Пирамида

   И "стрелка" то была самая обычная, так ничего собой не представляющая: просто надо было объяснить неким самозванцам их права и обязанности, и еще, до кучи,  место их под общим Солнцем.  Почему этот "бык" начал лупить из "калаша"? Наверно обкурился, не иначе.  Никола удивился , глядя на приближающуюся пулю. Эта, вроде летит мимо, вторая за ней тоже уходит левее, но ее догоняет точка...

- Это моя, - подумал Никола и попытался уклониться, вернее хотел, но все кругом замерло, и только эта точка росла и росла, - Почему так медленно?
 
Точка разрасталась в светлое желтоватое пятно. В глубине этого пятна протянулся ниткой далекий горизонт и розовый диск Солнца в серой дымке почти касался его краем. 

***
- Надо успеть сделать еще один замес. Откуда Гиф выкопал этих доходяг? Работают всего четверть Луны, а уже еле двигаются.
 
Рол никогда не брал в руки плетку: во первых, на это были надсмотрщики, а во вторых, считал ниже своего достоинства прикасаться к рабу даже плеткой. Он озабочено посмотрел вдаль. Солнце садилось.  Надо успеть залить еще замес, в блоке не хватало пол пальца, завтра это уже не исправить. Он не боялся гнева Гифа. Ему давно было наплевать на все угрозы многочисленных начальников, стоящих над ним. Он знал, что когда кончит эту пирамиду, умрет сам. Умрет, потому что стар, и потому, что помнил завет Учителя не переживать свое детище, как не пережил тот своего. Его пирамиду Рол заканчивал сам. Правда, там оставалось несколько рядов, так же, как и сейчас на его пирамиде.

***
  Учитель взял его совсем мальчишкой из отчего дома. Ходили слухи, что с отцом они были друзьями в детстве. Правда, об этом  ни отец, ни Учитель не говорили с ним, но сухая ладонь на затылке, так напоминала отцовскую...
 
Сорок лет назад их лодка уткнулась носом в заросший тростником берег Нила. Носильщики, перенеся  его с Учителем на берег, не останавливаясь, побежали в сторону надвигающихся красноватых песков пустыни. Все дальше и дальше на запад. Они часто менялись, не останавливая бега, и маленький Рол стал задремывать, укачанный размеренным ритмом.
Но вот они поднялись на некую возвышенность. Резкий ветер ударил в лицо. Рол проснулся и увидел вдалеке, на горизонте силуэт некоего равнобедренного треугольника. Рядом возвышался поменьше, усеченный с одной стороны.

- Учитель, что это?
- Это пирамиды. Это твоя будущая жизнь.
- А из чего они сделаны?
- Из песка, что у нас под ногами, из ила Нила, из щебня, что добывают в той каменоломне, и много еще из чего. Со временем ты все узнаешь.
 
И начались годы учебы. Учитель  с утра до вечера находился на пирамидах. Не отставал от него и Рол. Вереницы рабов несли в тростниковых корзинах, кто измельченный в пудру песчаник, кто щебень того же песчаника, кто ил, кто корзины яиц тростниковых птиц, в изобилии живущих на берегах Нила, кто бурый песок, набранный на берегах того же Нила.
Все это засыпалось в определенных пропорциях в деревянные бочки, наклонно, по диагонали, закрепленные на вороте с двумя ручками по бокам. Добавлялась вода и пара рабов, меняясь, крутило эту бочку долгое время. У яиц брался только белок, желток же шел в пищу рабам. Скорлупу перетирали в пыль и кидали туда же, в бочку. Раствор заливался в опалубку из досок проложенную камышовыми циновками. На каждой ступеньке работало по четыре группы рабов, числом десять. В день каждая группа заливала один блок, вплотную прислоненный к вчерашнему. За ночь ветер и излучение нагретого камня придавала блоку твердость и слипания, с вновь залитым, не происходило. На внешних блоках использовали три опалубки, на внутренних, где две, а где и одной хватало. Пирамида росла как бы с угла.
 
Иногда, хотя в каждой десятке был мастер, Учитель сам брал щепотку раствора, перетирал пальцами, нюхал, пробовал на язык. Порой заставлял добавить мастера горсть того или иного порошка, которые находились в мешочках на поясе у каждого десятника. И все это объяснял Ролу, заставляя его щупать, нюхать, пробовать, а порой и крутить ворот.
 
 Каждый двенадцатый в ряду блок не начинали заливать без присутствия Учителя. Тот подходил, вынимал из кожаного мешочка, висящего у него на шее плоский камень в виде круга, с выгравированным на нем иероглифом, поднимал его к солнцу, что-то шептал, а затем прикреплял с внутренней стороны торцовой опалубки. На следующий день мастер снимал опалубку, доставал камень и с поклоном отдавал Учителю. В блоке оставался отлитый иероглиф.

- Учитель, почему ты не прикрепишь этот камень с внешней стороны?
- Рол, пирамида не моя, я только ее строю.

***
    
Прошло много лет, прежде чем Рол стал понимать всю несуразицу устройства этого мира. И то, что есть фараоны, и то, что это для них строятся эти пирамиды, но не для жизни, а для смерти. Много песка утекло, много пота, пока он стал разбираться в хитросплетениях человеческих отношений и в лабиринтах внутренних штолен пирамиды, которую строил Учитель.
   
   И сейчас, стоя на верху почти завершенной своей, глядя на заходящее солнце, ему, вдруг, захотелось вспомнить юность. Откинув посох, он дал указание загружать бочку. Рабы привычными движениями кидали градиенты, а он все смотрел и смотрел на  туманный горизонт. Пальцем указал десятнику на противоположную ручку ворота, сам встал к другой.
Бочка медленно со скрипом тронулась в своем вращении, внутри захлюпал, перемешиваясь, раствор. Сердце колотилось, пот стекал по седым прядям, а он все вращал и вращал ворот.
Наконец он остановился и присел рядом с опалубкой, наблюдая, как рабы выливают в носилки и заливают последний недостающий раствор. Провел ладонью по жидкой поверхности и голова его упала на нее... Рол умер, а душа Строителя, которая пребывала в его теле поднималась в энергетические эфиры, до следующего раза.
 
     Рол умер и не дано было ему знать, что через несколько веков народ Египта захиреет, что пирамиды будут все ниже и ниже. Что придет дикое и жадное племя арабов, завоюет его страну. Что забудут его мастерство, и будут думать о могучих исполинах, построивших эти пирамиды или о десятках тысяч рабов.  И даже один из шахов, гордый и могучий, захочет построить себе такую же пирамиду. Прикажет нарезать блоки из песчаника в каменоломне, где добывался щебень, используя стальные резцы, но, конечно это не удастся. 
   

    И что через несколько тысяч лет один профессор-химик Джозеф Давидовиц из маленькой страны Швейцарии найдет его седой волос в блоке, куда склонилась его голова, и задумается о технологиях строительства пирамид  И что душа его, душа Строителя,  вселится в некого русского парня  Николу по кличке "Бетономешалка", который умрет, не построив и вшивого сарайчика, хотя и успеет закончить строительный техникум. Правда, за доли секунды он проживет его жизнь и порадуется счастью созидания. А душа Строителя уйдет в запасники. Уйдет не надолго, ибо двуногие стали быстро размножаться...
 
Шалфей (Sage) 2004 г.