Сегодня у него началсь депрессия

Сегодня у него началась депрессия. Состояние абсолютной апатии или локальный эмоцио¬нальный кризис, как он сам это называл. Он полностью слился с окружающим миром – на его душе было так же серо, как и на улице в этот холодный мартовский день.
По пути из университета в голове было пусто. До работы оставалось полчаса.
Его тяготила дружба. Он хотел одиночества, по крайней мере, сегодня.
Вот кафе. Совершенно неподходящее его настроению: с ярко желтыми стенами и салатовыми пластиковыми подносами. Здесь было пусто, а кофе подавали в бумажных стаканчиках со складными ручками.
Зашла стайка девушек. Их настроение настолько отличалось от его собственного, что он все еще оставался совершенно один.
Вчера его посетил страх. Страх вечной дружбы. В последнее время он стал воспринимать ее как проклятье. Сегодня ему казалось, что на нем лежит бремя дружбы. Он живет не своей жизнью, а жизнью своих друзей. Позавчера он услышал: «Ты хороший мужик». Его никогда раньше так не ос¬корбляли. Это напомнило ему бокс по ТВ, мгновение, когда на ринге боец получает прямой удар в грудь и падает, не в силах сделать вдох. Находясь на грани реальности, между реальным миром и забытьем. Его грудные мышцы тщетно пытались сдавить грудь, чтобы легкие начали работать. Ни¬чего не получается – легкие в шоке.
Шок длится уже два дня. Сегодня он снова видел ее. С утра она выглядела уставшей, а он смотрел в другую сторону. Наверное, он ее любил…
Десять часов, пора на работу…
Он на работе. Ему нравится его работа, он отдыхает там от свободного времени. Его компью¬тер находится рядом с окном. За окном идет дождь. Мокрый, холодный, но все же дождь. Первый дождь в этом году. А до этого была зима. Зимой было хорошо.
Эмоциональные кризисы посещают его регулярно. Порой ему кажется, что без них он уже не может. Может быть это наркотик? Может быть. Он ненавидит наркоманов.
В офис зашла уборщица. Вечером она не увидела пакет с мусором, и он остался стоять до утра. Утром она забрала пакет. Он был тяжелый. Почему в этой стране тяжелые пакеты носят жен¬щины?
Вчера она сказала, что ей сложно перестать видеть во мне друга. У нее есть схема, как осво¬бодить меня от этого проклятья. Это похоже на курсы реабилитации или курсы переподготовки. По ее словам, он уже на втором этапе. Осталось еще три. Первый он уже прошел. Курс считается пройден¬ным, если на его протяжении не возникает ощущение глупости всего происходящего. Ощущения глу¬пости нети. Есть страх. Страх, что он ходит не на те курсы. Но он любит инструктора (или как там на¬зывают того, кто ведет курсы). Уже год он пытался записаться в ее группу. Хотя были ли это группо¬вые занятия или индивидуальные занятия он не знал. 
Позавчера они провели вместе чудесный вечер. Он ее рассмешил, а она смеялась. А он сме¬ялся с ней. Она не могла понять, почему он это делает. А он был абсолютно счастлив, когда вдыхал аромат ее волос. Они смотрели смешной русский мультик, и он хотел ее поцеловать. А губы преда¬тельски сохли. Когда он их облизывал, к ним прилипали ее волосы. На смешных моментах ее живот вздрагивал и сокращался под его ладонями. В этот вечер он ей угодил. Это было ощутимо. У нее свело ногу, и он сделал ей массаж. У нее тонкая икра.
Ночью он провожал ее домой. Она рассказала ему о курсе. А ему стало легко. Ведь он получал все, что хотел. Абсолютно все. На улице было влажно и свежо. Она пыталась представить, что будет через 4 месяца. А он понял, что за 3 месяца все изменилось. Изменилось так, что вряд ли можно было представить
Он проводил ее домой и услышал, что он «хороший мужик». На следующий день была вы¬ставка собак. Его пес опять получил лишь 2 место. Он никак не мог отучить его кусать поводок, а из-за этого он некрасиво бегал.
Вечером он встретился с другом. Наверное одним из тех, дружбой с которым он не проклят. Он вернулся домой и поставил музыку, которую она ему порекомендовала. Одна строчка запала ему в голову. «Я люблю тебя, знаешь». Именно так, нечто среднее между приказом, просьбой и извине¬нием.
Потом пришел страх, страх того, что он очень сильно зависит от нее.
Страх, что он ждет ее просьб. Страх, что она его ослепила и теперь он боится потерять ее звуки. Потерять и остаться в кромешной тьме.
Странно, но ночью она ему не снилась. Он часто видел цветные сны.
А утром он получил удар. Оттуда – из позавчера. Он лежал на ринге в красных трусах и не мог заставить себя дышать. В сердце теплилась надежда, что рефери засчитает ему поражение. Но ре¬фери не считал, не припадал к нему и не показывал пальцы. Трудно драться, когда рефери это ты.
… За окном пошел снег. Странно, что утренний дождь сменился днем на снег. Мокрый, но снег. Как привет из той хорошей зимы. Сквозь оконное стекло хлопья снега упали на его грудь, в которой грудные мышцы тщетно пытались сжать легкие. Снег обжег кожу, и мышцы замерли в нерешительно¬сти. Он вдохнул и встал. Он будет за нее бороться, даже с самим собой.