Люди

Мой отец  - геолог. Много лет он работал в геологических экспедициях Западной Сибири и Средней Азии. Его рассказы о геологической работе сохранились в записных книжках. Он писал их  на привалах, в короткие дни отдыха на базе геологических партий.
Теперь эти книжки хранятся у меня, и я хочу представить вам  рассказы моего отца –
Кондаурова Владислава Семеновича.

=из записных книжек моего отца=

Работали мы в Сибири, в системе Красноярского управления, базировались в поселке Таежном. Было часов десять утра. Ярко светило солнце. Я сидел в камералке и занимался обработкой документации и вдруг – крики, шум, собачий лай и все смешалось в какое-то непонятное восклицание, свист, улюлюканье. Весь поселок высыпал на улицу.
-Что такое?!
- Марал!!! Собаки гонят!!
На вершине соседнего гольца, в метрах пятидесяти от поселка, раздавался редкий собачий лай то, умолкая, то вновь усиливаясь.
- Нет, это не марал,- усомнился кто-то - это, скорее всего собаки глухаря облаивают. Слышишь - редко, без злобы? На зверя они, как на человека, бросаются.
Трое любителей, схватив ружья, полезли наверх проверить собак, а остальные начали расходиться, занялись каждый своим делом. Прошло минут сорок. Как вдруг повторилось то же самое. Опять поселок напоминал растревоженный улей. Все кричали и бежали куда-то в сторону, точно спасаясь от наводнения.
Я выскочил на улицу и сразу же увидел марала. Это была самка - красивое животное с маленькой головой, упругим, подобранным телом, чем - то напоминающее молодого игручего жеребенка. Короткими усталыми скачками она спускалась с вершины гольца прямо на поселок, не остерегаясь людей. Следом, проваливаясь в набрякшем водой снегу, такие же усталые бежали две сибирские лайки.
Когда самка приблизилась метров на двадцать к домам, очевидно ища защиты у людей – из пятидесяти человек, наблюдавших ее спуск, не меньше сорока пяти похватало камни, палки, ружья и бросились наперерез животному. Их не останавливало предупреждение о том, что нельзя бить охраняемых законом животных, хотя каждый  отлично знал о запрещении уничтожать маралов.
Надо было видеть, с каким удивлением самка остановилась, взглянула на этих озверевших людей и под их улюлюканье и свист тяжело стала подниматься на другую сторону склона. Она уже не могла бежать. Язык полностью свешивался изо рта, роняя пену на землю.
Прогремел выстрел, самка шарахнулась от пролетевшей пули и снова усталыми скачками стала удаляться в направлении «Новостройки».
- Ах, промазал!- с сожалением проговорил стрелок.
- Поставить бы тебя к стенке, можешь быть уверен, я  бы не промазал, весь бы заряд у тебя во лбу сидел!
Стрелок отмахнулся. Самка скрылась, сопровождаемая собачьим лаем.
- Прижмут! К скалам прижмут, и будут держать! – авторитетно заявил кто-то. И опять, человека три с ружьями побежали вслед за исчезнувшей из вида погоней.
- Стойте! Маралов нельзя стрелять! Остановитесь!!!
Но охотники продолжали бежать, не реагируя на крики.
         Нет, не догнать вам ее, уже и лай собак совсем не слышен, далеко ушли, – подумал я, глядя на людей с ружьями. Я был рад, что ее не убили, что горе-стрелок промахнулся. Однако преждевременно. Спустившись вечером с горы, с болью в сердце узнал: выследили и убили таки, сволочи, убили животное, которое  никому  никогда не принесло вреда!


фото из Интернета.