Дорога в рай

 - Ну-с, молодой человек, что тут у нас? - Сияя широкой улыбкой и обширной лысиной, в лабораторию вплыл профессор Лоборев. Он величественно приостановил движение своего массивного тела у стола, нацепил пенсне и, закинув руки за спину, воззрился на аспиранта. - Почему я не вижу обычной жизнерадостности в ваших глазах, мой дорогой?
 - Здравствуйте, Виктор Владимирович. - Николай поднялся со стула и протянул руку. - Вот, посмотрите сами.
 Они обменялись рукопожатием, и профессор пододвинулся ближе к плоскому монитору. - Ба, все-таки получилось! Еще восемь наносекунд стабильного существования моей “Элки”. Чем же вы недовольны?
 - Я надеялся на пару сотен.
 - Дорогой мой, вы предложили способ увеличения срока жизни моих электронных бактерий, и он сработал. Если вы считаете, что не заслужили горячих поздравлений, то глубоко заблуждаетесь, друг мой! – Лоборев схватил опустившуюся, было, руку аспиранта и энергично ее потряс. – Посудите сами, какая, в конце концов, разница для простых смертных, сколько нулей после запятой будет написано в дежурном отчете, если есть результат? Мужайтесь, Николай – у этих изысканий большое будущее.
 Задав еще пару вопросов по делу и высказав свои рекомендации, профессор собрался уходить.
 - Да, раз уж вы с этим закончили, потрудитесь составить отчет к завтрашнему утру. На неделе я буду в отъезде. Хотелось бы изучить последние достижения подробнее. – Он ободряюще похлопал аспиранта по плечу и опять широко улыбнулся. – Возможно, я даже вставлю эту часть в мой доклад. – Мягко покачивая своим грузным телом, Виктор Владимирович удалился.
 - Да я тебе сам сейчас кое-что кое-куда вставлю… - Пробубнил себе под нос Николай, дождавшись, когда дверь в лабораторию закроется. – «Моя бактерия… мой доклад…». Да где б ты был без моей “стабилизации”?
 Поиграв на клавиатуре, он дождался результатов на мониторе. Глаза его загорелись. – Есть! – Николай обернулся на дверь, но за прозрачным окошком никого не было. – А вот “переселение” ты у меня уж точно не отнимешь! Тебе такое, небось, и не снилось. Будешь на побочные эффекты больше внимания обращать!

 ***

 Я увидел Серегу сразу, выйдя из проходной. Черная кожаная куртка, черные джинсы и серые с черным кроссовки. В такую-то жару. Не замерз бы, бедный. Он поставил ногу на большой железобетонный блок и, облокотившись о колено, курил. Я подошел к нему вплотную, но он не обратил на меня никакого внимания.
 - Курить вредно. – Сказал я свое обычное. Серый не отреагировал. Из кармана к голове у него тянулась пара проводков. – Серега, хватит муру всякую слушать, я пришел. – Крикнул я прямо в ухо.
 - Я пришел? – Он медленно обернулся, приподнял правую бровь, подозрительно на меня посмотрел и только потом раздавил бычок и высвободил уши. Отчетливо раздалась композиция “FreeStyler” Bomfunk MC's.
 - Ты чего такое старье слушаешь? Ностальгия?
 - Да нет, новый ЭмПэТри плеер тестирую. На, зацени.
 Я послушал. Вернул наушники.
 - “Evanescence” попробуй. У них басов больше.
 - Я подумаю над вашим предложением. – Серега почесал затылок. – Ты куда шел-то?
 - Меня Маша у метро ждет.
 - Тащи ее сюда, пойдем пиво потреблять.
 - Она не пьет пиво.
 - Не пьет она, как же. Я сам ее вчера “Короной” угощал.
 - И как? – Я злорадно ухмыльнулся.
 - А еще у меня на крыше десять тысяч люстр. – Состроил он невинную рожу. – Ладно, беги к своей Маше. Буду помирать от жажды.
 Я развернулся к метро.
 - Да, кстати, - Крикнул мне Серега вдогонку. – Тебя Колька просил позвонить. У него какие-то дела с лабораторией.
 - Ок, хорошо.
Коля еще студентом начал работать в Лоборевской биофизической над новомодными технологиями, просиживая там ночи напролет. При этом простую человеческую жизнь ограничить наотрез отказался. Как следствие, и жена и собака и даже аквариумные рыбки у него были. Все это проживало с его мамой и тетей в трехкомнатной квартире, оставленной отцом после развода. В окружении женщин, разбавляемом лишь верным псом Гектором,  Коля расцветал, как кактус весной, и тут же забывал о них, выйдя за пределы домашнего очага. Если Коля просил позвонить, то значит он в очередной раз запамятовал выполнить одно из целеуказаний своих женщин. Мне, как порядочному человеку и верному другу, предстояло свершить великое деяние за него. Ну, да не в первый раз. Найдет, чем отдариться.
 Пока я шел и обдумывал, чего такого заказали на этот раз Кольке, насколько это срочно и можно ли отложить до завтра, из-за угла показалось здание метро. Высокая девушка стояла в одиночестве напротив выхода и читала “миры Клиффорда Саймака”. Золотистый пиджак с черно-серыми розами почти закрывал короткую черную юбку, завлекательно открывающую длинные загорелые ноги. Ярко-рыжие волосы до плеч маняще переливались на солнце всеми оттенками от красного до золотого. Снующие туда-сюда люди создавали лишь равномерно раскрашенный фон для этого лучезарного создания, чем я не уставал гордиться. Это была моя Маша.
 Я ее чмокнул в губы, она взяла меня под руку, и в поисках тени и тишины мы направились в парк.
 Про Колю я вспомнил только часа через три, когда солнце уже склонилось за 17-этажки старого района.
 - Ты где был? – Голос из трубки звучал взволнованно и нетерпеливо. – Я твоего звонка жду уже черт знает сколько. Ты же знаешь, как у меня строго с исходящими.
 - Коль, а если бы Серега меня не встретил, ты бы что делал? А ведь он меня пиво позвал пить. А сейчас я вообще нахожусь в уединении с милой очаровательной девушкой. Так что извини. – Я с удовольствием выслушал пространные извинения за несвоевременность претензий и полное отсутствие вежливости и терпения.
 - Мне нужна собака. – Наконец сказал он.
 - Тебе Гектора к собачнику везти  что ли?
 - При чем тут Гектор? Мне шавку какую-нибудь с птичьего рынка.
 - В подарок?
 - Нет. Опыт один провести.
 - А Гектор чем плох?
 - Я похож на самоубийцу? А если что не так пойдет или его вообще тут застукают? Меня Светка убьет!
 - И правильно сделает. Не будешь животных мучить.
 - Ну, слушай, ну мне очень надо. Редкий случай – Лоб на конференции, лаборанточка его в отпуске.
 - А таможня твоя добро дала?
 - Да, сговорились на взаимовыгодных условиях. Ну что, сможешь?
 - Ладно. Предпочтения есть?
 - Да любую. Лишь бы здоровая была.

 ***

 - Ты же очень важный пес, понимаешь? – Маша выгуливала Берка по бульвару и с удовольствием с ним общалась. Это был тот самый пес, которого мы с Машей отыскали для “опытов”. На деле ничего страшного не было. Ни уколов, ни таблеток. Пса посадили в излучатель и просветили ультразвуком. Все остальное, по словам Кольки, достигалось строгой диетой.
 - Ты же понимаешь, что ты первый пес в истории, участвующий в опыте великого ученого Николая Бобровского! – Маша потрепала Берка по голове. Тот попытался лизнуть ей руку. За месяц Берк, принадлежавший к неизвестной мне длинношерстной породе рыжей масти, вымахал раза в два и весил теперь килограмм под сорок.
 - Когда-нибудь в учебниках по биофизике студенты будут смотреть на твою фотографию рядом с Коликом и гадать, откуда ж ты такой лохматый взялся. -  Маша была убеждена, что Берк очень подходит к ее волосам. Это была одна из причин ее готовности оставить пса у нас. Каждый вечер я приводил его в лабораторию, где Коля делал регулярные просвечивания, взвешивания и еще что-то, что я уже плохо понимал. Все остальное время Берк проводил на страже нашего с Машей спокойствия.
 Когда мы с Серегой еще только подходили, нас учуял Берк. Он поднял голову и развернулся в нашу сторону. Маша оглянулась и наградила меня одной из своих обворожительных улыбок.
 - Неужели его уже пора отводить? – Маша нежно обвила руками мою шею и заглянула в глаза. – Мы с Берком только-только вышли.
 - Ты же знаешь, Колька работает в тюрьме строгого режима. Свидания с собаками строго по расписанию. – Сергей раскурил сигарету и спрятал пачку и зажигалку в боковой карман куртки. – Он как раз сейчас наверняка плачется в жилетку охраннику.
 - Маш, вот тебе Серега грузчиком, сходи в магазин, у нас холодильник почти пустой был утром.
 - Опять ты из меня домохозяйку делаешь. – Маша надула губки.
 - Серег, тогда развлеки девушку. Даю тебе два часа.
 - Мало. – Критически осмотрев Марию с ног до головы, сказал он.
 - Так, народ, в Атриуме идет “Идальго”. Хороший добрый фильм. Очень рекомендую. Вот вам штука на расходы.
 - Ок, не вопрос. А теперь оставь нас. – Серега картинно от меня отмахнулся. - Берка в руки и бегом к Кольке. Прыжками, наблюдаю!
 Я пошел к институту. Пройдя пару десятков шагов, я оглянулся и увидел, как Серега галантно предложил свой локоть Маше, а другой рукой, не выпуская сигареты, широким жестом обвел деревья вокруг. Маша рассмеялась.
 - Вот так вот, Берк, что приходится делать ради друзей. – Я посмотрел в его золотистые с зелеными прожилками собачьи глаза. Берк грустно взирал на меня снизу вверх. – Ну что, развлечемся перед процедурой?
 Я рванул бегом по бульвару. Берк, секунду спустя, сорвался за мной, оглашая окрестности громким лаем. Я обогнул дерево и резко остановился, схватившись за него рукой. Взрывая когтями землю и разворачиваясь на ходу, Берк пролетел рядом. Я побежал в сторону, преследуемый рыжим мохнатым лающим зверем. Повторив маневр еще пару раз, я с разгона прыгнул через невысокий заборчик на улицу. Пес последовал за мной. Оттолкнувшись от бордюра, я скаканул через большую лужу. Вздымая тучу брызг, Берк врезался в воду. На мгновенье я оглянулся посмотреть на это чудо в шерсти и тут же споткнулся. Сразу вспомнился анекдот про то, как асфальт поднялся и ударил меня по голове.
 Я оперся руками о дорогу. Бешено залаял Берк. Послышался испуганный возглас какой-то женщины. Где-то совсем рядом завизжали тормоза, и меня с силой ударило по бедру и в плечо. Ощущение было, что меня как куклу мотает из стороны в сторону. Перед глазами мелькало небо попеременно с асфальтом. Когда я, наконец, остановился, боли совсем не было, но двигаться не хотелось. Вокруг собрались люди, слова которых я не мог разобрать. Свет закрыло что-то темное. На лице я почувствовал жаркое дыхание. Слюнявый язык грубо облизал мне лоб, глаза, нос, щеки и даже шею.
 - Берк, какого черта? – Я возмущенно попытался отвернуться, но спину пронзила такая боль, что перехватило дыхание. В голове поплыло. – Берк, что со мной? – Тихо прошептал я. Он заскулил и ткнулся мне носом в руку. Краем глаза я это видел, но не почувствовал и не смог пошевелить пальцами. Как-то сразу стало очень страшно. От бессилия захотелось плакать. – Берк милый, я очень хочу жить, понимаешь?
 Пес перестал скулить и странно внимательно посмотрел мне в глаза. В его взгляде было что-то человеческое. Там отражались боль и сострадание, которое я никогда раньше не замечал. С удивлением я всмотрелся в его паутинку зеленых прожилок на золотом фоне. По ней бежали яркие огоньки, собираясь около зрачков. Маленькие шарики света зажглись прямо в воздухе между нашими взглядами. На мгновение свет стал таким сильным, что я почувствовал резь в глазах. Потом все исчезло, и мне вдруг стало очень легко и спокойно.

 ***

 Охранник осклабился при виде профессора.
 - Ну, как служба? – У Лоборева было разговорчивое настроение, к тому же этого здорового мужика в спецовке он знал уже не первый год. – Происшествий никаких нет?
 - Никак нет, док. – Отрапортовал, детина у турникета. – Все спокойно.
 - Это хорошо, голубчик. Как жена, дети?
 - Не жалуемся, спасибо.
 - Ну и славно. – Профессор перехватил дипломат в другую руку и пошел через турникет.
 - Док, а как же пропуск?
 - Пропуск? Ах, ну да, конечно. – Виктор Владимирович запустил руку в свой объемистый пиджак и, добыв из его недр пластиковую карточку со своей фотографией, приложил ее к сканеру. На турникете загорелась зеленая лампочка. – Так держать. – Сказал он напоследок охраннику.
 - Док, а от песика толк-то есть? – Спросил охранник в спину.
 Профессор остановился.
 - От песика? – Он развернулся и посмотрел мужчине в глаза.
 - Ну, симпатичный такой, рыженький. К студенту вашему его на опыты приводят.
 - К Николаю? Бобровскому?
 - Точно, к Бобровскому. К нему товарищ, тоже наш студент, с собачкой каждый вечер приходит.
 - Да, да. Действительно. В котором обычно часу, кстати?
 - Да, часам к восьми. Ваш Бобровский говорил, что вечером у пса слюна как-то по-особому выделяется. Да и у вас на шерсть аллергия.
 - Очень любопытный песик, не правда ли? – Лоборев достал платок и потер себе переносицу. – Сегодня собаку ведь тоже должны привести?
 - Так точно, должны. – Охранник расплылся в улыбке.
 - Обязательно пропустите и тут же сообщите мне. Телефон моего кабинета у вас есть.
 - А что, что-нибудь случилось, док?
 - Нет, ничего. Сегодня я надеюсь, несмотря на аллергию, лично засвидетельствовать очень важный эксперимент, от результатов которого очень многое зависит. – Виктор Владимирович протер платком пенсне и, нацепив его на нос, блеснул стеклышками на охранника. – Продолжайте службу. Как говорится, всех впускать, никого не выпускать! – Профессор широко улыбнулся и пошел к лифту.
 Сидя в своем кабинете, Лоборев с трудом дождался восьми, и сам позвонил на проходную.
 - Пес проходил?
 - Никак нет, док.
 - Как придет – пропустить без разговоров.
 - Есть, док.
 Профессор положил трубку, минут пять посидел, листая последний выпуск "Proceedings of SPIE”, и вышел из кабинета в темный коридор. Рабочий день уже два часа как закончился, и горело лишь дежурное освещение. Виктор Владимирович направился к лаборатории так быстро, как только могла позволить его комплекция.
 Через окошко двери биофизической лаборатории на противоположную стену белым квадратом падал свет. Аспирант сидел за монитором, изучая бегущую строку и графики биоритмов.
 Когда Лоборев распахнул дверь и влетел внутрь, Коля начал медленно оборачиваться и, со словами “Ну наконец-то”, уставился на профессора. Тот выжидательно молчал, остановившись у стола.
 - Виктор Владимирович? – Выдавил наконец из себя Николай. – Что вы здесь делаете?
 - Это моя лаборатория, молодой человек. И я хотел бы знать, что здесь делаете вы?
Коля судорожно глянул на дверь. - Работаю над “стабилизацией”.
 - Не лгите мне, молодой человек. Ваша “стабилизация” изжила свое месяц назад. Я не получил от вас ни одного положительного результата за последнее время. Это при том, что вы тратите ресурсы моей лаборатории и денно и нощно, не считаясь ни с какими разумными границами.
 - Но я…
 - Нет, подождите, я еще не закончил. Мало того, что вы растрачиваете драгоценное лабораторное время и оборудование на бесперспективные изыскания, так вы еще используете его в личных целях. Зачем вам понадобилась собака? – Лоборев сделал передышку и, в ожидании ответа, вытер пот со лба и поправил съехавшее пенсне.
 - Собака? – Коля отчаянно посмотрел на дверь и сглотнул.
 - Да, собака! – Профессор сощурил свои и так небольшие глазки. - Не отпирайтесь, молодой человек, многое мне и так уже известно, но я хотел бы выслушать это из ваших уст?
 - Я… - Аспирант стушевался. – Я работаю над “переселением”.
 - А точнее?
 - Ваша бактерия. Благодаря “стабилизации” она успевает самопроизвольно размножаться
 - Расскажите мне что-нибудь, чего я не знаю.
 - Размножаясь, она может копировать своих соседей.
 - То есть?
 - Копировать все электронные импульсы на входе и выходе живых бактерий. Вероятность один - два процента.
 - Хорошо, допустим. А при чем тут собака? В этой лаборатории разрабатывают новейшие нано-технологии. Собака немножко не влезает в эти рамки.
 - Я проводил на нем эксперимент.
 - И какой же, позвольте узнать?
 - Я ввел ему с едой около десяти тысяч “Элок”. Те, что не успели приспособиться, умерли почти сразу, но полтора процента выжили. Они размножаются в Берке уже целый месяц. Еще пару недель, и, возможно, я получу искусственного пса вместо настоящего!
 - Берк – искусственный пес?
 - Ну, да. – Коля опять стушевался.
 - Хмм. – Профессор пожевал губами и в задумчивости покачался с каблука на носок. – Хмм. А ну-ка покажите мне ваши данные. – Наконец сказал он, подсаживаясь на соседний стул.
 Где-то через час обсуждений, размахивания руками и споров Лоборев откинулся на спинку стула и промокнул лоб платком.
 - Вы не перестаете меня удивлять, друг мой. Это почти гениально! Очень спорно и маловероятно, но почти гениально!
 - У меня есть живой экземпляр. – Напомнил Николай. Глаза его азартно блестели.
 - Ваш экземпляр может завтра убить мои бактерии внутри себя так же легко, как какой-нибудь вирус. Где он, кстати?
 - Уже должен был быть здесь. – Николай снова оглянулся на дверь. – Может, случилось чего.
 - Ладно, сейчас это не важно. Несмотря ни на что, ваш проступок должен быть наказан.
 - Но я же все рассказал.
 - Да, рассказали. И, возможно, я даже могу найти способ обойти правила. - Виктор Владимирович наклонил голову вперед и доверительным тоном добавил. - Давайте заключим с вами сделку, друг мой, и не исключено, что у вас будет возможность закончить эксперимент.

 ***

 Я приходил в себя какими-то толчками. То я видел перед собой картинки странной черно-бело-зеленой окраски. То в полной темноте начинал различать звуки. Я как будто просыпался, но никак не мог проснуться до конца. В какой-то момент я почувствовал рядом свою Машу. Не увидел, а именно почувствовал, словно унюхал. Потом снова впал в небытие.
 Не знаю, сколько прошло времени, но открыл я глаза оттого, что мне в ногу воткнули что-то острое. В нос ударило сразу несколько острых запахов. Первой реакцией было огрызнуться, но вместо этого я с ужасом увидел, что моя нога – это совсем не нога, а лапа. Мохнатая рыжая собачья лапа. Я лежал на большом теплом пледе поперек дивана. Рядом стояла женщина в белом халате со шприцом в руках, а с ней Машина мама. Я повернул голову в другую сторону и увидел Марию, которая держала меня за лапы и спину.
 - Вот он и в себя пришел. – Женщина в белом выпрямилась надо мной. - Я же говорила, что беспокоиться не о чем.
 На Машиных глазах показались слезы. Она обняла меня, поцеловала в нос и зарылась лицом в густую шерсть у меня на груди. – Берк, ну почему ты его не уберег? Почему?
 - Я жив! – Попытался сказать я, но из моей пасти послышалось только слабое потявкивание.
 - Ну, я пойду. - Женщина в белом вышла в прихожую и стала одевать пальто. – Если к вечеру не встанет, сделайте ему еще один укол сами. Но думаю, не понадобится. - Добавила она, глядя на то, как я пытаюсь подняться.
 Я в теле Берка, окончательно понял я. Берк все-таки спас меня, умница моя. Чертов Колька со своими экспериментами что-то говорил про “переселение”. Но как же сам Берк? Неужели он пожертвовал собой ради меня? При этой мысли внутри меня зародилось что-то дикое и животное. Одновременная радость быть рядом и грусть потери. Я непроизвольно залаял и сам же узнал этот голос. Берк был со мной. Внутри меня. Или точнее, я был внутри него.
 В голове у меня опять поплыло. Краем сознания я почувствовал, что встаю, спрыгиваю с дивана и иду на кухню…
…В очередной раз я осознал себя, когда Маша ходила по квартире и собирала вещи в большую спортивную сумку. Я следил за ее движениями и понимал, что она все делает на автомате, не задумываясь. Глаза ее были пусты. Я тихо рыкнул, но она даже не посмотрела в мою сторону. Потом, вдруг остановилась посреди комнаты с кофточкой, которую ей подарил я на последний день рождения, и расплакалась.
 Я поднялся и подошел ближе. Она, не глядя, потрепала меня по голове. Я неловко толкнулся головой ей в ногу. Она опустила на меня взгляд, и мы долго смотрели друг на друга. В какой-то момент я снова потерял себя…
 …Я пришел в сознание на даче. Я понял, что это дача Машиных родителей, по ярким цветным окошечкам на терраске. Вечерело. Маша сидела в кресле-качалке рядом с софой и читала какую-то книгу. Смысл слов в названии я не смог разобрать, хотя четко различил и узнал каждую букву. Я положил голову Маше на колено. Не отрываясь от книги, она почесала мне за ухом. Было приятно.
 Ясно послышался скрип открываемой калитки. Маша не отреагировала, но я тут же повернул на звук голову и приподнял уши. Пошел к двери посмотреть, кто пришел. По дорожке к дому шли Серега и Колька.
 Колька! Он сможет мне помочь! Надо ему как-то сказать. Как-то объяснить! Я прыгнул с крыльца и бросился к друзьям. Сергей улыбнулся и протянул мне руку. Я ее облизал. Колька только посмотрел на меня и прошел мимо. Я вился рядом с его ногами, но он даже не замедлил шаг. На крыльце показалась Маша.
 - Привет, Маш. – Серега по-дружески подмигнул.
 - Берк, ко мне. – Сказала Маша. Я взошел на крыльцо и сел рядом с ней.
 - Привет. – Колька протянул руку, но Мария проигнорировала этот жест.
 - Зачем ты здесь?
 - Ты же знаешь, мне очень нужен Берк.
 - Я уже сказала, что не отдам его.
 - Но меня же из лаборатории попрут! Тебе какой-то пес дороже судьбы друга?
 - Друга? Ты даже на похороны не пришел. Друг, тоже мне. Найди себе другую собачку.
 - Но Маш, ты не понимаешь. Мне нужен именно Берк!
 Я вдруг понял, что нужно Кольке. Он хочет проверить Берка, как он это обычно делал. Он наверняка заметит изменения. И я смогу ему как-нибудь объяснить, подсказать! Он поймет, что это я! Он сможет помочь мне вернуться!
 - Нет. - Твердо сказала Маша. – Берк, иди домой. - Я заскулил, глядя на нее снизу вверх. Ну, как она не понимает? – Беркут! – Произнесла Маша более строгим голосом. То, что было Берком, заставило меня подчиниться. Понурив голову, я побрел через терраску в коридор. Маша вошла следом и закрыла за мной дверь.
 По голосам на терраске я понял, что Колька ушел. Остался Серега, который успокаивал мою Машу. Они долго сидели вдвоем. Он говорил ей ласковые слова. Я вообразил, как он гладит ее по голове, по рукам. Потом, я вдруг услышал, как Маша возмутилась. И еще раз. Там происходило что-то не то. Шерсть у меня на загривке зашевелилась и встала дыбом.
 - Серега! Нет! - Громко крикнул я, услышав собственный лай. Маша на той стороне повысила голос.
 Я бросился на дверь. Она открывалась из терраски, и для меня распахнуть ее не было никакой возможности. Я разбежался и прыгнул один раз, другой, пытаясь ее сломать. Дерево затрещало, но не поддалось. Перед самой дверью я разворачивался и кидался вперед боком. Было неудобно, и я всякий раз больно бился плечом о косяк.
 - Берк! – Закричала Маша. Мурашки пробежали у меня по спине.
 - Серега! Гад! Перестань! – Еще громче пролаял я. С терраски послышался грубый Серегин смех.
 Я побежал в одну комнату, в другую, ища выход на улицу. Его не было. Заднюю дверь заколотили еще прошлым летом. А другой был только через терраску. И тут я увидел открытое окно. Не долго думая, я сиганул в него, снеся по пути горшок с цветами и сорвав одну занавеску. Приземлился на клумбу. Сильно ударился о кирпич, узорно лежавший рядом с другими. Рванул вокруг дома. Дверь на терраску была закрыта, но она была тонкая и почти вся стеклянная. Внутри я слышал Машин голос. Разбежавшись и взлетев на крыльцо, я прыгнул прямо через дверь.
 В этот момент я объединился с Берком. Во мне бушевал зверь, готовый разорвать и разметать все вокруг. Я приземлился среди осколков и деревянных щепок, пошире расставил лапы и угрожающе зарычал. Я сильно поранился о стекло и почувствовал вкус крови во рту. По морде стекла и звонко ударилась об пол тяжелая красная капля.
 Серега отбросил Машу в сторону, вскочил, оступился и рухнул на пол, роняя книги с этажерки. Не переставая рычать, я бочком приблизился к софе, на которой сейчас полулежала Мария. Серега так же боком и на четвереньках подобрался к выходу. Я рыкнул на него еще раз, от чего он сорвался с места и выскочил в развороченную мной дверь. Я повернулся к Маше. Она плакала, обхватив себя руками. Я потерял сознание…
 …Открыв глаза и посмотрев вокруг, я понял, что уже наступила ночь. Скорее всего заканчивался тот же день, но я мог ошибаться. Маша вела меня на поводке по шоссейной дороге и плакала. Я понуро шел рядом. Мы долго так шли вместе.
 В какой-то момент я почувствовал странное ощущение, как будто защемило сердце. В тревоге я оглянулся вокруг, но ничего подозрительного не увидел. Прислушался. По пустому шоссе к нам приближалась машина. Я посмотрел на Машу. Она шла вперед, глядя перед собой. Машина приближалась. Показался свет фар. Маша качнулась в сторону и вышла на шоссе. Я дернул ее за поводок назад. Она покорно сошла на обочину. Свет фар был уже совсем перед нами. Тревога не уходила. Машина была уже так близко, что я видел небритое лицо шофера в освещенном салоне.
 Я не понял, как это произошло. Маша выпустила поводок из руки и сделала быстрый уверенный шаг на асфальт. Так быстро, что водитель только и успел, что вывернуть руль. Засвистели тормоза, машину развернуло. На миг Маша оказалась прямо перед задней дверцей, а потом взлетела спиной вперед, широко раскинув руки. И упала. Я остолбенел. Водила тихо приходил в себя. С лаем я подбежал к тому, что только что было моей Машей.
 Она еще дышала. Дурочка, что же ты наделала! Зачем?
Сзади послышались шаги. Я развернулся. Это был водила.
 - Эй ты! Помоги! – Отчетливо проговорил я.
 - Тихо, тихо. Хорошая собачка. – Мужик обошел меня стороной и нагнулся над Машей. Моей Машей. Она не открывала глаза.
 - Помоги! – Я не сводил с него взгляда.
 - Тихо ты. – Водила пощупал ей запястье, приложился ухом к груди, посмотрел вокруг. – Черт, вот попал, а. И хоть бы какой документик. – От него неприятно несло водкой и еще чем-то похуже. – Тьфу, черт. Эх, ладно, сама виновата. - Он поднялся и пошел к машине. Я знал, что он поможет. Он достанет сейчас аптечку и Маше сразу станет легче.
Когда я услышал звук трогающейся машины, я не поверил своим ушам.
 - Стой! – Я побежал за ней. – Стой! Сволочь! Вернись! Стой! Гад! – Я несся, как угорелый, срывая на ходу голос, но машина скоро скрылась и затихла далеко впереди. Я с самым тяжелым сердцем вернулся назад. Маша оставалась без движения.
 Когда я положил ей голову на грудь, она, вдруг открыла глаза.
 - Берк, это ты? – У нее был очень слабый, еле различимый голос.
 - Нет! Я – не Берк! – Она, как обычно, не поняла моего тявканья.
 - Берк, он так же умирал, как я сейчас?
 "Да, наверное", подумал я, и неожиданно понял, что она только что сказала. – Да! Точно! Так! – У меня появился проблеск надежды. Надо ее переселить ко мне. Мы будем все вместе. Втроем. Даже пусть просто будет она и Берк. Пусть так. А потом вернется Колька, и всех разделит. Он сможет, я знаю.
 - Берк, я хочу быть с ним. Я не могу без него, понимаешь? – Ее губы еле шевелились.
 - Нет! Стой! Живи! Я знаю! Я сейчас! – Я стал всматриваться ей в глаза, как мне запомнилось, Берк делал со мной. Она увидела это и тоже пристально на меня смотрела. – Давай! Ты сможешь! Давай же!
 Мы глядели друг другу в глаза, и, казалось, время вокруг остановилось.

 ***

 Утро медленно продиралось сквозь клочья тумана. Облака пара вокруг принимали затейливые формы. Одни походили на прекрасных птиц, другие на чудовищ из страшных сказок. На обочине шоссе лежала девушка, неестественно поджав под себя ноги. Ее ярко рыжие волосы широким полукругом разметались по земле. Рядом, положив ей голову на грудь, пристроилась большая рыжая собака непонятной масти.
 С первым лучом солнца собака приподняла голову и прищурилась на свет. Она встала на все четыре лапы и отряхнулась. Обнюхала тело девушки. Понуро посмотрела ей в лицо. Потом села, задрала голову к небу и жалобно протяжно завыла.