Первое впечатление

Это случилось, когда мне было четырнадцать лет. В то время я, как все мои ровесники, постепенно превращался из мальчика в мужчину. И хотя мое психическое (в том числе – умственное) развитие, мягко говоря, оставляло желать лучшего, физически я не отставал от своих сверстников. Вы думаете, я хочу сказать, что имел крепкие бицепсы, грудь колесом и волевой подбородок? Нет, нет и нет! Все было наоборот: я был тщедушный, сутулый, слабый и прыщавый. Не то, чтобы на собственном опыте – на собственной шкуре познал я недавно, что женщины таких не любят. И очень из-за этого комплексовал. А как мальчишки-подростки компенсируют свои комплексы – это известно всем. Так вот и я , незадолго до события, о котором я сейчас пишу, обнаружил, что готов к размножению. И полюбил я в «это» сам с собой играть. А «играл» я часто – за одну ночь раз по двадцать. Валяться в собственной мутной луже меня ничуть не смущало – все равно к утру высохнет. А потом мать постирает простыню, и как ни в чем не бывало.
Рукоблудствуя, я, естественно, фантазировал. В своих фантазиях я перебрал всех девчонок своего класса, женщин с классических картин, киноактрис и певиц. И все же мне кое-чего не хватало. Хотелось настоящую женщину – если не обладать ей (такому уроду как я никто бы не дал), то хотя бы посмотреть, увидеть одним глазком в натуре те вожделенные места женского тела, которые в своих фантазиях я обрабатывал руками и не только. И этому суждено было случиться.
Поезд «Красная стрела», бешено трясясь, покрывал километр за километром октябрьской железной дороги. Во втором купе восьмого вагона, почему-то полупустого, я, измученный отцовским суровым воспитанием, ехал в Москву, под крылышко к ласковой мамочке. Оказавшись волею случая без надзора, я, естественно попытался заняться любимым «делом». Однако в этот раз фантазии почему-то не шли в голову. И вообще, я сиднем просидел пол дороги от Ленинграда до Бологого, так что выпитая на вокзале бутылка минеральной воды давала о себе знать. Кроме того, я вспомнил мучивший меня с детства вопрос: запираются ли дверцы на переднем конце первого и заднем конце последнего вагонов в дальних поездах? С этой мыслью я покинул купе и пошел по коридору в дальний конец вагона.
Миновав проводницу, туалет и тамбур, я оказался между двумя вагонами. Страшный шум, ощущение себя «между молотом и наковальней», а также пробивающиеся в щель между вагонами сквозняки, ускорили мое перемещение, и вскоре я оказался в тамбуре соседнего вагона.
Из тамбура я попал в небольшой отсек, где располагался мусорный бак и дверь, ведущая в туалет. Здесь уже слышались голоса пассажиров, среди которых было много моих ровесников. Из долетавших до меня обрывков их фраз я понял, что это была группа школьников, которые ехали на каникулы в Москву.
В это время раздался щелчок замка. Дверь туалета открылась, и оттуда вышла юная девушка. Не обращая на меня внимание, она прошла в вагон и присоединилась к своим товарищам. Девушка была весьма симпатичной: невысокого роста, с длинными прямыми русыми волосами, спускавшимися по ее спине ниже лопаток, а ее рельефные бедра соблазнительно покачивались при ходьбе.
Дрожь пробежала по моему телу. Глядя на то, как шевелятся джинсы, обтягивающие ягодицы удаляющейся девушки, я просто сгорал, умирал, распинался от подросткового полового голода!
Неожиданно мне в голову пришла дерзкая мысль. На двери в туалет у самого пола есть щели для вентиляции. Интересно, что можно увидеть, если ухитриться посмотреть в них? Чтобы меня не «застукали», я прикрыл дверь, отделяющую отсек с туалетом и мусоркой от коридора, ведущего мимо купе. Покрутил ключ на ней, потолкал – запирается. Я встал коленками на заплеванный вагонный пол, пригнулся, почти лег на пол и приложился глазами к вентиляционным щелям.
Результат обнадежил меня. При всем неудобстве моего положения, я мог спокойно рассмотреть унитаз и небольшое пространство над ним. Значит, если какая-нибудь женщина зайдет по нужде (неважно по какой – лишь бы присела). Через эти щели можно будет увидеть нечто недоступное, но вожделенное. Знай я это несколькими минутами раньше, я бы узнал, что скрывает под джинсами понравившаяся мне девушка. А теперь она ушла – какая досада!
Вскоре, однако, мне посчастливилось. Прямо по коридору мимо купе в сторону моего убежища направлялась девушка. Этот была рослая блондинка легкой полноты, которую подчеркивали толстая коса до лопаток и круглые щечки. При этом она была довольно бледная – признаков загара или румянца я  не заметил. Девушка была одета в брюки на лямках, довольно свободно облегающие ее пышные грудь и бедра. В общем, у нее было, на что посмотреть и потом не устоять (я имею в виду морально, физически же, в определенных местах – наоборот).
- Там есть кто-нибудь? – спросила она, взявшись за ручку туалета;
- Нет, там нет никого, - сказал я, - проходите;
И я вежливо посторонился, как бы пропуская ее в туалет вперед себя;
- А вы что стоите? – спросила она;
- Да так, сидеть надоело, - выкрутился я и отвернулся к окну.
Как только за моей спиной щелкнул замок, я сразу запер дверь в вагон. Теперь я был в безопасности. Бросившись на пол, я быстро расстегнут брюки и припал глазами к щелям.
Сначала перед моими глазами были ее ноги ниже колена. Она стояла левым боком ко мне, спиной к унитазу. Слышался плеск воды – по видимому, она мыла руки и сморкалась. Все это происходило в течение 3-4 минут, которые от нетерпения казались мне чуть ли не вечными.
Наконец началось интересное. Я услышал легкое пощелкивание пуговиц, затем вжикнула молния. Снимает штаны, подумал я. И действительно, брюки на ее голенях обмякли и смялись. Затем грудой упала вниз их верхняя часть. Я увидел белые коленки и нижнюю часть бедер. Поверх черной груды брюк упала белая полоска трусиков. Я весь сотрясался от мысли, что она стоит с обнаженными прелестями, готовясь покрыть ими унитаз.
И тут произошло такое, от чего я за секунду вырос из штанов, которые до этого были мне немного велики. Вначале я увидел, что на унитаз падает какая-то тень. Затем полное белое женское бедро, медленно, но закономерно переходящее в заднюю часть, выплыло сверху и нависло над унитазом. За ним можно было разглядеть и второе бедро, которое оканчивалось таким же образом. Сгорая от возбуждения, я подумал, что бы я мог увидеть, если бы смотрел на нее со спины. Да, передо мной были лучшие части женского тела – впервые в сознательном возрасте я так близко и подробно их видел. Я видел как трепещут отдельные мурашки на ее коже, и трепетал всем телом сам.
Через секунду из унитаза послышалось журчание, а затем другой звук, похожий на мотоциклетный выхлоп. Я понял, что начинается самое интересное. В следующий момент белая масса на унитазе пошевелилась, видимо потянувшись за бумажкой. Послышался характерный шорох, и вот уже на бедре лежит рука со скомканной бумагой. В этот момент ее бедра начали напрягаться, и, как мне показалось, надуваться – она тужилась. В следующий момент из-за края бедра показалась темная овальная головка. За ней потянулась вниз темная блестящая лента, все длиннее и длиннее. Вот она погрузилась в унитаз. Все это было похоже на то, как червь-плодожорка, когда переползает из одного яблока в другое. Наконец мелькнул «хвост», и послышался плеск воды - унитаз принял причитавшееся ему. В следующую секунду в него упали еще три или четыре порции того же цвета, похожие на средних размеров картошки. Снова раздался звук «выхлопа», и рука с бумажкой потянулась за спину. Погрузившись в заветную лощину, она пикантно зашуршала. Это повторилось еще и еще…
Никогда еще в жизни я не был так потрясен виденным. Я трепетал всем телом, боясь пропустить мельчайшую подробность этого захватывающего процесса. Никогда ранее, да и впоследствии я не испытывал более глубокого ощущения причастия к чему-то сакральному, чего никто не видит, чего все боятся. Ум находился в экстазе, сердце мое трепетало, а «нижнее сердце» звенело как натянутая струна. Казалось, я выпал из времени…
В этот момент я услышал у себя над головой какие-то удары. Кто-то, кому, видимо, приспичило, обнаружил, что подход к туалету закрыт и начал ломиться. Я буквально бросился застегивать штаны, запутавшись руками в них и не только в них. А удары в дверь продолжались, становились все громче и назойливее. Слышались возмущенные крики: какая-то тетка с визгом требовала пресечь это хулиганство. Ей поддакивал какой-то грубый мужской голос, предлагавший выломать дверь…
Оборвав от страха все пуговицы и расклинив молнию на штанах, я, наконец, догадался затянуть ремень. В этот момент щелкнул замок и ничего не подозревающая девушка вышла из туалета. Сделав лицо как ни в чем не бывало, я любезно отпер дверь в вагон, а сам стремглав бросился в тамбур. За спиной слышались крики – изнемогшая от нужды публика вымещала нанесенный ей моральный ущерб на несчастной девушке. А я со всех ног проскочил в грохочущий переход между вагонами и оказался нос к носу с проводницей, несущей два стакана дымящегося чая. Ошалев от столкновения со мной, она споткнулась и, видимо, облилась. Я только услышал плеск воды, а уже за спиной я слышал, как женщина чертыхалась. Добежав в три скачка до своего купе, я юркнул в него и заперся…
Впоследствии я долго не мог забыть этого случая. Пышные белые телеса, покрывающие унитаз, и питающие его недра, преследовали меня несколько лет подряд еженощно. Немало постельного белья пострадало, когда я вспоминал по ночам то, о чем я сейчас пишу. Лишь через десять с лишним лет со мной произошел случай, после которого это воспоминание чуть-чуть потускнело. Но это уже совсем другая история…