Новое начало

Он сидел молча, нетвердо опираясь локтями о стол. Взъерошенные волосы, съехавший набок галстук, круги под глазами….И глаза. Глаза, превратившиеся в бездонное ничто. Тишина. Тишина такая, что можно услышать, как у соседа в ванной капает вода  из незакрытого крана. Но он этого не слышал.
Не услышал он шлепанья босых ног из спальни. Она тихо тронула его за плечо, даже не тронула, а скорее скользнула пальцами по плечу и воротнику рубашки. Присела на табурет. В кухню через окно прорывался свет, разбрасываемый окнами дома напротив. В этом свете она, красивая лицом и телом, в длинной белой ночной рубашке, со спутавшимися ото сна волосами выглядела вполне сказочно, точно русалка, выбравшаяся на берег в ночь на Ивана-Купалу.
- Что с тобой?
Он немного вздрогнул от ее голоса, хотя прекрасно знал, что она тут, рядом.
- Ничего, милая, ложись спать.
Слова, которые он хотел произнести как можно теплее и мягче, как назло прозвучали металлом и оказались так же, как металл, холодны. От досады он рванул узел галстука. Этот жест не остался для нее незамеченным, и она с грацией сиамской кошки поднялась, фыркнула и гордо ушла в спальню. Слышен был шорох одеяла, скрип кровати, всегда одинаковый, когда она обиженно прижималась к стене. Два-три всхлипа, а затем наступила тишина. Эти всхлипы всегда действовали на него отрезвляюще. И сейчас тоже. Ничто выветрилось из его глаз, предоставив место для боли от неспокойной совести. Совесть уступила голоду.
Через каких-то десять минут он был сыт и готов ко сну. Через пятнадцать минут он обнял жену, но она сбросила его руку и что-то пробормотала. Даже во сне она не прощала обид. Он отвернулся и попробовал заснуть, но как всегда безуспешно.

Комнату заполнил синеватый свет монитора. Как опытный снайпер, не целясь, он поставил стул так, что тень от спинки накрывала ей лицо – так она никогда не просыпалась. И он спокойно пошел в Сеть.
Время летело незаметно. Практика показала, что равномерное шлепанье клавиш не помеха для тишины. Он растворился в сети, чувствуя себя в ней в гораздо большей степени дома, нежели в доме реальном. Здесь встречались такие же люди, просто люди, бытовые психи и прочие, прочие, прочие… О них можно было судить только по их словам да разве еще по никнэймам, и от этого было как-то легче. Так могло продолжаться хоть до утра.
Внезапно он дернулся, как от удара током. Наверное, уже в сотый раз ему пришло сообщение от некого Seneca.  Текст во всех был один и тот же: «Всему должно быть явлено свое начало!» Он тупо смотрел не текст. Долго. Потом виртуальный холод в его глазах растаял, и их затопило то мягкое серое тепло, которым он некогда мог похвастать.
Не медля ни секунды, он выключил компьютер. Разделся и залез под одеяло. Притянул ее к себе, обнял, каждой клеткой организма впитывая ее запах и тепло. Он поцеловал ее в завиточки непослушных волос за ухом и уснул. Впервые за много дней.






Пробуждение было точно таким, как после их первой ночи вместе, тогда, пять лет назад, когда она сказала матери, что останется у подруги, а сама осталась у него.
Как и тогда они отказались от завтрака. Но на работу шел счастливый мужчина с твердой уверенностью, что под сердцем его любимой женщины зреет то самое начало.



Чат на работе грузился автоматически. Первое, что бросилось ему в глаза, это как Seneca, вовсю матеря админов, рассказывал, как вчера завис и как тупой ламер в гневе стучал по клавише Enter, отправляя бог весть сколько времени одну и ту же чушь. Забавно. Он улыбнулся, выбрал в списке Seneca и отправил короткое «Спасибо! :D». На вопрос за что, набрал: «За то, что завис!». И засмеялся. Громко. В голос. Коллеги, больше привыкшие к истерикам, испуганно выглядывали из своих ячеек и жадно ловили каждую крупицу этого непривычного, но такого прекрасного звука.

 2 февраля 2004 года