Ниточка любви

“Любовь измеряется силой прощения,
Привязанность - болью прощания,
А ненависть - силой того отвращения,
С которым мы держим свои обещания”.
Владимир Леви.

1.
“Он неожиданно, после 4-х месяцев отсутствия опять появился в её жизни. А произошло это знаменательное событие 28 августа 2002 г. Она ни с того ни с сего проснулась в 6 утра, а в 7 раздался телефонный звонок. Никак не ожидав его услышать, она растерялась и не сделала того, чего хотела все это время... Но достаточно холодно с ним поговорила, сказала, что были в её жизни мужчины в его отсутствие... Потом поехала на практику в институт. Когда вернулась, он опять позвонил, они поговорили - и память, предательница, вернула его образ, так старательно забытый, каким она его видела последний раз, его голос, такой же низкий и бархатный, голос любимого... Она лежала на диване, болтала с ним ни о чем и на долю секунды ей вдруг показалось, что не было ничего: ссор, ни обид, ни расставания, все как обычно, они просто болтают как делали это раньше каждый день... Еще одно мгновение, и она почувствовала до боли знакомый соленый вкус на губах... слеза... не удержалась... В тот момент она его простила. Его голос дрожал, и она знала, что он тоже не железный, его голос - его незабываемый голос его подвел: душа его - она это чувствовала - также переворачивалась, даже если он хотел просто позвонить и поболтать, у него это не вышло, он сдался, сдался своим эмоциям, он ведь любил её... Потом они просто перезванивались, увиделись только в середине сентября. Как ни странно, чувств в ней он не вызвал, было какое-то странное смятение в ее душе, мало напоминающее любовь, привязанность и даже влечение... Такое бывает, когда о чем-то мечтаешь долго-долго, но, поняв несбыточность этого, стараешься забыть. Вскоре приходит новая мечта, не менее желанная. И вдруг ты понимаешь, что та старая, уже давно забытая, оставившая после себя еле видимый след, становится реальностью. Ты сначала не понимаешь этого, потом не веришь в происходящее, наконец появляется радость, когда-то желанная… Но это уже не то, и ты это чувствуешь. Чувствуешь, что нет восторга, блеска в глазах, сказочного счастья от исполнения этой мечты. А потому, что уже поздно... И остается только горечь, горечь оттого, что опоздала мечта, ты ее уже забыла, а могло бы быть иначе. Ну почему, что бы быть счастливой, надо сначала страдать и мучиться, и только переборов свою боль, обрести желаемое, которое становится не нужным... В ту ночь они в первый раз просто спали. Он говорил какие-то слова о том, что был дураком, столько времени зря потерял, что все также любит ее и любил все это время, думал о ней. Но его слова были лишними в тот момент, ненужными, неслышными, пустые слова… Она просто была счастлива, откуда-то тихая радость незаметно вползла в ее душу.
Они начали все сначала. Через месяц его перевели работать в Жуковское - ближнее Подмосковье. Это было счастливое время: он ее баловал как никогда раньше, делала все, что она хотела; все было только для нее; она купалась в его любви, тонула в омуте его чувств. Как она ждала каждые выходные, счастливые выходные, дарившие ей встречи с ним, волшебные, незабываемые ночи. Тогда она впервые познала, что такое истинное удовольствие… Был только один момент в начале этих отношений. Субботний вечер тихо опустился им на плечи, окутал их своею теплотой. Волшебный миг безмолвных объятий - ни слова, ни поступки, ни что другое не выразит лучше чувств истинной любви. Он сидел перед ней, крепко обняв ее за талию и уткнувшись лицом в нее, такую родную, близкую и любимую. И она чувствовала все его мысли и все его несказанные слова, все было написано в его голубых глазах, изредка смотревших на нее с теплом и нежностью. И он не знал, что в тот момент, слегка теребя его за волосы и смотря на него сверху, она вдруг поняла, что не любит его. Все это грезы, мечты, привязанность, влечение, страсть… но не любовь. Любовь таяла на глазах, испаряясь тонкой струйкой дыма в осеннее чистое небо. Нить, когда-то привязавшая ее к нему так сильно, вдруг превратилась в тонкую ниточку - один рывок, и ее больше нет… Она смогла бы отказаться от него, пусть не забыть, но вычеркнуть из своей жизни и сердца. Вот только почему она этого не сделала? Это был тот решающий момент, когда человек стоит на грани выбора, он готов сделать шаг и решает уже для себя: а стоит ли? Не обману ли я себя, не буду ли жалеть об этом?.. да хочу ли я вообще это сделать? И она решила - что не хочет, она сделала свой выбор. Правильный ли он был - трудно сказать, она дала волю своему сердцу, впустила опять в него любовь к человеку не ее мечты, не ее жизни, не к тому, с кем хочется умереть в один день. И она это понимала, понимала, что когда-нибудь придется с ним расстаться, только потом это будет больно, очень больно, потому что чувства опять вспыхнут с новой силой и затянут ее в свой омут. Нет, она не питала иллюзий насчет того, что он когда-нибудь изменится, хотя иногда ей этого хотелось, она больше не видела его в розовых очках, она знала - на что шла и не остановилась. Глупость, слабость, привязанность к этому человеку - первому мужчине в ее жизни - что ей руководило? Она и сама не знала, и до сих пор не знает. А может быть все-таки любовь? Может она его любит и сейчас?

2.
Время. Время лечит раны души, но бессильно над рубцами этих ран. Оно тянется медленно неспешно, и кажется, что боль будет тянуться вместе с ним, не иссякнув никогда. Оно снова и снова режет на мелкие кусочки душу, потом их склеивает, проверяет на прочность и снова режет. То ли это сон, то ли это бред, то ли это жизнь… Это не имеет значения. А время тащится, шаг вперед - два назад и так до бесконечности. И каждый его шаг эхом отдается в сердце, снова и снова теребя старые раны. А когда кажется, что этому не будет конца и сил терпеть больше нет, вдруг понимаешь в один прекрасный момент, что все прошло. Все, ничего не осталось: ни боли, ни ненависти, ни любви... ничего. Только пустота, которая постепенно сменяется тишиной, потом - теплотой. Душа начинает согреваться. Еще один миг - и понимаешь вдруг, что живешь. Снова живешь! И радуешься всему вновь обретенному. А время все-таки лечит...
И не тянется, оно летит, несется, оставляя за собой шлейф прожитых лет, несказанных слов, несделанных дел, не принятых решений и глупых мыслей. Все остальное забывается. Даже напрасные поступки чему-то учат и постепенно стираются в памяти... Все уходит, остается только жизнь, которая закручивается в новые события, новые дела, новые поступки и новые мысли...

3
СТРАНИЧКА ДНЕВНИКА.

И все-таки это любовь. Необъяснимое чувство. Существует ли оно? Наверное, существует. Во время его отсутствия она как-то написала в дневнике: “...Я его никогда не забуду. Это была огромная любовь, опьяняющая, сметающая все и всех на своем пути, жгучая страсть и бесконечное желание постоянно видеть друг друга. В памяти до сих пор стоят его глаза, полные любви и обожания, глаза, в которых я столько читала. Мой взгляд был такой же: шальные глаза, с дьявольскими искорками, устремленные только на него и принадлежащие всецело только ему одному, любимому и единственному... Боже мой, неужели все эти чувства еще не угасли во мне, даже после двух месяцев его отсутствия, разочарований, после других мужчин... Он все равно будет для меня любимым. Я еще иногда вижу его во сне. Таким, каким он остался в моей памяти и моем сердце. А после пробуждения только тоска и горечь - вечные спутницы покинутого сердца - делают свое черное дело. Появляется чувство, будто только что он был рядом, обнимал, целовал, говорил о любви, и просто отошел на минутку. Я помню даже дурман его туалетной воды. Странно, но молодые люди имеют обыкновение входить в сердце без стука, а уходя, не закрывают за собой дверь, оставляя вечный сквозняк остывающих чувств… Наверное, я его еще люблю, просто стараюсь спрятать это чувство в дальний угол сердечка и забыть о нем. Но она, даже ослабевая, никак не хочет исчезнуть. Оно возникло так неожиданно, и я не поняла как и когда это произошло, оно меня увлекло и окружило. Он подарил мне столько счастливых минут, ради которых стоит жить сквозь невзгоды и неудачи. Он хотел от меня ребенка, он хотел на мне жениться, он меня обожали называл своим котенком... Где он сейчас? Что с ним? Он не знает, как я сильно скучаю по нему, хотя пытаюсь об этом не думать, обманывая себя. “Думается - думай…” - однажды сказала мне сестра, хорошие слова... А я ведь думала, что смогу расстаться с ним. А на самом деле я боюсь..., боюсь его увидеть, боюсь снова не совладать с собой, со своими чувствами. Он был единственным, кому я сама хотела сказать, что люблю, не стесняясь своего чувства. ...он уехал и увез с собой огромную часть меня. Да, наверное, я его еще люблю...
Любовь - странное чувство, непонятное. Это особое состояние души, когда забываешь обо всем в объятиях дорогого человека. Когда переживаешь за него больше, чем за себя. Когда после расставания с ним ощущаешь его прикосновения на коже, вкус его поцелуя, и эхом снова и снова отзываются его слова... Когда закрываешь глаза и видишь глаза его, такие бездонные и родные, в которых нравится тонуть. Когда каждая новая встреча – как будто в первый раз, а расставание - как - будто навсегда. Когда молишься на телефон и в гневе кидаешь трубку, если это не он.. Когда засыпаешь с блаженной улыбкой на губах у него на груди, а просыпаешься как в раю от его поцелуя. Когда в момент близости его взгляд прожигает насквозь, а сердце готово выскочить из груди. Когда после каждого счастливого момента где-то в глубине души остается крупинка сомнения и страха, что это больше не повторится. Когда слышишь вашу с ним песню и слезинки, одна за другой, невольно катятся по щекам. Когда при встрече с ним ощущаешь дрожь в коленках, будто это первое свидание. Когда в два часа ночи просыпаешься от телефонного звонка, но, услышав его голос, сон и злость тут же улетучиваются, и ты радуешься как ребенок. Когда хочешь быть только с ним и никуда его не отпускать. Когда после первого с ним поцелуя летаешь как на крыльях и не можешь всю ночь заснуть. Когда он по-детски наивно кормит тебя с ложечки - и нет в этот момент на земле счастливее человека, чем ты. Когда вечность кажется секундой рядом с ним, а секунда - вечностью без него. Когда все ему прощаешь и все - равно ждешь, а, описывая все это, пытаешься подавить ком в горле, глотая слезы. А сердечко бьется за двоих, все еще грея маленькую толику надежды, что все вернется, хотя разум это отрицает... Что это, если ни любовь? Что...
Я бы без сожаления отдала свою жизнь - богу, душу - дьяволу, а тело - ему... ради одной встречи...”
И это была правда, ее правда. Именно так она чувствовала любовь. И было еще много слов, привычных и знакомых каждому, знакомых по фильмам, по книгам или просто по собственному опыту, сказанных или несказанных. Все это уже писали десятки поколений до нее, и будут писать после, все эти громкие слова, порой слишком громкие и тяжелые, чтобы выразить то, что действительно нужно, ту тонкую материю, что достойна их.
А что сейчас стало с ней и с ее любовью? Она изменилась. Прошла? Не прошла? Родители думали, что нет. Ее многочисленные знакомые и ненастоящие друзья, никогда не верившие в то, что она его любила, смеялись: “Любовь - какая глупость. Да ты сама себя обманываешь”. Ее не понимали: “Он тебя не любил, ...играл с тобой, ...использовал, это было несерьезно. Он тебя бросил, а ты никак не хочешь этого понять...”
“Он тебя не стоит. Ты себе еще найдешь человека, который будет тебя ценить, который станет твоим единственным” - успокаивали (или жалели) старшие.
И только близкие подруги, настоящие подруги знали, что с ней было, чего стоило ей улыбаться в ответ на все эти слова... что творилось в ее душе. Она не хотела слышать окружающих, не обращала на них внимания. Может, они в чем-то были правы... или во всем? Но она в это не верила, вернее, не хотела верить. Душа любящего человека летает в облаках, живет в мире иллюзий, порой совершенно далеких от реальности. Но не сердце. Сердце любящего - в нем правда, его надо только услышать, понять. Оно не врет и не обманывается. Оно просто знает и чувствует. И она нашла тот ключик, который подошел к маленькой дверце самого далекого и забытого уголка ее сердца. Того, где еще была жива вера. Вера в то, что он вернётся. Она знала, что он ее помнит. Ха, такую, как она вообще трудно забыть. Сменив миллион женщин, он не нашел бы ни одну, похожую на нее. А у него были женщины. Это она почувствовала в их первую ночь. Он изменился. Он забыл. Он отвык от нее. В каждом его движении скользила какая-то отчужденность, будто ее тело он познавал впервые. Противная мысль о том, что вот так точно до нее он ласкал других, обнимая, целовал, мешала ей полностью отдаться ему. А потом все это куда-то ушло, забылось...



КАК ЭТО БЫЛО ИЛИ ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ...


Шли месяцы, вот и осень попрощалась до следующего года, зима укрыла белым покрывалом, дни стали короче. Они все также были вместе, виделись по выходным. Какие-то незначительные ссоры, потом примирение вносили разнообразие, порой нужное, а порой и нет в их отношения. В новый год он работал, и они не увиделись. Зачем повторять старые ошибки? Она бы могла поехать к нему, только вот подумала об этом поздно, когда друзья уже все решили за нее. Она как-то несерьезно им обещала, не зная на самом деле, чего же ей хочется. Хотя нет, она знала, была у нее одна мечта, маленькая такая, но заветная. И до последнего момента она надеялась. А когда поняла несбыточность своей мечты, расторопные друзья уже закупили продукты, нарядили елку, приготовления шли полным ходом и отказаться, практически выгнав всех на улицу в канун праздника, она не смогла. Ей сначала казалось, что все идет как надо, как она когда-то хотела, даже все, кто сначала недвусмысленно отказался от приглашения, потом неожиданно явились. В разгар праздника вдруг посыпались приглашения от людей, о которых она и думать забыла. Было приятно, но не более того. Около пятнадцати человек гостей, мнимых друзей, как потом она поняла, стол ломился от приготовленных блюд, веселье, танцы, смех... Вроде все как надо... Вот только уместно ли это слово в описании желанного праздника. Нет, наверное. Она была в центре внимания, она была хозяйкой этого вечера, только в душе почему-то чувствовала себя одинокой. Лишней. Нет, не этих людей она хотела видеть, ну кроме, может быть, двух - трех человек. Не было в этой слишком большой компании той душевности и теплоты, которая объединяет людей и которой так порой недостает для полного ощущения праздника. И не было одного единственного человека, которого она хотела увидеть в этот вечер, больше всего на свете, ее мечты ... Нет, такого Нового года она больше не желала.
Потом была сессия, казавшаяся нескончаемой, первая в ее жизни, нелегкая, в перерывах - рождество, старый новый год, чьи-то дни рождения. Зима ползла медленно, не собираясь уходить. Порой холод так сковывал свои цепи, что даже дубленка, такая теплая, казалась тоненькой ветровкой. Природа, покрытая толстым слоем снега казалась красивой, особенно в лучах утреннего солнца, но только до первого дуновения ветерка... После него не хотелось наслаждаться никакой красотой, вообще не хотелось ничего, кроме как забраться с головой по одеяло в теплую постель. Наступил февраль. Мысль о том, что это последний месяц зимы, немного согрела душу.
Он приехал к ней также неожиданно, как делал это всегда. Работа кончилась, можно вечер погулять, а утром он уедет домой на пару недель - так считала она. Да и он тоже, пока не позвонил маме. А мама неожиданно пригласила в гости ее. Почему бы и нет, сессия кончилась, делать нечего, гулять с друзьями - скучно и однообразно, да и побывать у него дома было бы интересно, познакомиться с его родными. Только какое-то нехорошее предчувствие в глубине души останавливало ее. Но она не стала обращать на это внимание. Удивительно было, что родители ее без возражений отпустили, особенно отец, который вообще был против ее отношений с этим человеком. На вокзале и в начале пути ей было весело, интересно - ее вообще всегда влекло все новое - знакомства, чужие города, незнакомые места, не говоря уже о том, что она - любительница каких бы то ни было путешествий, особенно на автобусе. Сидеть в удобном мягком кресле, слушать любимую музыку и смотреть сквозь боковое стекло окна на дорогу, убегающую назад, уносящую тебя дальше и дальше от надоевших мест, привычных друзей, на пролетающие мимо поля, леса, немногочисленные городки и деревни, а то и одинокие домики; а впереди - все та же трасса, уходящая в горизонт, к синему, безоблачному небу и искристому солнцу, вечному спутнику дальних дорог - вот счастье для нее, такое редкое и не каждому понятное. Она испытала его в первый раз, когда в 16 лет уехала из дома, без спроса, на первые свои заработанные деньги. Родители, родственники, друзья - все были в шоке. Она сделала это по велению своего сердца и никогда об этом не жалела. Тогда ее ждала сестра, пусть двоюродная, но настоящая, любимая сестра, понимающая ее всегда и во всем, и еще один человек, теперь уже забытый, как юношеский сон, но тогда необходимый ей как воздух. Но не это было важно для нее в тот момент, не люди, не сам поступок - протест против всех, против норм воспитания и поведения хороших, послушных детей. Нет, не это все, а чувство. Ощущение того, что она стала самостоятельной, чувство исполнения мечты, удивительное чувство - такое редкое, а главное - ощущение свободы. В самую трудную пору взросления, когда заканчивается беззаботная юность, она испытала это чувство, повлиявшее на нее так сильно и оставшееся навсегда самым волшебным...
Оставалось не более 30 км, когда солнце село за горизонт. Туман - предвестник ночи - окутал дорогу. Только резкий свет фар встречных автомобилей, неожиданно врывающийся в вечернюю мглу и также неожиданно исчезающий, освещал путь. Путь в никуда - как ей на долю секунды подумалось. И вдруг стало страшно. Опять возникло то странное предчувствие, которое вначале мешало ей решиться на эту поездку. Чего она боялась? Может быть того, что эта поездка будет последней. Не в смысле - последней в жизни, а последней вместе с ним. Она говорила ему когда-то давно, что если он оставит ее, оставит одну в чужом для нее городе, она уйдет. Не просто уйдет, вернее, уедет, а уйдет от него. Она просила его не делать этого, хотя почему-то была практически уверена, что это случится. Может оттого, что она слишком хорошо его знала, а может - интуиция, которая обычно ее не подводила, не подвела и на этот раз. Однако километры дороги, освещенной не более, чем на два метра от капота ближними фарами неумолимо исчезали под колесами автобуса. Вдалеке показался город, но они сошли раньше, у поворота на Лежнево. Потом был еще один автобус, обычный старенький пазик, в салоне которого не было даже света, и люди - по-деревенски просто одетые, какие-то тихие и уставшие. Да, это не Москва - подумала она, уже начиная скучать по шуму и спешке, неугомонной толпе столичного транспорта. Конечная остановка, приехали... На улице холодный и чужой ветер резко хлестанул ее по лицу. Надо было брать шапку, капюшон не согревает - мысль промелькнула и тут же забылась. Накатило странное ощущение тоски, возникшее из детства, когда она жила у бабушки в Волжском, казавшемся ей почти таким же маленьким городком, состоящим из одиноких серо-коричневых пятиэтажек по соседству с богом забытыми деревянными домишками. Почему-то в таком месте на нее словно давило ощущение замкнутого, маленького пространства, нагоняя тоску. Детское ощущение, не оставившее ее до сих пор, воскресило в памяти несколько вечеров, когда мама, ее любимая мама, самый близкий человек на свете, лежала в больнице, а она - пятилетняя девочка с тоской ждала сумерек, одиноко спускавшихся на тихий городок; а строгий надзор старой бабушки, особенно не любившей ни ее саму, ни маму, еще больше угнетал и заставлял ненавидеть такие вечера, одинокие вечера, в чужом городе, вдалеке от близких. Потом уже она, став старше, поняла, что для пятилетней девочки это было тяжелое испытание, оставившее отпечаток на всю жизнь...
Они шли по заснеженной дороге, вдоль двух-, трехэтажных домов, мимо забора, занесенного наполовину снегом. Несколько одиноких фонарей отражали свет в блеске сугробов. У нее к тому же сломалась молния на джинсах, что испортило итак невеселое настроение. ...Его родной город... - ей он показался холодным и неприветливым.
Сначала они зашли к бабушке с дедом. Наконец-то - тепло и свет. Потом только пошли домой. Ей было немного страшно как и любой девушке на ее месте - знакомство с его мамой. Немного неловко. Но это быстро прошло, стало даже легко и свободно. Теплый прием, горячая еда, непринужденная беседа, семейная обстановка - чего особенно ей не хватало дома - что еще нужно для первого знакомства. Она почувствовала себя неловко только когда мама спросила - стелить ли им одну постель? Она промолчала, но мама поняла все правильно.
Утром, выйдя на кухню, она была приятно удивлена - он готовил для нее завтрак! Это было так неожиданно, притом, что готовить он не любил, особенно если есть хозяйка в доме. Воскресное счастливое утро плавно перешло в такой же день. Семейный обед, разговоры - все шло так легко и просто, как будто она была вовсе не в гостях, а у себя дома. “Куколка..., красавица..., дочка...” - она и не ожидала, что так понравится его родным, даже при том, что курила. Хотя курение - не показатель человека, но это она так считала, она вообще любила делать наперекор общественному мнению, ни раз убеждаясь в своей правоте. Дни летели незаметно и спокойно, она наслаждалась ничем не обремененной жизнью, тем, что он все время рядом, раньше они не проводили вместе и трех дней - как-то не сложилось. А что за ночи, незабываемые ночи..., такого он с ней еще не делал..., да что об этом говорить - это надо испытать, она никогда еще не чувствовала себя настолько любимой, настолько желанной... Но неделя каникул незаметно подходила к концу, надо было возвращаться.
Был ни то четверг, ни то среда, она пошла позвонить домой; расхваленная всеми связь МТС почему-то плохо работала, и сотовый брал только за пределами городка. Пришлось тащиться на мост, к той самой конечной остановке. Ничто не предвещало перемены. Однако, вернувшись домой, она застала семейную сцену, обычный скандал между мамой и сыном, какие случаются чуть ли ни ежедневно в миллионах семей. В таких случаях он всегда уходил из дома, громко хлопнув дверью. Всегда, но это было без нее. Напрасно она надеялась, что ради нее он вдруг резко изменится, слишком уж у него вспыльчивый характер. Он оделся и небрежно бросив - “приду утром” - вышел... Последняя надежда: “Не уходи...” - в ответ он только посмотрел на нее и пошел... Этого, наверное, она боялась - он ее оставил. Хотя она знала, что дело не в ней, что он просто вспылил и часа через два вернется, легче не стало. Глупый мальчишка - в тот момент он показался ей именно мальчишкой, злым на целый свет... Он ее обидел, сильно обидел, она ведь просила его когда-то… Этой обиды она ему так и не простила, сделав вид, что забыла. Ей вдруг стало так одиноко, вернулось то детское чувство, чувство страха перед чужим городом, вдалеке от близких... Кап - кап... две слезинки скатились по щеке. Она попыталась взять себя в руки. Зашла соседка и увела к себе. Замечательная женщина, старше почти в два раза, хотя куда там - для нее она была не просто соседкой: и мамой, и подружкой, и старшей сестрой одновременно, сначала “тётя Света”, потом - просто Светка..., все понимающая и такая мудрая. В голове крутилась только одна мысль: “Как он мог... так со мной поступить. Не хочу больше здесь оставаться, ни дня, ни часа...” Она набрала папин номер, но, услышав его голос, не сдержалась, расплакалась, как маленькая девочка, выговорив только одно - приезжай за мной. Он попросил перезвонить через час. Как и где за этот час он узнал адрес, дорогу: двести километров - путь не близкий, тем более ночью. Вскоре она успокоилась, подумала и, перезвонив, сказала, что завтра сама приедет. Около полуночи, пьяный, заявился он. Она ничего ему не сказала - зачем. Чтобы показать ему свою слабость? Утром он опять ушел... что ж, он, наверное, не знал, что делал с ней, что творилось в ее душе. Она собрала вещи, написала прощальную записку - она решилась, чего ей это стоило - трудно представить, она этого не хотела, но в жизни далеко не все получается так, как мы хотим. Он вернулся, но не поверил, что она уезжает, молча наблюдал как она одевается, ни слова, ни жеста..., а может ему было все равно - она об этом так и не узнала. Закрыв за собой дверь, она на секунду остановилась... - нет, он ведь даже не извинился. Он терял ее, терял с каждой секундой, жаль, что он не понимал этого.


НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ ОДИНОЧЕСТВА

Она вышла не улицу, дверь подъезда будто с усмешкой скрипнула ей вслед. Вот и остановка, тот же старенький автобус. Она купила билет, до отправления оставалось минут пять. Она стояла и курила, все еще не веря в происходящее - неужели это случилось? А взгляд ее замер на повороте дороги, где начиналась тропинка, ведущая к его дому - может он придет за ней... Возникла черная фигура, направляющаяся к остановке, сердце ушло в пятки... - нет, не он. Показалось... Загудел двигатель, двери закрылись - все, назад дороги нет. Он не пришел - может и к лучшему, иначе она бы осталась. Стало грустно, появился комок в горле. Она включила плеер и уставилась бессмысленным взглядом на дорогу. Быть может только это: любимое ею ощущение дороги, быстро меняющийся пейзаж за окном, музыка да и присутствие чужих людей удержало её, она позволила себе только несколько слезинок - она всегда была сильной девочкой Час тянулся целую вечность, пока вдалеке наконец ни показались очертания города - Иваново, автовокзал. Часы пробили пять двадцать вечера, первые сумерки окутали город, ветер усилился. Здание автовокзала не предвещало вечера в тепле. Ей хотелось быстрее ухать отсюда - домой, где всегда любят и ждут. Однако кассирша противным голосом сообщила, что ближайший рейс на Москву в десять вечера. Боже мой, пять часов ожидания, пять часов одиночества... Чтобы как-то скоротать время, она решила покататься по городу. Удовольствия это не принесло, тем более на улице стемнело, из окна троллейбуса были видны только светящиеся фары машин, огни фонарей и мерцание витрин. Дубленка не согревала, а ветер на улице, казалось, продувал до костей. Она добралась до железнодорожного вокзала в надежде уехать на поезде, пусть не так удобно и быстро, зато в ближайшее время - но это она только надеялась, а злодейка-судьба и здесь над ней посмеялась: все поезда на Москву отправлялись еще позже. Что делать... Куда ехать... она не знала. Ей было все равно: заблудится она - не заблудится, где она находится - бесконечная череда незнакомых улиц, аллей, бульваров, перекрестки дорог - все сливалось в огнях ночного города, чужого и холодного. Немногочисленные люди, попадавшиеся ей на пути, куда-то спешили: каждого из них кто-то ждет, им есть куда пойти - думала она с грустью, чувствуя себя самым одиноким человеком на этом свете, никому не нужным человеком... Она вернулась на вокзал. Чтобы немного согреться, посидела в кафе. Отец несколько раз звонил - он, наверное, единственный переживал за нее. Две чашки дымящегося чая, пицца не самого лучшего качества, еще какие-то горячие закуски, любимые сигареты - стало теплее. Восемь вечера - еще целых два часа... Говорят, счастливые часов не наблюдают, и если судить по этому показателю, то она была, наверное, самым несчастным человеком: для нее время тянулось, очень медленно, тащилось черепашьими темпами, не желая хоть сколько-нибудь приближаться к десяти. Зал ожидания, угнетающий своей атмосферой, напоминал больше приемную в больнице: белые стены, местами пожелтевшие ни то от грязи, ни то от времени; сумрачный свет нескольких ламп, пластмассовые кресла, которых было, наверное, не более тридцати, четыре одиноких киоска с печатной и тому подобной продукцией были уже закрыты, а вокруг – тишина. Пугающая тишина, которую нарушал изредка шорох бомжей, то собирающих бутылки, то просто зашедших погреться. Среди них была внушающая отвращение пожилая пара, одна из тех, чей смысл жизни заключается в количестве выпитого дешевого спиртного - она несознательно ужаснулась: как низко могут пасть люди. В зале сидели еще несколько человек, как и она, дожидающиеся отправления.
Она бездумно уставилась в книжку, не понимая ни единого слова из прочитанного; мысли ее были далеко отсюда, от этого мрачного места, от этих людей: она думала о нем. Взгляд ее становился осмысленным только тогда, когда раздавался скрип открывающейся двери и шорох приближающихся шагов - она все-таки ждала его, она надеялась... Вдалеке открылась дверь, шаги..., тишину вдруг прервал хриплый кашель, она подняла глаза... два голубых топаза, блестели и излучали тепло, они были отданы ей, ей одной, они просили прощения, они просили не уходить, не покидать их... они говорили о любви... его бездонные глаза... Он стоял перед ней, он был здесь, он приехал... В груди защемило - настолько реально возник его образ.  Только образ, только не наяву... Опять показалось. Она зябко поежилась, стряхнув оцепенение. Вспомнились слова соседки: “Он плачет... как ребенок, держа в руках твою записку...” Он плакал..., значит, ему было не все равно..., значит он... но почему тогда он не остановил ее..., почему не приехал за ней... Мужская гордость, часто неуместная и непонятная, порою даже глупая и лишняя, если речь идет о любви, о настоящей любви, помешала ему. Или что-то еще - она не знала.
Девять... Час до отправления. Все ощущения куда-то исчезли, будто притупились, окружающие перестали существовать, она не слышала ни малейшего шороха, перестала обращать внимание на происходящее, ее окутала пелена полного равнодушия к внешнему миру. Она осталась наедине только со своими мыслями, которые давили неподъемным грузом на душу, и в которых не было больше ни капельки надежды. Пять нескончаемых часов, наверное, самых трудных, самых долгих за всю ее восемнадцатилетнюю жизнь, пять часов одиночества подходили к концу, а вместе с ними, как единственный ручеек в пустыни под лучами палящего солнца, неумолимо испарялась надежда…

***
“Объявляется посадка на рейс Иваново - Москва…” - прошелестело вдалеке, народ зашевелился. Наконец-то, она уже отчаялась услышать эти слова. В такие моменты кажется - как же мало надо для счастья: пройти несколько метров от дверей вокзала с чувством облегчения оттого, что больше никогда не увидишь это печальное место; подняться по ступенькам и сесть в кресло в полупустом автобусе - всё. Тут только она смогла расслабиться и дать волю слезам, которые копились в ней все это время. Конечно, жалость к самой себе - черта недостойная описания, но, могу поспорить, нет на земле такого человека, который хотя бы однажды не жалел себя, думая: “…за что мне это? Почему так случилось? Почему именно со мной? …и никому нет до меня дела…, им наплевать на мои чувства, они не понимают меня…, всё не то, и жизнь ни к черту…”. А дальше слезы мешают думать. Сначала, с каждой, скатившейся по щеке каплей, становится все хуже и хуже, начинаешь вспоминать всё то, что недавно пережила, прокручивать в мозгу как кинопленку, еще раз переоценивать, и постепенно вся погружаешься в пучину горя - и так до определенного предела. Как будто в подсознании существует черта, как говорят в математике - “линия уровня”, после которой происходит остановка. Негативные эмоции, вылившиеся горькими слезами, волшебным образом истощаются и исчезают. И ты или крепко засыпаешь, или полностью успокаиваешься и переключаешься на что-то другое, более важное. Вот и она, сев в автобус, наконец-то расплакалась, горько - горько, слезы катились без остановки, а в голове звучала музыка: “…сойти с ума, вспоминая о нас…”. Эту песню они когда-то, в начале романа, слушали, сидя у нее на кухне, он обнимал ее тогда и говорил на ушко, что никому и никогда не отдаст.… А что теперь?
Теперь она сквозь пелену слез смотрела на дорогу, как незнакомые улицы в свете фонарей и разноцветном мерцании светофоров, улицы, по которым она бессмысленно бродила несколько часов назад, остаются позади, постепенно уменьшаясь до размеров светящихся точек и растворяясь в ночном тумане. Там где-то остался он - её любовь, которую она надеялась больше не увидеть. Никогда.

***
Она проснулась, когда автобус подъезжал к окружной. Все прошедшее показалось нереальным, будто это был дурной сон. Сотовый пропищал - 4 утра. А вот и машина отца стоит на обочине. Наконец-то кошмар закончился. Папа не стал ругать ее, читать мораль, учить жизни, он только спросил: “С *** всё?” - “Да, все кончено”. Больше ни слова на эту тему. Иногда все-таки родители умеют понимать. Отец даже заехал в Рамстор и купил ей разных вкусностей.
Эта история многому ее научила. Но самое главное, она поняла незыблемую истину, которую когда-нибудь осознают все вырастающие дети: родители, какими бы они ни были, единственные люди, самые близкие люди, которые всегда помогут, не отвернутся и не оставят в беде. И им нужно доверять, несмотря ни на что. Нет, она этого им не сказала, и не скажет, наверное - просто не такой она человек. Хотя это не правильно, но перед теми людьми, кто ей действительно дорог, она никогда до конца не открывается, стесняясь своих чувств. Странный внутренний барьер, который она не в силах переступить, заставляет многих думать, что она эгоистка, бездушная и жестокая, хотя это не так.
И еще, после той поездки, она научилась быть самостоятельной до конца.

***

Прошла неделя. Она все-таки не справилась с собой, пару раз позвонила, но разговаривала с его соседкой. Он тоже звонил, но молчал в трубку. Странный он все-таки. Слава богу, началась учеба, что немного отвлекало от грустных мыслей. Он позвонил 15 февраля, они проговорили всю ночь, и она, как дурочка, его простила. Может, и не надо было этого делать - но такая простая мысль приходит в голову только сейчас, почти год спустя. Нет, тогда она тоже посещала временами, но казалась слишком нереальной. Ей, влюбленной дурочке, тогда было проще расстаться с жизнью, чем с ним. Мало того, что он был не прав, так даже помириться по-человечески не пытался: не приползал к ней с цветами, не молил о прощении, не стоял на коленях. Может быть, все это из области любовных романов, и в наше время редко кто из молодых людей делает такие вещи (по крайней мере, в ее окружении таких экземпляров не водилось), но просто позвонить - по-моему, непростительно мало. Жаль, что она тогда, даже все понимая, обходилась такой малостью, и при этом все - равно было неимоверно счастлива: снова его голос на том конце провода, какие - то слова извинения, которые при первом: “Привет, Котенок” теряли всякое значение. Ни о какой гордости и речи быть не могло, слишком она не совместима с любовью, да еще в одном сердце.
Вечером уже ничто не напоминало о ссоре. Горел ночник, она сидела в кресле, он - у ее ног, смотрел на нее любящими глазами, что-то говорил своим завораживающим голосом; и казалось - не было всего этого кошмара, только он и она одни в целом мире. И любовь, а все остальное не важно.

***
Вспоминая их первую ночь, она все-таки поняла то, что не желала понять. У нее возникло к нему чувство, хотя она даже наедине с собой пыталась это отрицать. Да, он был чужим, но одновременно родным и близким. Странное чувство, которое она ни с кем больше и никогда не испытывала, чувство душевной теплоты. С ним ей было хорошо, в его почти забытых и таких знакомых объятиях она согревалась, сердце и душа ее согревались. Все-таки ниточка не оборвалась... тонкая ниточка любви…