Хомо дуонис

Мужчины отрицают гомосексуализм. Они яро отказываются воспринимать возможность этого акта с ними. Отчуждая это явление, они отворачиваются и от всего гомосексуального. Но… при этом все любят, когда им «вылизывают задницу». Что это, как не акт скрытого желания к раскрепощению. Что это, как не желание поддаться чьей-либо грубой нежности? И вообще, как могло появиться это высказывание, как не основанное на реальном возбудителе? Двойственность человека в том, что он умеет отвергать то, чего так страстно жаждет.


Так, все, сегодня я все скажу этому миру! Сегодня я разделаюсь с этим грузом. Как давно болят мои крылья, они так хотят в небо. Взлети я, и все бы поняли, что не ограниченна жизнь бездумным верченьем в колесе «дом-работа-магазин». Ведь я могу рассказать все это людям. Может, это сделало бы их счастливее. Или..
Так думала уже не совсем старая женщина, смешивая в миске яйца, молоко, муку, немного соды, шафран для вкуса и подсолнечное масло, чтоб не пригорало к стенкам сковороды. Просто легкий омлет на завтрак для все еще посапывающей семьи. Чугунное месиво уже разогрелось и ждало, когда же в его ненасытное нутро хлынет слегка прохладной струей тесто. За спинами домов начинало розоветь. Из ванной раздалось хлюпанье до безобразия прохлорированной воды.
Так, иногда посещают тебя чувства, которые устной речью не передать. Это необыкновенное состояние, когда кажется, способен изменить мир. Но реальность проявляется намного раньше, чем мир изменяется, повинуясь твоей воле. Главное, чтоб за это время омлет не подгорел. Человек по своей природе способен и в низменной обыденности находить в себе силы летать. Но и у небесных парителей свои воздушные ямы. Двояко?


Светлый праздник! Как сделать его счастливее? Украсить комнату, надуть шары, зажечь свечи. Повесить на стене большие цветные буквы «С Днем рожденья!». Предварительно, потратить кучу времени на их вырезание. Пригласить кучу гостей. Веселиться, петь, плясать…
После останется гора невымытой посуды, мусор. А буквы? Вполне сгодятся, когда кончиться туалетная бумага.
Как быстро мы забываем. Легко втаптываем в грязь то, что еще вчера дурманящим ароматом витало в тебе. Хотя, а стоит ли загромождать на чердаке место старыми вешалками.


Бесстрашие благо? А вот соседка не боится мышей. Оно конечно с одной стороны и мелочь, но зато все дворовые сплетницы ее за это уважают. И не важно, что она никогда не прыгнет с парашютом, ведь это же совсем другое.
Вот так всегда, громадная гора ничто, по сравнению с тараканами в голове мужа.


С небе хлопьями падает снег. Он липнет на стекло очков. Медленно тает и стекает капельками дождя. Уже второй день падает. Это так удивительно, ведь все же как никак 21 января и это только самый первый, рыхлый, сугробистый. Медленно отмерзает нос, в уши сами собой вогнались беруши льда. Веки отказываются закрываться. Такое впечатление, что они просто не могут позволить глазам пропустить это чудо. Нравиться или нет мне мороз, что окутывает все существо? Я и наслаждаюсь им и в тоже время проклинаю 12 градусов в комнате, куда мне предстоит вернуться. И все из-за этого мороза. Да и стоять здесь на ветру, засыпаемым все новыми лепестками вишневого цвета, замерзающим, но… но безгранично счастливым кристаллически неудобно. Мы такие, нам нравятся и не нравятся одновременно одни и те же формы.

Как интересно получается. Покрестившись на восход Божьей Матери иконе на выходе из храма чертыхнуться. Освятить стеклянную пирамидку с китайским божком внутри с пентаграммой богатства и поставить ее в красный угол, чтобы преломленными лучами разгонять  застои энергии Ци в преддверии крестного знамения. Выдерживать долгий пост, чтобы с чаркой отметить его окончание, допиться до хрюканья и с просветлением вздымать к небу руки. Только мы можем верить во все сразу и не верить ни во что. В очередной раз идешь покупать лотерейный билет, хотя знаешь, что ничего не выиграешь, но надеешься. Хочется ведь не работать. А вера?