39. В поисках формы

В поисках формы…
 

 

Я всё время думаю, как сказать ему... Чтобы он почувствовал… Чтобы запомнил…

Думаю, и не нахожу слов…
 

За шкафом, в архивах хозяина была такая картина “Юница играет”: куча разноцветных масляных линий, скрученных в одно большое жирное месиво. Экспрессионизм. Чёрте-что. Я сожрала это дело в пятницу, перед его приходом. Не хватило сил жить рядом с выкидышем изобразительного искусства. Между нами, блевотина редкостная. На вкус тоже.

А он обиделся, сказал, что это был шедевр кисти его лучшего друга. И будто на холсте тот выразил своё нежное чувство к одной прекрасной девушке. (Если в такой форме люди выражают любовь, то…я Вас умоляю…) У него друг – дебил, уверенный, что умеет рисовать. Хотя это - история отдельная. Да. И ещё – это пока секрет…

Я люблю своего хозяина. При том прекрасно осознаю - он урод. Он не понимает, что даже в моём обществе не стоит говорить “говно”. Приличные люди заменяют его, ну, хотя бы на “дерьмо”. Он не верит, что гондон отличается от презерватива так же, как ****ь от гейши. Одним словом, он - урод. И я люблю его. Очень.

А вчера я так радовалась его приходу, что нечаянно задела обои, которые он две недели назад поклеил со своей новой подружкой.

- Сука, что ты наделала, орал он на меня…- Но я даже не сука. Я – щенок.

Нет, не порите чушь, я люблю его вовсе не потому, что он придаток к холодильнику, не потому, что он приводит в дом красивых девушек и не потому, что он постелил в коридоре коврик для такой психопатки, как я. Я люблю его потому, что мне необходимо кого-то любить. Я так устроена. И ещё, он иногда гладит меня по голове и покупает “Педигрипал” и купает в хвойной пене… (Редкостная вонизма.) Я каждое утро провожаю его, а потом жду со службы. Это – моя работа, моя планида.

Когда он возвращается не один – мои лапы чешутся оттого, что я до визга хочу порвать его штаны…

Но не могу. Он с дамой и не говорит ей, когда она лезет к нему в лицо лизаться, как, к примеру, мне - “пошлатывжопу”. Ладно, чего уж там, он также не сообщает ей, что жизнь - говно. Он даже не пукает при ней. Такой двуличный кобелёк.

Со мной он бывает собой и за это терпит меня. Нет, я не выпендриваюсь, заслуга невелика. У меня нет медалей, я не защищала Сталинград и не пережила блокаду, как его прадед… (Прадед помер, царство ему небесное. Пукал он, положа руку на сердце, оглушительно…) Да, ладно, я даже не могу сбегать за похмелом, когда поутру он посылает меня в ларёк. Не обучена. Своих сявок он никогда в ларёк не засылает. Хотя им ничего не стоит сгонять за пивчанским. У меня нет слов, чтобы сказать ему, как я устала от его невнимания, но есть человеческие эмоции, которые он сумел бы понять и оценить. Если б не был такой тупой собакой.

Я, само собой, могу наделать ему в ботинок, но он мне потом этот бот будет в харю тыкать полдня, приговаривая: “Гадить в обувь нехорошо!!!”

- А целыми сутками думать только о себе - хорошо?..

- А на два дня насыпать мне сухих педигрипальских котяшков, без капли воды и пропадать - хорошо?..

- А здороваться со мной словами “Шо, бля, соскучилась?” - хорошо?..

Но я люблю тебя, глупый мачо.

И кроме меня, в этом мире ты по-настоящему никому не дорог.

Я знаю. Ты – нет.

А, может, это хорошо? “Знания умножают печаль”, - так ведь? Ради твоего счастья, наверное, не стоит ломать голову над тем, как сказать тебе это. Чтоб ты никогда не понял… Чтобы забыл…