Солдат

     Ночью они не пойдут в атаку, нет никакого ночного оборудования. Да и зачем им ложить сотни своих людей? Днём прилетят штурмовики и превратят нашу высоту в стальное крошево. Шансов выжить у нас очень мало. Мы и так уже трое суток в окружении. Как же молниеносно они нас отрезали на окраине Сталинграда...
     Треск автоматов, всполохи огня из ближайшего подлеска. Чёрт, всё же решились.
- Разворачивай орудие! Пулемёты к бою!
Поздно. Половина расчёта нашего единственного орудия уже на земле. Заработали пулемёты, разрывая трассерами тьму берёзовой рощи. Замелькали силуэты людей, раздались приглушенные вскрики. Выстрелы прекратились. Очередная мелкая стычка...
     Раненых перевязали остатками бинтов, морфия уже не осталось, так что им приходилось терпеть боль. Осталось 37 боеспособных людей. Измотанных, уставших, грязных, но боеспособных и готовых умереть за свою Родину. Сейчас не мешало бы послать разведгруппу в ту берёзовую рощицу, осмотреться, оценить обстановку, подобрать брошенное оружие. У нас осталось очень мало боеприпасов.
- Нужны добровольцы! Трое!
Семь человек тут же вскочили из окопов и рванули ко мне. Выбрав троих самых здоровых я сообщил им о их задании.
- Всем остальным прикрывать по возможности разведгруппу!
Это было лишним. Мои люди не дадут так просто сгинуть товарищам. Оставшиеся 34 пары глаз принялись обшаривать пространство вокруг трёх бойцов, медленными осторожными перебежками пробиравшимися к роще. Разведчики благополучно добрались до деревьев, оглянулись и поползли. Через минуту до меня донесся грохот винтовочного огня, потом краткий треск МП-40. И тишина. Через десять секунд рванула граната. И опять тишина, на этот раз уже ничем не нарушаемая. А мы ждём. Минуту, две, три...
- Отбой - одними губами говорю я. Над окопами слышен мат и тихие стоны.
Ещё трое. Как я мог их послать? Я должен был знать, что вражеский отряд не отступил. Но это война, тут погибают. Мы обычные солдаты, и всё что у нас есть это Враг, начальство, Родина и Семья.
Надо чем то заняться, бездействие и глупое ожидание для солдата хуже смерти. Я обошёл окопы, отдал приказы. И опять тишина. Бесконечная, гнетущая, просачивающаяся в саму душу...
     Четыре часа ночи. Половину солдат я отправил отдыхать. У них есть еще пару часов чтобы поспать. Тишину разрывает свист миномётного снаряда. Неужели им так важно как можно быстрее уничтожить эту высоту. Взрыв. Далеко, метров пятьдесят недолёта. Потом ещё и ещё. Снаряды ложатся всё ближе и ближе. Несколько мин разрываются в окопах, еще несколько человек лежат в луже своей крови. Над нами вешают осветительную ракету. Это конец. В подтверждении моих мыслей по нам открывают огонь из той же проклятой рощицы и из южных развалин. Отбиваемся как можем, но похоже мы обречены...
     Нас осталось только 14. Пятеро из которых ранено, я тоже получил пулю в левую руку. Но мы устояли. Орудие цело. Пулемётные ленты пусты. Враг отступил. Мы много их положили. Они не выдержали...
     Прошло еще около часа. Близится рассвет. Я пытаюсь вызвать штаб. Наконец мне отвечают.
- Необходимо подкрепление, артиллерия или авиация. Мы не продержимся, нас осталось 14 человек. ( тихий голос сзади «тринадцать командир, уже тринадцать», кто-то умер...).
В ответ мне сообщают, что в ближайшие сутки это невозможно. А высоту мы обязаны удержать. Иначе наши самолёты не успеют перебазироваться на новые аэродромы и будут уничтожены на земле. Отступать нам нельзя, да и некуда в общем-то. Остаётся только гадать, авиация или артиллерия? Что нас добьёт...
    Я ставил на пару штурмовиков. Не угадал. Звено средних танков, с тремя десятками пехотинцев вылезли из-за леса неожиданно. Наша пушка палила беспрерывно, почти наугад, не жалея снарядов. Мой автомат захлёбывался от перегрева. Вокруг была земля и кровь. Но мне уже всё равно. Для меня в этом мире существуют только фигурки людей бегущих по полю с винтовками и смотровые щели танков. Одна стальная машина горит, половина пехотинцев лежит. Сколько осталось людей у меня я не знаю и даже не слышу, в ушах стоит гул. Танки близко, уже готовы утюжить окопы. Достаю гранату, поднимаюсь над окопами и падаю...
     А небо сегодня оказывается чистое, только где-то далеко на горизонте собрались тучи. Я лежу и понимаю - смерть близка. В памяти всплывают образы, лица, фигуры, пейзажи, дома. Вот я бегу по траве к своему дому, где моя мама и сестра, отец остался на покосе. Вот я сижу один на берегу реки любуясь закатом. Вот я на том же берегу наслаждаюсь рассветом вместе со своей невестой. Вот я с друзьями  впервые гуляю по городу. Вот я держу на руках свою дочку...
     И вот я вижу кирзовые сапоги, мосинка утыкается мне в грудь. Русский солдат смотрит на меня, недолго, нажимает на курок...

Август 2001