Роман или новая партия?

Только что придуманный рассказ...
Мы стояли прямо над бегущей внизу рекой. Солнце уже зашло и темнеть начинало все быстрее... 
Дама Буби закрыла рот ладошкой и засмеялась.  Я поднял голову и с удивлением прислушался, потому что впервые услышал, как смеются карты. Уголок у Буби был испачкан подсолнечным маслом, а Даму Треф прошлой ночью основательно погрызли мыши, поэтому она ходила такая кислая. Я сидел за столом, но в мою голову не лезло ни строчки. Уже месяц прошел, как я пытался хоть что-то накалялкать, но все впустую.  На бумаге танцевали странные чертики с рогами и трезубцами – это все, что я смог из себя выжать.
- Нет тут ничего такого смешного, - Дама Треф обиделась, слышно было по голосу, - вот вы скажите, - сказала она мне с обидой, - ничего нет смешного в том, что ты разваливаешься...
- Неужели тебе не надоело все время ходить с такой миной, хоть и в дырках? – спросила Дама Буби и, не дав мне ответить, смахнула со стола листки, испестренные цифрами и подсчетами. Дама Треф, охнув от возмущения и обиды, полезла собирать их под стол.
- Я помогу вам, - сказал я и тоже полез вместе с ней под стол.
- Спасибо, - ответила Дама Треф.
- Пошли погуляем, - сказала Дама Буби и распахнула окошко, - там так хорошо... Солнышко...
Смотри, вот там окошко зажглось... Видишь, кто-то в комнату входит... Ну и стенки, обшарпанные, кошмар... Ого, ну и мебель... А вот и другое зажглось... Кто там? Двое, по-моему... Сама вижу, что двое... Кто это? Разница-то какая? Все-таки интересно... Вон там сетка от мух повешена... Смотри, старый дворник метелкой метет... Швырк, швырк... Какой старый... Смотри, какая у дяденьки смешная шляпа... Эй, вам что, заняться нечем? Хватит с ума сходить, отойдите немедленно от окна и идите завтракать!
Треф покачала головой и снова села за стол, положив листки перед собой.
- Ну, что, - спросила Буби, выглядывая из-за моего плеча, - что-нибудь написали? Чертики красивые!!!
Я в ответ буркнул что-то неопределенное.
Нет, а все-таки у дяденьки была такая смешная шляпа...
Она внезапно подняла голову от вязания:
- Давай позавтракаем...
Мы ели молча, а я все вспоминал этого старенького дворника с метелкой, хотел спросить о нем, да вот только под конец почему-то не решился...
Помню, мы с ней сидели в кафе, ели бутерброды и пили молочные коктейли. Симпатичное было это местечко, без грязи, а торговали там приятные чистые тетеньки... Сейчас же я смотрю на тех, кто сидит со мной за столом и ничего не могу понять – такое ощущение, что со мной вообще никого нет, даже ее, она стала совершенно бесшумной, она даже передвигается абсолютно бесшумно...
Валет Буби сидел в кресле и читал газету.
- Пошли, - сказала ему Дама Буби, держа в руках чемодан, - сегодня нам надо поторопиться...
- Опять, - Валет Буби вылез из своего большого кресла и неохотно начал собираться, - сколько можно? Из года в год...
- Не знаю, - ответила Дама Буби, зевая, - но нам надо поспешить, потому что мы можем опоздать...
- Опоздать куда? – спросил я.
- Увидите, - сказала Буби.
Она выглядела взволнованной, хотя ее Валет воспринял эту новость с кислой миной на лице.
Мне не нравятся эти карты, мне даже спать страшно, всякие кошмары снятся каждую ночь. Я каждый день записываю в тетрадь все, что я вспоминаю о прошлом, потому что боюсь забыть все... Как что вспомню, так и запишу... Запишу хоть что-то, раз не могу из себя ничего выжать...
Я вместе с Семейством Буби бежал по улицам опустевшего города. Она держала меня за руку и тяжело дышала от быстрого бега.
Окошки в домах были погашены, не было и этого дворника, не было дяденьки в смешной шляпе, не было девушки в сером пальто, не было ничего. Одна пустота... Как я однажды посмотрел в глаза ей и увидел там старость... Ты что сам с собой разговариваешь?
- Быстрее, - торопила нас всех Дама Буби, - быстрее... Почему у нас никогда не получается выйти из дому вовремя?
Скоро они догнали бегущую впереди Даму Треф.
- Уф, - сказала она, - я сегодня тоже опаздываю...
Я стоял в стороне и пытался отдышаться, потому что было довольно тяжело пробежать без остановки несколько километров по этим узким улочкам.
- Где, интересно, Дама Пик, - спросила как будто бы саму себя Буби. Я повернулся к ней.
- А какая она?
- Сам увидишь, - ответила с загадочной улыбкой Буби и побежала к киоску покупать флажки.
- А кому это памятник посередине площади? – спросила она.
- Это, - начала Треф, - это... а... про это все уже давно забыли... Никто не помнит...
- А чего это памятник такой маленький?
- Какой уж есть, - ответила Буби, показываясь снова неожиданно, - мы уж, извините, не виноваты...
В толпе различных мастей я пытался найти Даму Пик. Мне было интересно посмотреть на нее.
- Смотри, -  сказала она, беря меня под руку, - смотри, какая красивая карта...
Это была дама Черви. Она вообще ни на кого не обращала внимания, потому что была самой красивой в мире.
А чего на нее смотреть? Точно такая же, как твои вечные красавицы в рассказах и романах, ничего особенного, куколка куколкой, а внутри чернущая-чернущая,  как и все вокруг... Да на такую даже мыслей тратить не стоит...
Пик, наконец, появилась: под руку со своим Валетом.
- Может, подойдем? – спросил я.
- Может, - ответила Треф, - а может, и нет... – ее глянцевая картинка отклеилась от картонки и теперь Треф еле-еле удерживалась от того, чтобы полностью не расклеиться.
Но мы все же подошли, поздоровались. Валет Пик вяло пожал нам руки, а Дама в ответ лишь слегка улыбнулась.
- Знаешь, - шепнула мне она, когда Пики скрылись в толпе, - мне кажется, что Пики сегодня, как и всегда, что-то собираются выкинуть...
- Правда, Пики всегда что-нибудь экстраординарное выкидывают, - сказала Буби, выныривая из толпы и подходя к нам поближе, - каждый раз что-нибудь новенькое...
- Так принято, - сказала мне на ухо Треф и подмигнула.
- Эпатаж, - сказала Буби коротко.
- Во-во, - поддакнула Треф. Этот тон их голосов... Такой мерзкий, очень похожий на тон моего издателя, когда ему не нравилось то, что я собирался напечатать...
В честь выигранной игры на площади было решено устроить праздник, а после него сплясать вокруг яркого костра, как всегда делалось после такой победы.
Костер был зажжен на центральной площади и скоро все, взявшись за руки, плясали вокруг него.
- Где же Пик? – прошептала Буби Треф, - она должна быть здесь...
И тут случилось неожиданное. Дама Пик бросилась вперед и никто не остановил ее. Как только она оказалась в самом центре костра, огонь сжег ее дотла, вместе с красивой красной шалью. Она вспыхнула ярко, как вспыхивает бумага и через мгновение Пик не стало. Вслед за ней, совершенно неожиданно, выскочил Валет Пик с задумчивым лицом и тоже прыгнул в огонь. Он сгорел еще ярче...
- Жалко ее, - сказала тихо Треф, отворачиваясь от пепелища, - без нее будет скучно...
- Она была, - она продолжала смотреть на угли, - она была несчастной, наверно...
- Что такое?  - мне показалось, что только что сгорели все мои когда-либо написанные рукописи, вот одна полыхнула – это роман, написанный три года назад, самый любимый у моей жены и самый нелюбимый у меня, а вот тот, за который мне предложили в издательстве бешеные деньги, правда, с условием, что я изменю концовку... Все эти бессмысленные для меня теперь бумажки в моей голове вспыхнули так ярко, что их яркий огонь пробудил в моей голове что-то.
Что-то случилось, посмотри, ты только что подумал о том, что...
Страница за страницей на меня стали падать легкие страницы моего романа, медленно ложась на мостовую и тротуары города. Картам было не до того, они метались из стороны в сторону, задевая друг друга, случайно сдирая глянцевое покрытие, дама Треф вконец отсоединилась от своей картонки и теперь дама Буби держала за руки двух Треф – одну картинку, другую картонку, покрытую серыми пятнами. Я не двигался. Страницы романа, я был в этом уверен, падали на землю все гуще, часть из них попадала в костер и там догорала...
Ненаписанный роман... Он, может быть, был лучшим в твоей жизни, таким, за который тебе не пришлось бы краснеть, как ты помнишь свой первый роман? Помнишь? Может быть, тебе бы не было стыдно за этот, может быть, твоя жена смогла бы наконец пробудиться окончательно, может быть, ты смог бы сам проснуться... Ты только посмотри вокруг! Ее же уже нет рядом, ее никогда больше не будет рядом, если ты не постараешься...
Через минут пять костер совсем догорел, и все стали постепенно расходиться, вернее, разбегаться.
Я стоял в стороне, она стояла рядом, но я чувствовал, что я совсем один. В ее глазах отражались блестящие карты, их светящиеся улыбки и пустые бумажные глаза. Она сама вдруг стала легкой, бумажной, полетела в этот водоворот кружащейся атласной бумаги и сама стала одной из этих случайно разбросанных по базарной площади, бессмысленных чисел и картинок. Я пытался поймать ее в этой толпе, но единственное, чего я добился, так это того, что получил большое количество порезов от бумаги. На ладонях у меня кровоточили тонкие полоски. Ветер усиливался, я еле удержался на ногах, все еще пытаясь дотянуться до нее, но ничего не получилось. Ветер дул сильнее, сильнее и скоро яростный вихрь поднял всю эту ослабевшую бумажную массу, где-то там, наверное, были страницы моего ненаписанного романа на 300 страниц, которые перелистывались быстро-быстро в моей голове, я уже его ненавидел, и, подняв над башнями, разметал во все стороны. Памятника то же не было на месте. Он исчез...
Я долго стоял на площади, оставшись совершенно один. Потом медленно опустился на землю и сел около пепелища.
Уже настал вечер, а я все не уходил. Мимо меня прошаркал дворник, таща за собой облезшую метелку... Я встал и стал смотреть на звезды, стараясь не замечать того, как по улицам проносится дрожь, будто бы из-под земли, дрожь, которая заставила покачнуться дома карточного городка.
А дворник тем временем подметал площадь, он намел в угол кучу мусора, где-то там по ветру разлетался пепел Пик... А дворник все мел площадь... Швырк, швырк... Чего он так на меня смотрит? Я побрел вон из города, кутаясь в легкое синее пальто, уворачиваясь от ветра, под конец я уже совсем бежал. В моей голове творилось что-то невообразимое, и мне хотелось побыстрее добежать до моего письменного стола и... проснуться...
Жалею ли я? Не знаю, может быть... Прощайте, я просыпаюсь...
Ночью старый карточный домик постепенно разлетался на части, а на его месте вставал новый, в котором не было места ни для пьющего пиво и смотрящего футбол Валета Буби, не было сидящей за бумагами Дамы Треф, не было смотрящей на звезды Дамы Буби, не было ее, внезапно пожелтевшей и распухшей от сырости, унесенной ветром неизвестно куда, не было всех остальных, мирно спящих в своих кроватях. В моей голове начиналась новая игра...