Жизнь, которой нет

Жизнь, которой нет
Зеркала улыбались девушкам, как улыбались каждое утро, изо дня в день, из года в год... Зеркала отражали уже не лица, совсем не лица, а лишь очертания.
Полдень... Они вышли из дома и пошли по Главной Улице. Все было по-прежнему. Кислый запах, пар, поднимающийся из открытых люков, пустоглазые разрушенные дома, прогнившие крыши, рассыпавшиеся в прах скамьи в центральном парке, где раньше все было так оживленно. Теперь же... Теперь же остался лишь кисло-сладкий запах и они вдвоем... Рассказывали, что в этом парке раньше были аттракционы, клетки со зверями и лебеди в озере, но сейчас осталась лишь одна карусель, не работавшая и постепенно разрушающаяся. Краска облезала с каждым часом и земля внизу уже стала грязно-желтой. Кинотеатр, куда они шли, был более-менее в нормальном состоянии, правда красные бархатные кресла были всегда сырыми и пахли гнилью, но экран каждый день показывал им фильмы... В последний раз пошел дождь и они насквозь вымокли, потому что протек потолок, но в этот раз они надеялись, что все обойдется.
На самом деле они ходили смотреть в кинотеатр один и тот же фильм каждый день, про что брюнетка и не помнила, смысла ей так никогда и не удавалось уловить, после они прошли в зал, толкнув тяжелые стеклянные двери и направились по узкому проходу вперед, к ближайшим рядам, торопясь, будто бы создавая себе иллюзию, что через минуту зал будет заполнен людьми и им не хватит мест. Но, как всегда, их было только двое.
Первый ряд им никогда не нравился, вместе они то же никогда не садились, поэтому блондинка села на третий ряд, а брюнетка на пятый. Свет немедленно погас и на экране начали появляться беспорядочные картинки. Пока брюнетка спала, (она всегда засыпала в кинотеатре) блондинка смотрела на экран. Она не могла оторваться от него, потому что каждый день показывали что-то из её давних воспоминаний...
Смотри на себя...
Ты шла одна по улице к подруге, светило солнце и я вспомнила еще один похожий день... Тогда солнце было... Было... Самое яркое... Где-то ты уже это видела.... Много народа, ужасный день, пыльный и жаркий, вежде люди с цветами, с фотоаппаратами, это не похороны и не свадьба, это.... Интересно, что это было, но было ужасно шумно, до подруги тебе было никак не добраться, ты чуть с ума не сходила.  Вот и сейчас, тебе кажется, что если ты не дойдешь до ее дома, то скоро просто растаешь на солнце, что в общем обычное дело. Настроение было отвратительно, мерзкое, хотелось просто заснуть и проснуться, чтобы все было хорошо и прекрасно, чтобы мир поменялся вокруг, но по сторонам одни лишь серые стенки, одни лишь грязные окна, дворы с редкими зелеными деревьями, надписи на стенах, уставшие люди, прошаркивающие мимо, не одна ты такая, на которую действует погода...
А сейчас смотри внимательно... Самое дорогое воспоминание...
Эх, как хочется, чтобы сейчас тупил летний полувечер, один из таких, знаете, таких, когда солнце еще не село, но и не палит яростно, крыши домов золотые, небо теплого голубого цвета, уже чуть прохладно и ты, вместе со своей лучшей подругой, которая самая хорошая, стоишь на перроне и ждешь вечернего поезда. В сумках у вас лишь парочка бутербродов, полотенце и немножко, совсем чуть-чуть денег.. Кругом снуют люди с тележками, а вы стоите, стоите - и так хорошо... А в поезде можно посидеть на местах, а потом пойти покурить в тамбур, там послушать, как поезд создает свою музыку. Мимо проносятся дома, а после уже деревья, старые заброшенные редкие фабрики, а солнце уже заходит, но все равно воздух все еще золотой и теплый, так хорошо, что хочется разбежаться и взлететь, ты куришь в тамбуре, потом идешь обратно на свое место в поезде и наконец уже почти ночью выходишь на станции. Еще довольно долгий путь до дома, где вас ждут, но нас ждут, и мы придем туда нескоро, но придем. Так на душе радостно и весело, просто диву даешься, в поезде вы купили всякой дребедени. Дорога темная, а вы поете песни, разные песни, все которые помните. Вот и скоро подошла к концу ваша дорога, вы пришли, и скоро будете ужинать. Но та самая дорога. Именно этот путь вместе, это и есть самое прекрасное и твое любимое в жизни. Жаль, что оно бывает очень редко... Все, спать...
Запомнила? Зря... Глупая, глупая девочка... Глупее чем тогда....
В рамке на столе стоит фотография сестры.
- Ты сейчас занята? – спросила она меня.
- Угу, - отвечаю я.
- Пишешь что-нибудь? – Она подошла ко мне и обняла со спины, положив голову мне на плечо.
- Угу.
- А про что? – и она слегка подула мне в ухо.
Пока не знаю, поэтому многозначительно молчу, желая показать, что меня отвлекают. Она смотрит на экран с текстом, который я поспешно закрываю..
- Ладно, ладно, - она отходит, - не буду мешать...
А это помнишь…
У нее были такие огромные, необычной формы серые глаза. Само лицо красотой не отличалось, да и от долгого лежания в больнице, от приема таблеток красоты не прибавлялось. Я сама стала по утрам замечать следы усталости, безнадежности и старения на своем лице. Наши кровати стояли рядом в общей палате и когда наступало время ложиться, когда везде вырубали свет, мы с ней долго разговаривали, очень долго, на разные темы. Нам приходилось шептаться, но это не мешало. Абсолютно не мешало.
Курить тут было запрещено, поэтому ночью мы с ней тихо открывали дверь в ванную, подставляли стул и по очереди курили в маленькое окошечко, единственной отдушиной, существовавшей в нашей ванной, было это крохотное окошко, через которое не пролез бы баскетбольный мяч. Так вот, это окошко и спасало нас. Вся остальная палата была некурящая, да и потом немного было таких, кто б мог передвигаться на ногах… Она стояла на стуле на цыпочках, дрожа от холода, и выдыхала сигаретный дым вместе с горячим дыханием на улицу…
Каждый раз она не могла оторваться от экрана, потому что это была её жизнь, её небольшая жизнь проигрывалась на экране, и сейчас она ненавидела себя за то, что так неразумно поменяла её на нечто, польстившись на свет в конце тоннеля без дверей и окон...
Она оглянулась вокруг, услышав шум разговора и остолбенела: зал был полон. Люди вокруг сидели, смотрели на экран, ели поп-корн, пили газировку и что самое страшное, что было самое ужасное, они смотрели ЕЁ воспоминания. Пусть это были всего лишь обрывки, но это были её личные воспоминания, никто не имел права смотреть их вместе с ней. Она всколыхнула ряд людей, и они постепенно, волна за волной, начали исчезать, растворяясь в резко наступающей темноте. Последнее лицо мелькнуло рядом, погас экран и, оставшись в полной темноте, она закрыла глаза. Она сидела и думала о чем-то, о чем сейчас и не вспомнит, а в это время экран снова заработал.
- Есть хочу, - сказала вдруг брюнетка, открывая глаза.
- Хм, мало ли… - ответила ей блондинка с раздражением, потому что экран вдруг погас и все её воспоминания испарились из кинозала.
После фильма они пошли в центр, где красовалась "пизанская" полусгнившая ратуша, на высокой башне которой находились огромные часы с живой стареющей кукушкой.
Когда-то здесь, на этой площади, собирали осколки разноцветного стекла, пока не собрали все, хоть в самом конце не было уже никакой надежды. Много здесь было событий, правда не все из них они хорошо помнили, потому что все происходило очень быстро...
Тут кукушка прокашлялась и громко прокуковала одиннадцать раз. Тут же свет во всем городе выключился, и им вдвоем пришлось вслепую зажигать звезды.
Домой они шли медленно, но ни одного из семи они не встретили, а так хотели...
Вот они уже легли спать. Брюнетка сначала не спала, думавшая младенце под полом. После, ночью, она встала, разрыла землю и достала его оттуда. Она довольно долго отдирала половицы от пола, после чего спустилась под землю, пахнущую холодным морозным днем. Ребенка она нашла сразу.
Блондинка не сказала ничего. Она лишь вспоминала, как однажды, устав от одиночества, она так же разрыла землю и нашла другую, её, она лежала под землей, свернувшись клубком. Теперь же, младенец, не давая заснуть ни одной, ни другой, лежал сейчас в кровати и так кричал, что блондинка пошла в ванную и легла спать там.
С давних пор они живут здесь вдвоем, а теперь уже и втроем... Они проживут здесь свою жизнь, а потом будет другая, неизвестная, все это будет еще нескоро, она могут наутро проснуться в совсем незнакомом им месте, и это будет значить начало, скорее продолжение, а в этом городе мысль о чем-то новом в прошлом приходила к ним не раз, но, как и все другие мысли о жизни и радости, со временем она совсем редко посещала город.
Блондинка уже спокойно спала, уже не слыша ни легкого сопения малыша, уже розовевшего, ни громкого храпа брюнетки, видела такие сны, что ей не хотелось просыпаться, а снилось ей то, чего уже никогда у них не будет, что навсегда покинуло их – одну раньше, двадцать лет назад, другую чуть попозже, всего лишь пять. А теперь, лишь в своих снах, они снова возвращались обратно по кругу, чтобы утром проснуться и, не найдя, чем занять свою бессмысленную жизнь, даже скорее существование, будут снова и снова рисовать, разглядывать трещины на обоях, смотреть на пустые скамейки парка, а ратуша все ниже и ниже наклоняется, пока не упадет, разлетевшись вдребезги, как тогда давно кто-то разбился на тысячи кусочков, но потом все закончилось хорошо, ах какое слово – хорошо, - после смотреть фильмы, и ещё фильмы, а потом снова будут такие же дни, ну а пока что настал самый прекрасный период в их бесконечном дне – сон, а сон здесь - их настоящая жизнь...
...Ее детство. Она не слишком хорошо его помнила, как и все последующие годы. Лишь иногда вспоминала смешные или нет события ее "маленькой" жизни. Маленькой... По сравнению с теперешней, та жизнь, пускай иногда кажущаяся бессмысленной и пустой,  на самом деле была  необъятной и прекрасной...
В детстве мысль о смерти приходила к ней не раз, но она слишком была маленькой и не понимала еще самого слова "смерть". Для нее это было всего лишь слово, а то, что скрывалось за этим словом, ей было неинтересно. Впервые она задумалась о ней тогда, когда маленькая шла одна по улицам и не знала, куда деться. Также, как когда она шла по улице к подруге и не могла найти дома... Так и теперь все повторялось, как и сейчас... Жарко и неприятно, отвратительно, просто отвратительно, ей было очень плохо тогда, она даже не помнила отчего... О нет! Тогда же кто-то умер с утра, и она была в отвратительном настроении. Ей приснилось перед этим в ночь, что  лучшая подруга умерла, и как она проснулась с мокрыми глазами и красными от истерики щеками. Господи, как она была рада, что это сон. А потом у утра опять чья-то смерть. Не могу вспомнить, когда впервые меня посетила эта мысль. Скорее всего, когда я стояла с моей подругой на балконе двенадцатого этажа и курили. Я тогда глянула вниз и почувствовала холодок в животе от страха и от одновременного желания броситься вниз.  Сначала сон, потом реальность. Казалось, что она пережила две смерти подряд,  сон на нее очень сильно подействовал, будто бы все взаправду. Часть старой и страшной сказки... Может быть, это было приготовление к сегодняшнему? Не могу остановиться... Что-то толкает меня на дорогу на грязные машины...
Блондинка положила под голову руку, ей было спать не слишком удобно, но от усталости ей было все равно, она улыбалась во сне, во сне она не была здесь, она находилась в совершенно новом для себя месте, далеко отсюда. Она жила сейчас в другом мире, наутро, проснувшись, все повториться снова и снова, а на глазах брюнетки появились слезы. Она понимала, что больше не осталось никого, кто бы их помнил, что бесконечно за окном будет клубиться дым от гниющих свалок, дома рассыпаться, фильмы крутиться, будут приходить люди, редко, но будут, но это будет не жизнь, и все с самого начала с каждым днем одинаково, и так до самого конца, поскорее бы он наступил... Все это снилось уже брюнетке и она беспокойно ворочалась, раскидывая руки, из-за чего малыш один раз проснулся, а потом снова заснул, а ей все снились её бесконечные, но неповторимые дни, которые расходились в разные стороны и каждый раз ей приходилось выбирать дорогу, потому что больше одного путешествия она не могла совершить, а дни все мелькали и тот, который она успевала схватить, начинал смешиваться с её теперешней жизнью, заставляя плакать во сне и забывать все наутро...
А на столе, как и тысячу лет назад, как и всегда, как нечто постоянно сопровождающее девушек, лежала карта города, но половина кварталов, нанесенных на нее, уже давно развалилась, а бумага выцвела. С каждым разрушенным домом, улицей, магазином, это здание на карте выцветало. Но какой дом развалится первым, она не знали, поэтому каждую неделю перебирались в новый, потому что предыдущий мог исчезнуть. Пару раз, когда они спали, им приходила в голову мысль остаться в этом доме до конца, до того, пока он не сгниет, но это была лишь сонная мысль, наутро же она улетала, а им оставалось одно - отдыхать от бессонной ночи и готовиться к следующей.
Блондинка нахмурилась во сне. В воздухе вдруг развернулось, будто ковер-самолет и опустилось на пол детское вспоминание и понятие смерти, в совершенно новом качестве и осталось там лежать до утра, а с первыми солнечными лучами оно растворилось, впиталось в воздух, а затем собралось там гнить до тех пор, пока этот мир не растворится и не смешается с другим, и получится совершенно новый мир, с новыми ценностями и истинами...
29.05.03 1:37:17