Я чувствую себя так, словно меня зацепило… Причем не просто зацепило, а серьезно дернуло.
Как будто я шла по унылому мрачному городу вместе с серой толпой, а навстречу мне промчалась женщина в красном шелке. За ней летят теплые, похожие на плоды каштана звуки испанской гитары, рукава ее платья пахнут пламенем костра, в черных волнах волос мелькает алый мак, ее лица не видно, она едва задела мое плечо ноготком смуглой руки, а я дернулась и развернулась лицом к ней, против движения, и чувствую, что грудь мою, там, где бьется сердце, как будто стальной крюк пронзил – и меня тянет за ней, и хочется очертя голову побежать за танцовщицей, да не могу… А напевы гитары, стук кастаньет и цокот каблучков по мостовой удаляется, и я вижу, как некоторые другие люди так же, как и я, но немного иначе, по-своему, оборачиваются к ней – и так же не могут ее поймать.
А алая фигурка упорхнула дальше по улице, околдовывая и задевая…
Нет, не вальс-бостон танцевала осень – она сгорала в ало-золотом пламени фламенко…
И я понимаю, какой должна была бы быть... например, Эсмеральда. Как испанская танцовщица, только более юная и легкая. Но Эсмеральда – бабочка, а то – феникс, жар-птица, гарцующая, как пава, но быстрая, как пламя костра… В ней есть сила, страсть, женственность и уверенность. Вот что должно было заворожить, очаровать, свести с ума… Гюго не смог этого найти и понять.
И наряду с фламенко мне вспоминается другая испанская традиция – коррида. Все та же страсть, но вместо костра и звуков гитары – кровь и слезы либо кровь и рукоплескания, а прекрасная танцовщица в алом платье уже мужчина с красным плащом – его траурным покровом либо победным флагом… И все та же страсть…
Страсть корриды… Страсть фламенко… Страсть Испании.