Девушка с авоськой, полной апельсинов и мандаринов

ДЕВУШКА С АВОСЬКОЙ, ПОЛНОЙ АПЕЛЬСИНОВ И МАНДАРИНОВ
Романтическая дряма (слово написано без ошибки)
Моей любименькой подружке Кате Босовой посвящается!
(Это не о ней)

Действующие лица:
Она, Он, Авоська, Апельсины и мандарины, Медсестра
Действие происходит в больнице, а точнее: в больничной палате. Она заходит к нему с авоськой (знаешь, такой, с какой бабульки на базарах торгуют, плетеные, такие… Понятно?) апельсинов и мандаринов. Он лежит на кровати с перевязанным всем, чем можно. Он в гипсе, потому что он недавно попал в аварию и теперь очень сильно болеет.
Ее глаза усталые и опухшие от слез, которые она пролила над теми деньгами, которые потратила на фрукты. Он поднимает на нее сухие глаза и молчит.
Он: Зачем вы здесь?
Она (робко): Я вам тут апельсинчиков принесла…
Он (поднимает свои измученные глаза к небу и восклицает): Господи, за что я заслужил эту муку?
Она роняет на пол авоську и апельсины вперемешку с мандаринами и плачет.
Он (протягивает к ней свои худые руки с худыми, скрюченными пальцами в гипсе): Вы издеваетесь надо мной… Вам все равно, как я себя чувствую… Зачем мне ваши апельсинчики?
Она: …и мандаринчики…
Он: О, помоги мне Господь… Зачем мне ваши мандаринчики и апельсинчики? Мне ничего не нужно от вас…
Она: Вы с ума сошли?
Он был мертвенно спокоен.
Он: Я не нуждаюсь в ваших апельсинах!
Она: И мандаринах…
Он: …и в мандаринах!
Она поднимает с пола золотые плоды и утирает слезы, беспрерывно катящиеся из ее глаз. Он тоже еле удерживает слезы.
Она: А что вам тогда нужно?
Она подняла уже все апельсины и мандарины, сложила их в авоську и теперь стояла и держала ее перед собой, пристально смотря на него и до сих пор плача. Он сдерживал рыдания.
Они долго смотрели друг другу в глаза. Их жгло то чувство бесконечной любви и ненависти, скрытой в словах. Но все уже было сказано и сделано, ничего нельзя было уже вернуть назад. Все было разрушено между ними. Любовь была разрушена непониманием…
Он: Апельсинчики...
Она: И мандаринчики...
Он: ...и мандаринчики разрывают мне сердце...
Тут оба они не выдерживают и начинают рыдать.
Она: Ах, ах…
Он: Ох, ох…
Рыдают. Апельсины и мандарины светятся, как звезды, в авоське. Он закрывает лицо руками и его хрупкое тело сотрясается от рыданий.
Он: Уйдите, прошу вас… Я не могу больше терпеть эту пытку…
Она распахивает дверь и бежит по коридору. Коридоры смешались в один…
Она: Помоги мне, Боже! Где же тут выход?
Боже: Прямо и направо… 
Она бежит туда, куда ей сказали и скоро уже видит сидящую за столиком медсестру. Медсестра видит все горе, отразившееся на лице девушки с авоськой и тоже начинает плакать, потому что она очень чувствительная.
Медсестра (всхлипывая): Ах, куда же вы?
Она (отмахиваясь рукой и не стирая льющиеся по щекам слезы восклицает): Ах, оставьте меня!
Медсестра заходится в рыданиях. Девушка бежит по коридору с авоськой, полной апельсинов и мандаринов и рыдает. Выглядывающие из дверей больные тоже плачут. Плачет вся больница. Плачет также и весь больничный двор, который видит, как прекрасная плачущая девушка выбегает из больницы с авоськой, полной апельсинов и мандаринов. Плачет и он, прислонившись к окну и размазывая свои слезы по стеклу, жалея, что не смог побороть в себе это чувство гордости, чувство, которое так ранило его гостью, чувство, которое он не сможет простить себе до конца жизни, даже на своем смертном одре он не переставал упрекать себя в том, что так обидел эту девушку с апельсинами и мандаринами. Даже умирая, на последнем издыхании он просил у Бога прощения за свой не искупленный грех перед девушкой с апельсинами и, так и не получив прощения, отправился в Ад. А девушку, ушедшую из больницы с авоськой, полной апельсинов и мандаринов, так никто и не видел больше. Она, наверно, умерла. Все плачут…
КОНЕЦ