Балкон финальный вариант

СКАЗОЧКА ПРО ОБЫЧНЫЙ БАЛКОН,
на котором чуть не произошло необычное

В ней нет ни начала, ни конца,
но зато есть то, что не бывает в других сказках, –
 в ней есть правда…


Он стоял на балконе и курил. Ветер сносил дым от сигареты куда-то влево и вверх, смешивая с поднятыми с земли опавшими листьями, большими и маленькими, желтыми и красноватыми, но объединенными одним – они были мертвы. Он безучастно смотрел на них застывшим взглядом, не концентрируясь ни на чем конкретно, и не видел эти листья, этот дым сигареты, это яркое солнце, которое еще дарило уходящее тепло Земле, но, напоминало: впереди – только осень и зима, а с ними – смерть всего живого.
Он стоял настолько долго, что очнулся только тогда, когда истлевшая сигарета обожгла пальцы. С удивлением посмотрел на то, что осталось от нее – он совсем забыл, что курит. Встряхнул рукой, выкинул бычок и сразу же закурил еще. Даже не потому, что хотелось – с ее помощью пытался уйти от одиночества. Горящая сигарета стала для него живым существом – она жила как бы своей жизнью, и только он решал, сколько ей отпущено на этом свете. Каждый раз закуривая новую, тем самым продлевал жизнь предыдущей, пытаясь уверить себя, что эта – та же самая сигарета, что она одна, что нет в пепельнице той горы бычков, которые укоризненно-обгоревше смотрели на него.
Он снова смотрел в никуда. Не на листья, не на верхушки деревьев, не в небо, с проплывающими по нему огромными белыми облаками высотой в жизнь. Прижался животом к перилам балкона, нагнулся и посмотрел вниз… Мимо дома проехала машина, забрызгав асфальт грязной водой из лужи. Пробежали трое мальчишек, убегая от четвертого, который, привстав, быстро крутил педали велосипеда, пытаясь догнать друзей. Прошли парень с девушкой, держась за руки и так оживленно беседуя, что девушка, увлеченная разговором, налетела на старушку. Остановилась, видимо, что-то сказала – может, извинилась (он не слышал слов с высоты), и, взяв за руку друга (а, может, и не друга) пошла дальше. Две молодые мамаши с колясками прогуливались, что-то оживленно обсуждая. Бомжи рылись в помойке...
Он посмотрел отвесно вниз. Крыша над подъездом была загажена голубиным пометом, брошенными окурками, какими-то бумажками, мусором, который он не мог определить, да и не хотел. Взглянул на асфальт, сыроватый после дождя, но уже почти без луж (может, это дворники размели), от которых остались только мокрые следы на асфальте. Взгляд опять застыл, сконцентрировавшись на одной точке асфальта. Он больше ничего не видел вокруг – только он и эта точка, будто их связала незримая мысль, будто эта точка стала частью его самого, и он почувствовал, как она манит к себе.
Вдруг показалось, что точка стала стремительно приближаться. С каждым мгновеньем становилась все больше и ближе, вырастая в размерах из маленькой точки сначала в кружок размером с копейку, потом в круг, оставленный на столе чашкой, в которую был неаккуратно налит чай, так, что он стек по стенкам и превратился в темное пятно на белой салфетке. Точка все росла и росла, превращаясь в окружность кастрюли, ведра, потом в обруч, который стоял в коридоре (его дочь иногда вращала его вокруг талии), потом в глаза – огромные, бездонные глаза его любимой, когда он смотрел в упор и утопал в них. Потом в город на карте, из маленького кружка превратившийся в реальный.
Точка неслась стремительно, но невыносимо долго. Она приблизилась к глазам, заслонив все на свете и став для него всем миром. В тот миг, когда асфальт соединился с ним, пройдя насквозь, он стал частью этого асфальта, этой улицы, города, мира. Он больше не был один – он стал частью Земли. И тихо-тихо растворился в ней.
Его не стало…

18:53:01 20.09.2003 Москва



* * *