quotЯ увидел ее...

 "Я увидел ее и погиб..". Банально, но про меня. Мы встретились в вестибюле института. Она улыбнулась, поздоровалось и этого оказалось достаточно. Брюнетка, выразительный нос, большие глаза - да, мой тип, но не это главное. А что главное - не знаю. Мы были знакомы и раньше, встречались у общих друзей. Слышал, она ушла от мужа к другому. Неважно. Прошлого нет. Есть ее голос. Взгляд. Наклон головы. Кто подобрал ей обертонa? нарисовал скулы ? поставил походку ? Дали, Бунюэль, дьявол?
 
 Все вращается слишком быстро. Сутки неравномерны. Уже рассвет. Я как шар наполненный воздухом. Не могу выдохнуть. Хожу подскакивая, со всеми соглашаюсь, пишу бессмысленные формулы.
 
 "Одна заря сменить другую...". Чем он заплатил за эти строки ? На меня смотрят с жалостью. Почему ? Я счастлив.
 
 Нет. Я не один. Нас двое. Второй чем-то недоволен.Он глуп и неблагодарен. Не может оценить чувств. Холоден. Язвителен и несдержан на язык. Говорит мерзость. Укоряет в слепоте. Она не любит и лжет. Она лжет и не любит. Думает мне нужна правда. Я не хочу его слушать. Но он внутри, он сильнее. Я уже колеблюсь. Я заметил. Меня больше нет в ее глазах. Но она рядом.
 
 Кто нас рассудит ? Кто-то третий ? Для него нет места. Душа занята мной, а голова - отчаянием. Это шизофрения. Надо остановиться, перевести дух, почувствовать землю.
 
 Читаю Мариенгофа. Откуда он знал про меня, про нее, про нас. Его чувства были обострены голодом, мои - безнадежностью. В нем умирал эстет, во мне живет раб.
 
 Иду к приятелю. Медик-интерн. Светило психиатрии. Психоанализа и пятен Роршаха я неудостоен. Пальцем в сторону настенных часов. Идут или стоят ? Отвечаю злобно: " Висят". Согласно кивает. Шизофрения. Болезнь неизлечима, но форма легкая. Переводится в состояние ремиссии коньяком.
 
 Спасибо и на этом. Душевед. Ему б номера на пятках рисовать.
 
 Лечу в Североморск. Май. Хмурое пятно день и ночь над горизонтом. Косой снег. От Главного штаба на попутном грузовичке добираюсь до Горячих Ключей. Справа тундра, слева ржавые остовы. Где-то здесь мой секретный гидрографический корабль.
 
 Из тундры появляется баба в морском черном бушлате и оренбургском платке. Пытаюсь, не выдав тайны, узнать направление движения. В ответ звонкий девичий голос:"Да вон он, "Харитон Лаптев", за тем мыском. Вечером отвалит". Идем вместе против ветра. Крепко берет меня под руку. Идет в такт. Будка вахтенного. Заталкиваемся внутрь. Звоню, сообщаю о прибытии. Поднимаю голову. Она без платка. Между свинцовым морем и низким тяжелым небом волосы желтой охры касаются края губ.От холода и ветра у меня слезятся глаза. Освобождает руку из варежки, вытирает мои слезы, поправляет волосы. Смеется. Говорят здесь на 14% меньше кислорода, а дышится легко. Вахтенный приглашает подняться на борт. Делаю твердый шаг к трапу. Земля встала на место. Закидываю голову. Чайки с суматошным криком раскачивают мачты.Держась за поручни, оборачиваюсь всем телом. Она уже далеко. Заметила, махнула рукой...

 Помню давнее удивление, почему дядя привез с фронта русскую медсестру...