Нехитрое дело

Рустам, перепрыгивая через ступеньки, вихрем влетел в квартиру, миновал двери своей комнаты и остановился около соседской. На этой двери красовалась латунная табличка с надписью Л.А.Опойкин. На условный стук дверь с табличкой отворилась, и перед взором Рустама предстал собственной персоной сам хозяин коммунальной кельи в майке, тренировочных штанах и шлёпанцах на босу ногу.
- Лёнчик, - стараясь подавить волнение в голосе, сказал Рустам, - у меня в машине сидит негр, а бумажник у него так и ломиться от зелени.
- От зелени, говоришь? – задумчиво произнёс Леонид Абрамович, почесывая часть своего дородного тела чуть пониже спины. – И что этот уважаемый бусурман от тебя хочет?
- Он желает совершить поездку в моём такси на левый берег, - немного успокоившись, сказал Рустам. Опойкин на мгновение задумался, а затем приказал:
Тащи этого эфиопа сюда. Позвонишь три раза и назовёшь пароль: «Сатурн почти не виден». Запомнил? Рустам кивнул головой и поспешил к своему пассажиру.
Через некоторое время он уже нажимал кнопку звонка, крепко держа под руку ничего не понимающего клиента. Двери им открыл человек в тренировочных штанах, шлёпанцах, в надетом поверх майки, кителе стрелка вневедомственной охраны и в фуражке на голове неизвестного рода войск. Опешивший Рустам ляпнул первое, что пришло ему в голову: «Марс скрылся в тумане». Человек с зелёными петлицами возражать не стал и ответил: «Воистину скрылся». Затем, выглянув за плечо негра, тоном заговорщика поинтересовался: «Хвоста нету?» Вопрос насчёт хвоста чернокожий гость принял на свой счёт, и хотел, уж было, оскорбиться, но человек в гимнастёрке моментально свою бестактность исправил: «Я имею в виду слежку». «Всё чисто» - подыграл своему соседу Рустам. «Прошу вас» - указал куда-то в глубину квартиры начальник в шлёпанцах и захлопнул входную дверь. По длинному коридору заморского гостя провели в небольшое и странное помещение. Предназначенное скорее для кухни, это помещение напоминало в данный момент химическую лабораторию. На газовой плите, причём сразу на всех её четырёх конфорках, подогревалась кубическая ёмкость из нержавеющей стали. Из верхней части агрегата змеёй извивалась трубка в сторону мойки и скрывалась там в струе воды. Затем, вынырнув из ледяного потока, трубка опускалась, в установленную на табурете, трёхлитровую банку. Из трубочки медленно капала прозрачная и чистая, словно детская слеза, жидкость. Человек в гимнастёрке, указав гостю на стул, сам уселся напротив. Дитя кавказских гор, скрестив руки на груди, загородил дверной проём. Ловушка захлопнулась. - «Грабители», - подумал про себя негр и поёжился. Джельтмен в вохровской гимнастёрке, словно угадав его мысли, поспешил успокоить иностранца: - Не подумайте, что мы разбойники. Нет. Мы частная организация, корректирующая огрехи государства на законодательном поле и исполнительном пастбище. Из замысловатой фразы собеседника негр понял, что грабить его, скорее всего, не станут, и облегчённо вздохнул.
- Я уверен, - продолжал тем временем представитель таинственной организации, - что мы нащупаем путь к взаимопониманию. – А теперь, для полной уверенности, что это именно так, попрошу предъявить ваши документы.
- Чернокожий пленник достал из внутреннего кармана бумажник и вытащил из него документы. Бумажник от этого заметно похудел, но не настолько, чтобы повергнуть в уныние гостеприимных хозяев. Леонид Абрамович напялил на нос очки и принялся за тщательное изучение документов. Видимо, удовлетворённый проверкой, начальник отложил бумаги в сторону, снял очки и, уставившись на иностранца, резко спросил:
- - Что, интересно, понадобилось менеджеру западной фирмы в закрытой секретной части российского города?
На лбу гостя выступили крупные капли пота. Он хотел, было, вскочить и запротестовать, но могучая рука кавказца крепко прижала его к табурету.
Меня никто не предупредил, что половина вашего города засекречена. Просто, один уважаемый мною джельтмен попросил передать письмо своему родственнику, - проверещал, стиснутый между пятернёй Рустама и табуретом, негр.
 – Что в письме? – сурово спросил начальник. – Не знаю как у вас,- напыжился гость, -  а в нашей стране чужие письма читать не принято. – А у нас принято, - отфутболил демократические притязания гостя Лёня и приказал: Письмо на стол! И, уже обращаясь к Рустаму, распорядился: Быстро сюда двух свидетелей.
Свидетелей долго ждать не пришлось. Можно даже сказать, что возникли они моментально, поскольку проживали в этой же квартире и всю процедуру допроса наверняка хорошо слышали. Первым вошёл квадратный усатый мужик в пижаме, бывший военпред подполковник Раков. Поскольку принимать ему с некоторых пор стало нечего, а представлять было почти некого, подполковник находился в отставке. Следом за ним вплыла, призывно покачивая бёдрами, неутомимая в недалёком прошлом труженица панели, а ныне по причине возраста просто рядовая самогонщица Оксана Непейвода. Лёня, указав на усатого, представил: «Подполковник Раков, мой советник по оборонным вопросам». Раков, по-военному склонив голову, лихо прищёлкнул босыми пятками. «А это - указал Лёня на женщину, - мой личный референт по приватным вопросам Оксана». Смазливая бабёнка изобразила что-то наподобие реверанса, отчего полы её и без того коротенького халата укоротились до неприличного уровня. Негр под тяжёлой рукой Рустама заёрзал на табуретке. - «И наконец, – мой водитель и телохранитель» - представил последнего из присутствующих Лёня. Свою собственную персону представить гостю он не удосужился. Без лишних слов было ясно, что человек он в этой компании не последний.
После несколько затянувшейся церемонии знакомства, начальник выудил откуда-то резиновые перчатки и со скрипом натянул их себе на руки. Затем взял со стола конверт, внимательно его осмотрел, слегка помял, зачем-то понюхал и, наконец, поместил над тонкой струйкой пара, выбивавшейся из загадочного агрегата на плите. Конверт открылся. После этого эксперт осторожно двумя пальцами извлёк из него письмо и развернул. Внутри сложенного письма притаилась стодолларовая купюра. Опять же двумя пальцами Лёня взял сотенную за уголок и стал искать глазами, куда бы её определить. На глаза ему попалась чистая трёхлитровая банка и бумажка была аккуратно опущена в её стерильное нутро. Гостю, наблюдавшему за всеми этими манипуляциями, стало отчего-то тревожно. К этой тревоге добавился страх, когда лицо президента Франклина за толстым баночным стеклом стало похоже на морду такого же длинноволосого, но ужасного графа Дракулы. А эксперт тем временем заканчивал чтение письма. Добравшись до даты и подписи, он внимательно оглядел присутствующих и упёрся взглядом в невольного контрабандиста: - Это письмо – бикфордов шнур в вашей заднице, а это – Лёня указал на странное лицо в банке, - горящая спичка. За шпионаж в пользу иностранного государства нашим уголовным кодексом предусмотрено пожизненное содержание в казённом доме на полном государственном обеспечении. – Я не шпион, - отчаянно замотал своей кучерявой головой подследственный. – Это недоразумение. Я требую встречи с представителем американского посольства! – А вот этого я тебе обещать не могу. Такие встречи у нас устраивает только ФСБ. Но если ты сильно настаиваешь, я могу им звякнуть, - рука Опойкина потянулась к телефону. – Не надо ФСБ, - взмолился перепуганный иностранец, - я могу вам заплатить. – Мы Родиной не торгуем, - гордо сказал человек в гимнастёрке. Все присутствующие в знак согласия закивали головами. После столь патриотичного заявления всем  следовало бы встать и исполнить государственный гимн. Но сделать это было невозможно, поскольку замысловатую мелодию Глинки никто припомнить не мог, а слов у гимна и вовсе не имелось. В тесном кухонном пространстве повисла торжественная тишина, лишь шлёпанье капель загадочной субстанции из трубочки в банку нарушало напряжённое безмолвие. Все головы, включая и кучерявую оробевшего негра, обернулись на этот завораживающий звук. Он недвусмысленно намекал на испытанный русский способ решения самых запутанных проблем. Невесть откуда на столе появились вдруг пузатые стопки и маринованные огурцы. Желая продемонстрировать гостю чистоту продукта, Рустам из стопки плеснул немного жидкости на стол и щелкнул зажигалкой. Жидкость моментально вспыхнула, заплясала синим пламенем и бесследно исчезла. После этого хозяева проглотили содержимое своих стопок и, даже не поморщившись, захрустели аппетитными огурчиками. Негру ничего другого не оставалось, как только последовать их примеру. Когда стопка была выпита, ему показалось, что внутри его полыхает такое же пламя, какое давеча полыхало на столе. Кто-то из присутствующих сунул под нос ему огурец. Нестерпимый пожар внутри поутих и вскоре разлился по всему телу приятным теплом. Чувство тревоги куда-то пропало, а вместо него появилось желание сделать что-нибудь хорошее для этих милых людей. Пожалуй, ничего лучшего, чем совершить взаимовыгодную сделку и придумать было нельзя и негр, указав на таинственное нержавеющее сооружение с трубками, предложил: «Продайте мне это. – Об этом чуть позже, - заявил подобревший начальник Опойкин. – Для начала надо решить вопрос с посланием. Вот эту фразу в письме я буду вынужден вычеркнуть, - он указал на слова: «Жду от тебя весточки», взял маркер и вместе с указанной фразой зачеркнул и ту, в которой упоминалось о деньгах. Запихнул письмо в конверт, лизнул его своим шершавым языком, и конверт заклеился так удачно, будто и не вскрывался вовсе. – Письмо с водителем отвезёшь адресату, бросишь в почтовый ящик и немедленно на вокзал. Сейчас я предупрежу блок пост на плотине, чтобы вас не тормознули. Лёня взял трубку телефона, набрал одному ему известный номер и сказал: «Говорит генерал Опойкин. Пригласите к телефону начальника караула. Это начальник? Через ваш пост проследует автомобиль с моим личным водителем, приказываю не останавливать. В какое, говоришь, время? Хорошо. А сколько это будет стоить? Да ты с ума сошёл! Хватит и четырехсот». Лёня опустил трубку на рычаг и обратился к гостю: - Придётся тебе раскошелиться на пятьсот баксов. Стольник моему водителю за риск. Остальные я должен передать охране плотины за нарушение секретного режима. Иностранец отслюнявил пятьсот долларов и они присоединились к ста конфискованным прежде. – Как только стемнеет, можете ехать. – Почему так поздно? – удивился гость. – Потому, - был ответ, - что в темноте, если, конечно, не будешь разевать рот, тебя никто не заметит.
 После того, как основной вопрос был благополучно улажен, Оксана снова склонилась с банкой над стопками. Рискованное декольте её халатика заставило негра снова заёрзать на табурете, но тяжёлая рука кавказца опять легла на его плечо. После второй стопки выяснилось, что у подполковника и водителя тоже имеется кое-что на продажу. Это кое-что они готовы были уступить по сходной цене своему новому другу, которого уже запросто, по-свойски называли: «черномординым». После тостов за Поля Робсона, Анжелу Девис и Миклухо-Маклая, порозовевший Опойкин, приступил к рекламной акции: Мадам Оксана – прямой потомок известных в Малороссии производителей горилки и продолжатель древнейшей из профессий. Ты можешь пройти с ней в её комнату. Она откроет тебе тайну изготовления продукта и даст инструкции по эксплуатации аппарата. Бери всё, что она даст, не пожалеешь. Во времена великой депрессии ваши ребята в этом деле толк знали и бабки срубили приличные. Но позже рецепты утратили, видимо, решив, что эта депрессия последняя. А напрасно. Всё последнее в этом мире может случиться только с последним закатом солнца. Иностранец поднялся с шаткого табурета и под ручку с увядающей красоткой отправился в её комнату. Процесс посвящения в тайну одного физического лица другим несколько затянулся. Когда слегка помятый заморский купец выбрался, наконец, в коридор, его уже поджидал отставной подполковник. За военпредовскими дверями торги проходили не долго, но бурно. Слышно было, как хозяин зычным командным голосом орал: Ты что, мать твою эфиопскую! Да ты у себя на этой штуковине миллион, не меньше заработаешь! Но видимо и здесь всё закончилось благополучно, потому как негр вскоре вышел, держа в руках металлическую коробочку с парой цветных проводков. Последним продавцом оказался Рустам. Его вкрадчивая восточная манера втюривать кому угодно, что ни попадя, тоже увенчалась успехом. От него чёрный брат вышел тоже с коробочкой, на этот раз картонной. На крышке коробочки значилось длинное и загадочное: «Дихлордиэтилтрихлорметилметан». Под надписью красовался череп со скрещенными костями. На улице к этому временистемнело, пора было отвезти гостя, по указанному на письме адресу, а затем подбросить на вокзал к ближайшей электричке.
 Некоторое время спустя ту же самую кухню освещал мягкий свет из-под газетного абажура. Он искрился в непочатой бутылке настоящего «Камю». Падал на разложенные кучками на столе иностранные деньги. Первая, немалая, кучка предназначалась для оплаты коммунальной задолженности и подключение вырубленного за долги телефона. Вторую решено было израсходовать на приобретение сырья для непрерывного процесса самогоноварения. Третья обещала Рустамову «жигулёнку» долгожданный ремонт. Последняя, и самая внушительная, как в любом нормальном бюджете, была отложена как резерв. Вокруг стола расположилась интернациональная компания соседей-проходимцев.
А в это самое время заморский гость сидел в полутёмном вагоне электрички. «Какие дураки эти русские», - думал он, - если такие бесценные вещи отдают почти задаром. Взять хотя бы металлическую коробочку. Какой экономический эффект для страны и какую прибыль для себя лично можно получить, если с её помощью можно ездить на бензине наполовину разбавленном водой! Или эта коробочка с ядом. Она же способа извести любых инсектов, как вид, а не только отдельных их особей. Чего уж говорить о миниспиртзаводе с его потрясающим качеством продукта». С последним пунктом размышления иностранца согласиться любая наша семья, пережившая распределение хмельного российского веселья по талонам. Что касается металлической коробочки, то ещё совсем недавно она шла нарасхват, как приставка к чёрно-белому телевизору, дабы получить с её помощью цветное изображение. Содержимое коробочки с ядом, когда-то соответствовало указанному на этикетке, но, по истечении срока использования, свою страшную силу утратило. Об этом свидетельствовал мирно спящий таракан прямо на картинке с черепом и костями. Кроме удачных покупок был и ещё один бесплатный подарок от соблазнительной Оксаны. Правда, до первых его симптомов оставалось ещё целых три дня. А пока в полутёмном, пустом вагоне сверкала счастливая белозубая улыбка. Поезд подошёл к какой-то глухой станции и остановился. «Карманово, - сказал динамик. – Следующая Мельдино». В вагон вошла компания молодых людей. Не слова не говоря пацаны открыли кейс иностранца, осмотрели, но ничего там не тронули. Зато все деньги, оставшиеся от выгодных сделок забрали и вышли на следующей остановке. А в вагон вошла старушка, уселась напротив негра и незаметно перекрестилась. – Бабушка, вы здесь живёте? – с надеждой в голосе поинтересовался ограбленный пассажир. – Нет, милок, я тут работаю. Санитаркой в психушке. – Так я и знал, что дураки они все, - успокоился иностранец и крепко прижал к груди свой кейс с «бесценным» его содержимым.
2000г