Экспромт

                В маленьком театре большое чудо

     Театр «Экспромт» похож на игрушечный. Все в нем миниатюрно. Вешалки, с которых начинается любой театр. Лесенка, ведущая на площадку, где сразу все: и проходная, и парадная, и администратор, и касса. Два шага по коридорчику и вы в «холле»- небольшая комната с кожаными диванами и  откидными стульями, обитыми тканью с веселыми мишками, в углу огромный оранжевый слон. Оранжевый, как настроение, которое приходит  к вам, как только вы очутились в этой уютной комнате с фотографиями на стенах, и задумчивым пианино в углу. Люди приветливые, как будто только тебя и ждали.
  Дверь закрыта до той минуты, когда улыбчивая девушка сама пригласит вас в крошечный зал. Плюхаешься на мягкое кресло все с теми же мишками, и расплываешься в улыбке. Начинаешь вертеться егозой, и смотреть по сторонам, а там взрослые ведут себя не как большие, а как маленькие – крутят головой, улыбаются, глаза сияют в ожидании чуда. Хорошо! Там на улице мы все другие: жадные до улыбок, брови в кучку, мыслители ходячие, и бежим, бежим...
    Последние минуты проползают свой путь перед началом спектакля, вот-вот дернется занавес…
  По залу пополз запах табачного дыма. Безобразие! Кто это себе такое позволяет?! ЧЕРТ. Стоит собственной бесовской персоной, вырядился в хлопца, трубкой (как у Тараса Бульбы) попыхивает, да на зрителей поглядывает...С его чертовского появления и начался спектакль «Маменька».
      Струится украинская речь, гармонично вплетаясь в прекрасный русский. Суета, беготня. Ждут. Вот-вот приедет! Глаза проглядели, уже показалось, что тройка к дому повернула…А черт сделал дело и исчез. Крестись, коли мерещится, черт свою работу знает.
  Маменька, маменька, по какой дороге едет  ваш дорогой сынок Николенька, великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь? Какие лошади мчат его к вам?
  Уж все готово к приезду. И пироги напекли, и поросеночка до румяной корочки изжарили. И гости уже, даже незваные, тута. Хоть и обещала Салоха держаться подальше, да мочи нет дома сидеть. Хороша! Стройна, белолица, глаза огнем горят, мужчины так и липнут (черт, и тот не устоял). Ну какая женщина не захочет быть ведьмой!
  Гапка дивчина хоть куда. Только кузнец Вакула все мимо смотрит, не замечает…Гапке четырнадцать. В ее возрасте маменька Гоголя вышла замуж. Глаза у Гапки круглые от удивления. Еще много чего не знает она о своей хозяйке. Про сон, в котором будущий муж увидел ее восьмимесячной крошкой. А потом, не обращая внимания на насмешки друзей и знакомых, терпеливо ждал все четырнадцать лет, пока росла и хорошела его невеста.
  Глядит Гапка, дивится: «Как, и в театрах играли? Царицу-матушку изображали?! Вот это да…» Разве ж хозяйка тоже была молода да красива? А папенька Николая Васильевича пьесы писал да картины рисовал? Эх, дивчина, чего только не было… Остались только воспоминания и письма в шкатулочке заветной…
  Да что ж это Николенька не едет! Как бы чего в дороге не случилось. Что это там за шум в сенях? Опять Вакуле Черт привиделся, вот и отмутузил по ошибке Руды Панько. Значит, так здесь гостей встречают, обиделся Панько. Да чего уж там, всякое бывает - черт свои шутки дурацкие шутит. Вот помниться однажды…Сколько раз слышали эту историю, а все равно жуть берет и волосы на голове шевелятся…
    Какой день долгий, столько всего произошло. А Николеньки все нет и нет! Неправда, что забыл он свою маменьку. Он хороший. Он в России все самое лучшее сделал. Книжки, какие только в России сыщешь, это он написал, дорогу из Петербурга в Москву построил, машину паровую изобрел! Он гений! С ним Пушкин дружил. Да це не писарь, дуреха ты, Гапка! Пушкин – Поэт! Он велел Миколе записывать про все, что здесь на Украине делается. Маменька в письмах обо всем рассказывала: и про Руды Панько, и про Салоху, и про Вакулу, про ВСЁ. А Николенька в книжки записывал…
    Играй цыган, ворожи цыганка…Неправду нагадала, неправду, чертовка!...
    Наконец-то и сам прибыл. Слава тебе, Боже! Беги, Вакула, отворяй ворота, заждались все…Как никого? Письмо. Как же это…расхворался… назад поворотил…
   Сердце материнское. Сколько любви и нежности в нем. Как прощает оно, как не замечает очевидного. И  бросается защищать от нападок на сына, пусть и справедливых. «Ах, мама, маменька, я уж не маленький…» Как давно вы были нужны своему ребенку, он и шагу не мог ступить без вас. Как давно  перестал нуждаться в вашей опеке. Редко-редко навестит свою мать знаменитый сын…
   Жаль, что не доехали, Николай Васильевич, мы все вас так ждали…!
Немая сцена (как в «Ревизоре»), даже Черт растерялся. Но не такая Маменька, чтобы грустить. Пусть играет веселая музыка,  пусть любимый сын почувствует, что она с ним, пусть там, в суровом Петербурге ему станет тепло и весело на душе. Даешь, веселого гапака!
  ...А теперь подите все! Хочется одной побыть. Льется из музыкальной шкатулочки грустная мелодия, льется со слезами матери. Осторожный занавес скрыл от нас материнское одиночество и печаль…
  Есть театры большие, есть малые, а есть театр «Экспромт», затерянный в переулках огромной Москвы – волшебная шкатулка полная дивных сказок и приключений. Где-то там снова и снова маменька Гоголя вспоминает страшные рассказы про кикимор. Летает по небу Салоха. Морочит головы людям Черт…
   Еще долго не отпускает задушевная музыка Валерия Тикты. Еще долго нежные звуки украинской бандуры (Лариса Бондарук) и  грустной скрипки (Антон Антонов) не оставят в покое: толи спектакль, толи наваждение. Или узрел кусочек чьей-то жизни…
  Банальными и неуклюжими кажутся все слова, чтобы выразить впечатление от «Маменьки». Не придумали новых слов люди. А старые до чего хороши в спектакле! С какой любовью и тонким артистическим чутьем вплела каждую фразу в пьесу Людмила Ивановна Иванова- автор и исполнительница главной роли. Она же художественный руководитель театра «Экспромт».
       Давняя поклонница Н.В. Гоголя, Людмила Ивановна задумалась, какой же должна быть мама великого писателя. Долгий кропотливый труд в поисках писем, документов и родилась «Маменька».
    Режиссер Владимир Байчер сделал спектакль ярким, трогательным и немного наивным.
  Простые декорации Ивана Миляева создают домашнюю атмосферу, зрители будто сами находятся в доме и ждут в гости Николая Гоголя.
   Хороши костюмы Анны Ефимовой. Тут тебе и старина, и украинский дух, и призрачность ундин. И Черт (Валерий Еремеев) в них гораздо красивее. Чего уж про Гапку (Оксана Зима) и Салоху (Елена Костина) говорить, глаз не отвести. И Вакула (Ян Крайницкий) и Руды Панько (Аксенов Александр) – что ни на есть – настоящие украинские хлопцы!
   В спектакле все радует. Была бы охота придираться да не к чему. Только и есть досада, что закончилось это чудо.


            Декабрь2003-апрель2004                Лилия Ахмедова