бесконежность

-он любил ее?
-он жил ею.


где-то в фоне играет лунная соната Бетховена, какой раз, не знает скорее всего и сам проигрыватель, в каждой ноте расставанье, в каждой ноте мысли о самоубийстве, прочитанные мной из его дневников.что ни говори музыка психоделична, музыка помогает мне справиться с тяжестью этой демонической весны, этой кривой , по которой моя линия жизни то подпрыгивает и зашкаливает то опускается ниже уровня моря, ниже марианской впадины, ниже ядра земли, и не находит..не находит себе места, ведь даже за земным ядром есть сторона земли, противоположная моей.получается, что куда не упади, всегда есть что-то материальное, нет абсолютных вакуумов.нет абсолютных пустот, и эта- моя, только моя мнимая пустота , когда стоя на высоком мосту наблюдаешь как 146 утка омывает свои перышки, там вверху , внизу все чем-то занято, у всех есть свои цели и я бросаю окурок в воду и плетусь домой.

милый мой, родной человек, смогу ли я когда-нибудь простить себе это расстояние, что между и никуда.смогу ли забыть тебя.видит бог, как я ни пытаюсь, во всем видишься ты , и в хмурых лицах метро, и в подземном переходе, и на работе в курилке, элементарно не могу расслабиться, да и не хочу.меня отчего-то греет твое неявное присутствие,может быть тому виною медальон, который остался у меня, наивно, я думала , что это только повод еще встретиться и отдать все, что не принадлежит мне.но так случилось, очень красиво случилось.то, что было зачеркнуть можно только чернилами, краской на страницах дневника, но в душе..понимаешь? - боже, я говорю о ментальности! - до чего дошла.видишь, что со мной в отсутствии тебя.меня раздирают внутренние конфликты, эта неуспокоенность душит,противоречия, невозможность всего.
бессмертие мое, душа моя, получаю твои письма, перечитываю десятки, сотни, тысячи, не знаю сколько раз и всегда нахожу что-то новое в твоих словах, эти твои причудливые штрихи под "ш", над "т", замечаю, что переняла твой почерк, замечаю, что во мне бьется два сердца, одно за себя - еле-еле , другое же с испанским темпераментом в ритме фламенко бьется за тебя.себя не жалко, ничуть, из любого лабиринта есть выход, если ты не минотавр разумеется, и как ни странно нахожу я их- выходы.например наша с тобой переписка ( назвали же!) - это нечто иное как выход из пропасти,. в которую я упала , но не долетев до дна ( а было ли оно?) ты похватив меня , подняла так высоко, что теперь мне и Олимп виден и Гелиос каждое утро проезжает мимо моих окон в рай на своей колеснице, а Зевс приходит на чай - рассказать об очередной своей влюбленности, и я их слушаю, слушаю, о тебе рассказываю, им непременно нужно все знать, раз уж довелось нам быть соседями по небу.

когда я забываю твое лицо , я очень прошу бога перед пришествием сна дать мне хоть один сон с тобой в главной роли, я любила смотреть на тебя, танцующую, и наверняка еще увижу!скажи, ведь увижу?только снов все нет и нет и я жду, не думай, мне очень комфортно ждать, мне очень органично жить в раю, только в своем раю, где правила устанавливаю не я и изменить посему не могу ничего.это всего лишь правила игры, которые существовали всегда.
больно подумать, что ты меня забываешь, но письма - наша связь, если они есть, значит и мы есть, значит я могу верить.это важно.здесь это очень важно.
никто не терзал мне сердца, я сама его разорвала и отдала каждому, кого любила, кто любил меня.любили меня- за преданность, любила я- за бесконечную тоску и нескрываемые холодные взгляды.это стало воспоминанием, но не вернуть , ничего не вернуть! когда появилась ты, от моего когда-то пылающего , солнцеподобного светила осталось ничтожно мало, что позволило мне все же отдать эту мелочь в твои руки, в твою диафрагму, вжить в тебя часть моего мира, моего дыхания.если тебе станет холодно - зажги его как факел, он , тлея, будет давать тепло, такое, что никакие свечи и вентиляторы не смогут дать никогда.


лунная соната продолжает нарезать на спидометре проигрывателя километры, я отчего-то расплакалась , когда писала это письмо.это старческая сентиментальность....та итальянка со сложным именем так и не приехала к нему , он глох, он мучился, он не видел смысла жить дальше, он писал ей письма, сжигая листы бумаги и беря перо вновь, он написал ей эту сонату.... и история повторяется.я не гениальна, совершенно напротив, если верить тестам и прочим психоаналитическим изыскам воспаленных умов, я полнейшая посредственность, но я люблю тебя так, как никто и никогда не сможет полюбить тебя.это неистовство бесконечно, эта любовь будет жить , будет жить в осеннем листопаде, во вдохах весеннего воздуха миллионами влюбленным , в крике каждой чайки, в движении волн прибоя, и даже на моей шее (о , не бесконечно) с твоим именем.
эта весна не будет последней, она не может быть последней, ведь ты напишешь ответ, непременно напишешь ответ и как всегда поцелуешь конверт, который через n времени привезет мне часть твоего тепла.