Бутоньерки - это такие цветы?

…Несусь по проспектам, перешагивая через минуты уверенным шагом, раздавливая отсутствием каблука – почти голой пяткой, какие-то идеи, мимо заброшенных таксофонов, мимо заброшенных полос трамвайных оскомин, мимо заброшенных воспоминаний висячих балконов, подглядываю в окна и слушаю этот голос. Он говорит мне о том, что меня кто-то ждёт. Или не ждёт? Стоп! Скрипичный ключ – это вовсе не ключ, им откроешь одно, но не откроешь другого. Спотыкаюсь. Расцарапывающее. Интерьеры. Интерьеры. Интерьеры… Гобелены. Мансарды. Ландшафты растений. Груды цокающих каблуков, роты облизывающихся взглядов. Погодите! А друг друга в сумасбродстве обвиняли. Разбирались в пивоварении, пе-ре-ва-ри-ва-ни-и… Разбирались во вкусах – вслед за всеми! Индивидуальность, индивидуальность, неповторимость… Шарж!!!
А вот шарм воздуха не даёт покоя. Только не твердите, что это весна  - жена, кого-то там, отпущения. Потом будет жарче. Его то винить в чём-то стоит?
Зашиться в газеты. Нечитабельные. Нечитаемые. Ворох. Ворох. Шорох. Шорох пахнет типографской краской и чьими-то бедами. Там пахнет неизвестным и располосованием. Полоска. Полоса. Полоса. Взяли и разбили на полоски неразбираемое. Из моего рта высыпаются вопросы – пугают: «Сумасшедшая!» Газеты не немы, но глухи в своей окончательной свежести. Желтеют и чахнут, а новости - быстрее. Разбирайте, разбирайте, перечитывайте. Сенсацццццция!
Ну вот, постойте. Постойте, постойте. Отравите ещё кого-нибудь стаканчиком. Растворимого. Обжигающе-растворённого. И упрячьте под слойностью пудр своё настроение. Румянами изобразите настроение, а губною помадою - страсть. Негодяйки! Обманщицы. Но почему-то ведь верите. Глаза горят стразами. Глаза горят от страз. Разодетости. В книгах жалоб – одни благодарности. Так описывает радио своей многоголосостью достижения в области микроэкономики. А что – скажете, нет? Улыбалась и пела… Улыбалась и верила.
Капает. Капает. Капает. Капает. Капает. Капает… Кап! Закрыть кран. И уйти домой – там другое. Другие. Краски. Кран. Рррретро. И пустота там другая. Родная? Кафель выбросился из окна. По-кон-чил жизнь заморазбийством. А стены нарочно обшарпались - довыпендривались. Ведь знали же, знали, что выветрилась. Что выискивала напрасность своих поисков. Центрифуга! А не пол и потолок – попробуйте справиться. Упорядочим! Полы перекрасим в небесное (?), а небо раскрасим в солнечно-яркое и солнца пришьём! Рассказала, что нашла. Такое хрупкое! Такое тонкое. Такое сильное. Такое важное. Неприметила тысячу месяцев тому назад? Разлентяйничалась. Не приметил? Пряталась. В подлокотниках. В своей задумке погребённой, в своей мечте мне духами разлитой. Нелепой? Тебе бы понравилась. В ненужности. В нелепостях крайностей. Тепличной случайности? Улицами прикрывалась. Буквами плакала. Телефон – чужими голосами зовёт. Телефон – чужими проблемами пахнет и дышит моими. Телефон раскаляется от своего молчания. Бесится. Поводами заболевает моя невменяемость. Впечатала узор мостовой в ткани, прикрывшие наши спины – зато наглотались понимания. Зато возместили потери, которых то раньше и не было. Зато нацепляли колючками впечатлений на штанины, заляпанные пылью млечнопутевой. Теперь не будем стирать их полвечности!
Французской гармошкой, что ли, звучит сегодня мой голос в моей голове – это мысли устроили бунт. Надо скорее их в бусины. Надо быстрее их вспахать заточенностью ножниц в узоры открытий. Надо быстрее их запаять в области неизученные. Надо скорее в рельсы вельветовые и шоссе бархатные. От шнурков атласных к льняной первозданности. Надо скорей их украсть у себя, хоть во сне, хоть в реальности. Надо скорее поглубже. Копать. Чтобы брызги фонтанами. Чтоб повиснуть и молча, прищеплено ждать. Понимания. Ожидания. Надо быстрее маникюры раздробить для нереального. Взять и за открытое вышагнуть, чтоб узнать – как это мягко-прозрачное? Мне, сытой голодом ради воспоминаний, на ужин - залив! Ради воспоминаний для завтра – что ненавижу пионы. Что люблю невесомость диагональную. Неопределённость. Разгаданную?