Быть проще

 Мимо проносились неоновые вывески, свет дорожных фонарей и желтые мигающие огни светофоров. Люди спали, оставив вместо себя на улицах теплоту искусственного освещения.  А мы мчались по пустынным проспектам, сворачивая на безлюдные улицы, пересекая тихие перекрестки. Машину колбасило от раскачивающих битов сабвуферов. 2pac – Changes is on air. В нашем воздухе. И мы дышим этим воздухом, состоящим из быстро меняющихся разряженных и заряженных частиц. И называем самым подходящим словом – накачка.   
Нас было трое. Чуваков, находящихся в таком возрасте, когда жажда познания мира превышает жажду поиска истины среди строк скучных предложений на пожелтевших страницах.  Потому что мир можно изучать по типу «ткнул пальцем – получил отдачу». Так намного интересней и проще. Главное, чтобы отдача была не слишком сильной. Хотя, ничего ведь не страшно. Мы ведь не можем умереть пока. Еще не то время, чтобы думать о смерти. Она просто постоянно пролетает мимо нас, иногда небрежно посматривая по сторонам и усмехаясь. А мы просто живем, не готовимся к чему-то, а просто идем вперед, рассматривая окружающую темноту с помощью маленьких фонариков. 
Игорек сидел со мной на заднем сиденье. Это он в свое время привел меня впервые в свою студию, чтобы просто попить пивка. А потом уже в два часа ночи я поймал себя на том, что строчу тексты под только что придуманный бит. Вокруг мигали красные и зеленые точки, полоски графического эквалайзера просто бесились от обрабатываемого ими саунда. Шел процесс записи нового альбома. Альбома, который все равно ничего не изменит, который не будут обсуждать критики, не будут яростно навязывать продавцы музыкальных магазинов. Но ведь главное, что он будет. В этом и было его предназначение. Чтобы быть.
- Макс, давай сейчас изобрази что-нибудь в стиле Тупака, - сказал Игорек
- Оке, давай бит.
- Тум. Пум. Тум. Пум. Тум-пубудум. Ту-дум. Тум-пум. Тум. 

Мир разорвался на сотни обломков
Хрустальные мечты привели нас сюда
Скажи, что оставим мы для потомков?
Под чем нас подпишут они без суда?
Ты говоришь, что ты самый умный
Ты говоришь, что можешь все
Так почему твой путь не самый трудный?
И на вокзале твой бронепоезд еще?

- Сейчас вот после того дома, сворачивай налево – во двор, - сообщил я Дюше.
Андрюха был тоже свой в доску. Он мог абсолютно легко общаться хоть с кем. И не было ни одного, кто бы смог сказать про него что-то плохое. Не потому, что его все боялись, а потому, что на самом деле нельзя даже было ничего такого придумать. Своеобразный приз зрительских симпатий всегда принадлежал ему.   

- Будет сделано, Босс, - отозвался он с неисчезающей никогда улыбкой.

Во дворе было тихо. В темноте стояли припаркованные машины, где-то на третьем этаже одиноко горело окно. 

- И чего людям не спится в такой час? – задал риторический вопрос Дюша.

Мы с Игорькем только молча переглянулись. 

- Дак тут же домофон на подъезде – сказал с явным разочарованием в голосе Игорек.
- Доверься мне. Везде, где есть кнопки – есть комбинация, которая пропустит нас внутрь. И я знаю эту комбинацию. Я не бог, не подумайте. Я просто немножко больше знаю, чем должен, – ответил я

В полутемном подъезде пахло табачным дымом, мочой и разлагающимся мусором. Порой мне кажется, что подъезды всегда будут неким символом времени. В стране шло полное переустройство с выбросами ненужных вещей из прошлого. Людям всегда казалось, что порядок можно навести, начав с выкидывания старья. Только вот в ломы нести все далеко-далеко или, хотя бы, сжечь. Все уходит только за пределы собственных сот, не дальше. Своеобразное искусство – жить в порядке среди дерьма, возводя и преумножая его еще больше вокруг мест своего обитания. Хотя, подъездную треш-романтику  еще никто не отменял. Да даже если бы и запретили УК РФ, она бы только расцвела.
Тихо, практически бесшумно, мы забрались на восьмой этаж. Удивительное наблюдение – чем выше, тем чище. Может, высота и уменьшение содержания кислорода в воздухе так влияют на поступки людей? А может просто не в кайф лезть так высоко. Но нам нужно было забраться именно на эту определенную высоту и разбомбить все стены. Нет, на окраине города всегда есть куча заборов и заброшенных домов, на которых можно творить, расплескивая литры цветной краски на кирпичные и бетонные поверхности. Просто у нас была совсем другая цель.
Вот мы и на месте. Все инструменты были разложены – несколько баллонов с краской, аэрограф и заготовленные трафареты.  И мы приступили к работе. Сначала был нарисован бэкграунд, изображающий ночной город с женским силуэтом на фоне светящейся луны, добавлены некоторые детальки. Потом я вывел ту самую фразу, которая должна быть ключевой и завершающей во всей композиции – I lv U. Игорек привычным движением вывел надпись – JCrew’98. Своеобразная точка в нашем ночном сочинении. Завтра узнаем свою оценку.

- Ну все, попачкали стены, теперь в клуб. Отмываться, - сокроментально заметил Андрюха.

Опять неоновые вывески, опять фонари и светофоры. Привычные огни ночного города. А вот и то самое здание с «Триппером»  внутри, освещенное со всех сторон какими-то банальными фонариками. На самом деле клуб назывался «Три поросенка». А «Триппер» - уменьшительно-ласкательное прозвище, если можно так сказать. 
Мы сидели в чиллауте, пили пиво. Почти как взрослые. На столе лежал учебник по биологии – надо хоть немного почитать перед предстоящим через несколько часов экзаменом. Даб, висевший в воздухе, был полной противоположностью той атмосферы, что была в машине. Хотя, для многих – это все называется «бездумным сотрясением воздуха».  А вон, оказывается, как – воздухотрясения бывают разными. Даже землетрясения бывают разными, по определенной школе отмеренными. 

- Прикиньте, чуваки. Цитоплазма переносит все вещества между различными органами клетки, - так Игорек сделал очередное открытие в своей жизни 
- Органы, блин, состоят из клеток, а не наоборот, - с умным видом завил я
- Да везде все одинаково. Вежде есть ядра и оболочки, - добавил Дюша.
- Ну может так и должно быть, а может это просто людям так удобней воспринимать окружающий мир, - сказал я, запивая очередную умную фразу темным пивом.
- Блин, нам завтра биологию писать, а не философию, - заметил Игорек и с обиженным видом пошел заказывать себе очередной коктейль.
- Ладно, а я пока схожу отлить, - сказал я, оставляя Андрюху одного сидеть за столиком забитым пустыми стаканами и тарелками.
Коридор показался мне необычно длинным. Странно, обычно он совсем другой. А вот и заветная комната. Интересно, в какой компании мне предстоит провести следующие несколько минут своей жизни? На удивление, внутри было пусто. Пахло остатками сожженного  корабля. И ни единой души. Наполненность сортира поражала своим разнообразием. И тут, возле окна, я заметил человека. Глаза слезились от дыма, поэтому я не мог разглядеть его лицо. Одет он был в какой то черный костюм, волосы были тщательно уложены. В общем, мне тогда показалось, что это или очередной чудик, или какой-нибудь менеджер среднего звена этого долбанного клуба.

- Ну привет, что ли, Макс – сказал он мне, доставая сигарету из только что распечатанной пачки Parliament.
- Здрасте, - ответил я, пристраиваясь к писсуару и расстегивая ширинку.
- Ну как идет твое познание мира?
- Спасибо – хорошо. Эх, каааааайф. А вы, собственно, откуда меня знаете?
- Ну мне положено знать все.
- А мне положено знать, кто ВЫ такой?
- Ангел.
- Что серьезно? Да ты модный парень, оказывается. Наверное, еще и мой ангел?
- Не совсем, мы не принадлежим людям. У нас только один хозяин.
- Вы, наверное, про Бога?
- Я здесь не для того, чтобы разводить религиозные разговоры. Я просто хотел поговорить с тобой. Вдруг в голову ударило.
- Ага, именно поэтому вы выбрали для разговора самое подходящее место.
- Важна не оболочка, а сама суть. Ты и сам это должен уже прекрасно понимать.
Я подошел ближе, но лицо так и не удавалось разглядеть.
- Ну и о чем ты со мной собрался поговорить? О жизни, которую ты знаешь лучше меня? О любви, которую ты охраняешь так нежно еще с тех давних пор, когда меня даже в планах не было? О предательстве, о небе, о космосе? О чем? Да даже если ты и начнешь мне раскрывать все истины, я ничего не запомню. Я сам разберусь со своими проблемами, хорошо? Если, конечно, они возникнут…
- Ты слишком сложно мыслишь, запутываясь еще больше в этом мире. А он прост.
- Я умер? – вдруг голова раскололась от неожиданного открытия.
- Макс, будь проще, - ответил он, затягиваясь очередной сигаретой.

Когда я подошел к столику, за ним уже сидел Игорек с какой-то черноволосой девушкой. Андрюха куда-то исчез.
- Нет, пацаны, пора мне завязывать с пивом и таблами, до добра это занятие не доведет, - сказал я, падая на свободный стул.
 


Весна. Она чувствуется в каждом глотке воздуха, в каждом валяющемся в траве разломанном кирпиче. Она даже пробралась внутрь, заставляя сердце биться в новом оглушительном темпе. Кровь быстрее доставляет весенний воздух до всех клеток нашего организма. И вот ты сам становишься ВЕСНОЙ. Ты сам – ВЕСНА. Какие там экзамены, какие разборы новых произведений и прочего. Ведь мир здесь и сейчас. А не там и не вчера.
Мы сидели на крыше недостроенного пятнадцатиэтажного дома.  На самом краю, свесив ноги вниз, будто зависнув над этим городом. Солнце постепенно заходило за самый край, скрываясь среди деревьев. Только я и Женька. В городе были только мы одни, среди этих бесконечных бетонных джунглей. И только внизу суетливые муравьи-машины напоминали о том, что кто-то все-таки должен присутствовать в этом мире . 
- Ты самый сумасшедший молодой человек в этом мире – наконец сказала она.
- Почему?
- Потому что это здорово – проснуться и после обычных утренних процедур выйти в подъезд и просто раствориться во всех этих ярких красках на стенах. Да даже город, утонувший в ночи – самый яркий из всех, что я видела.
- Ну я так попытался выразить свои мысли. Чтобы эффектно, без этих пошлых белых надписей на асфальте под окнами.
 - А почему нельзя быть проще? Подойти и сказать те самые слова, глядя в глаза? Почему нужно все делать так эффектно, чтобы потом вручали премии Оскара за «Титаник», чтобы стадионы ревели от появляющихся на табло надписей, чтобы люди плакали, читая эти странные истории о любви? Макс, попробуй быть немного проще, без понтов.
- Скажи правду, ты – ангел?
Она засмеялась. И ее звонкий голос вдруг наполнил все свободное пространство на высоте 45 метров над землей. Как свежий воздух в комнате, появившийся после открытия форточки.
А мне вдруг стало не хватать воздуха. Во рту все пересохло, сердце, казалось, сейчас разорвет меня на части своим бешеным ритмом. И я набрался, наконец, храбрости и сказал те три слова, что хотел сказать уже давно.
- Я перепутал этаж. Извини.
Стоп-кадр. И мир вдруг застыл. Пропали все здания, машины, деревья. Даже под задницами уже не было недостроенной пятнадцатиэтажки. И мы оказались повисшими в воздухе. Вокруг было небо, внизу - земля.
Play.
- Но сейчас, зависнув здесь с тобой в воздухе, я вдруг понял, что, на самом деле, я не перепутал этажи. Я сделал все правильно.
Улыбка.