Ливень

         Мысли…мыс ли? Мы ли? Мы ли мыли мысли? Простите за каламбур, не могла удержаться, а слово каламбур настойчиво прививает ассоциацию с поездом, заплеванным, обкуренным, облеванным, вернее не со всем поездом, а только с тамбуром. Сегодня я исчезла с работы пораньше, выключила телефоны домашний, мобильный, сладкой, до скулежа истомой, предчувствуя наступление депрессии. Но я слишком часто подменяла понятия. Теперь мне кажется, что депрессия это ностальгия, то есть наоборот, ностальгия – есть депрессия.
Как волчонок, вскарабкалась на подоконник, темно, хотя нет, реденькие фонарики, как партизаны, кололи темноту тусклым светом. Вот уже почти все готово. Комната пуста и темна, я на подоконнике не в счет, распахнутое настежь окно, поп-корн слева, кока-кола справа, уселась поудобнее, закрыла глаза и вот…. Пошел дождь. Всепроникающий, всепоглощающий, смывающий любую, даже запекшуюся кровь, ливень. Как фанаты забившей гол команды, заревели в унисон листья деревьев. Они ловили каждую упавшую каплю, и, как солдаты, подкидывающие в воздух шапки, приветствуя командира, подкидывали их обратно, но капли все падали и падали и останавливались только там, далеко внизу, они шлепались на асфальт и умирали. Довольно быстро асфальт покрывали десятки, сотни тысяч мертвых капель. Как солдаты без командира, их атака споткнулась о брезгливо надменно вытянутую руку бетонного монстра. Боже мой! Как красиво они умирали! С песней свободы на устах. И только мягкие шлепки об асфальт. Шлеп, шлеп. И по крыше бум, бум. И на ладони, и на глаза. Смотри!!! Проснулся генерал убитых войск! Он осознал свою роковую ошибку и теперь уже неизбежное поражение. И небо прочертила пущенная его глазами молния, и только потом прогремел обреченный крик. И содрогнулись стекла окон, и слыша плач своего генерала, капли усилили натиск. Четкими линиями струй сыпались они из бронированных боков туч, но противник не дрогнул. Но вот кончилась беспощадная армада туч, все воины погибли на поле брани. И как память только рваные траурные облака над городом. Тишина почитает умерших молчанием. Молчу и я. Как похоронный марш шелест листьев. Черная процессия расступилась, пропуская луну, которая освещает погибших в их последний путь. Я плачу, представила, как завтра безжалостное солнце иссушит мертвое воинство и как я побегу по лужам на работу, богохульствуя над пролившимися.         
         Из моего окна видна только одна сторона луны, в детстве я думала, что кто-то в том доме, напротив, из своего окна видит другую ее сторону. Но это только каламбур, простите за него.