Кипротерапия

Кипротерапия

Иванов был расстроен. Даже не расстроен, а очень расстроен. День и без того будний, что само по себе не прибавляет веселья, как- то сразу не задался. С утра по раньше, буквально на ровном месте, облицованным приторно белой итальянской плиткой Marаzzi ( на самом деле Иванову на итальянцев и на их плитку было чихать, но старший менеджер каждый день напоминал всем об этом при уборке "Ах Marаzzi, италия, 20 евров квадрат, что бы такие уроды, как вы по нему ногами...), так вот, налетел Иванов на штраф в 10 у. е., стоя на кухне, на этой самой чёртовой плитке и треская ветчину с хлебом рефлекторно и без аппетита из закромов родного кафе. Это вообще- то обычно не каралось, но это обычно и с обычными людьми. Менеджер так и записал в доносе «за количество поглощённого»
Будучи студентом первого курса и неудачным ухажёром соседствующей с ним по лестничной площадке девушки Ирины по причине «доходяжничества и мелковесия», Иванов решил набрать вес и в прямом и переносном смысле.
 Он был юношей, аж семнадцати лет. Возраст, в котором, жизнь награждает не только гормональными прыщами и радостями свежего порно, но и как говорится, и двери все настежь, и дороги все - всё больше автобанами. И где у нас автобаны? Правильно, лежат у его, Иванова, ног. И двери, что непременно открыты, ну не совсем открыты, конечно, что бы не раздражать остальных, а вот для Иванова пожалуйста, но только чуть- чуть, что б одним глазком. Поглядел? Выдохнул? Проходи.
Вот так и сегодня Иванов проходил почти весь день по переулкам и улочкам центра, неся людям в офисах и посольствах в красивых пакетиках с логотипом своего кафе радость. Радость представляла собой всякую всячину, всё больше бутерброды, салаты и сандвичи…
В этом и была его, Ивановская работа, что взвалил он себе на неокрепшие плечи, акромя яркого света учения в институтах.
Уже к шести вечера, походкой спортсмена обожающего спортивную ходьбу, он посетил ул. Поварскую и остановился у ворот посольства Кипр, прямо под гордым Кипрским флагом с изображением острова, издали напоминающего сперматозоид (ну, чтоб в карту не лазить и глаза не портить малостью этой)
Милиционеру, похожему на засушенного Геракла, что спал в будке на улице…
 Иванов ещё подумал, что милиционеров в охрану посольств, расставляют по комплекции, пропорционально размерам страны. Воображение сразу нарисовало Иванову амбалов у ворот посольства Китая… А американцы, наверно, себя сами охраняют, у нас на такое мясо анаболиков видимо и не хватит…
Так вот, вместо пропуска, Иванов повертел «вертолётиком» пакет, перед заспанным лицом милиционера, и он кивнул, опять принимаясь за свою какую то особенную милиционерскую медитацию.
Во внутреннем дворе здания, к нем сразу подошёл не большего росточка киприот-охранник, на груди у которого висела бирочка с фамилией Медведев А.Г.
 «Чё несём?»
« Военная тайна» отразил Иванов, потому что был не в духе.
« Тогда вопрос поставим иначе, к кому несём?» Медведев наверно был рад, что хоть с кем то можно поговорить на родном - великом и не злился на юнца.
«Ах…сис…Пах…лус…» Вообще то Иванов всегда учился нормально и на зрение тоже не жаловался, но тут получился конфуз. Выговорить имя и фамилию православного брата он слёту не мог, а только по слогам, запинаясь, как второгодник.
«Понятно, пошли» мягко и по-отечески сказал Медведев, ободряюще улыбнулся и повел Иванова в здание. По дороге состоялась краткая экскурсия по посольству. Скудный словарный запас Медведева «это у них прихожая», «это у них приёмная», компенсировался хозяйским радушием сквозившим во всём его и его во всём.
Человек со стороны подумал бы, что это посол, нарядившись охранником, в честь их какого то кипрского «дня охраны», вообщем то тоже праздника, проводит день открытых дверей.
Они остановились у какой то двери. «Советник» тихо и значимо сказал Медведев, постучал в дверь и не дожидаясь ответа открыл её. В большом и не богатом кабинете сидел человек средних лет, всем своим видом показывающий, что именно его трудом прирастает ежечасно кипрская держава.
« Слышь, козлина мокроухая! К тебе обращаюсь пень!» Медведев, улыбаясь киприоту в тридцать три своих зубных протеза, и показывая пальцем на Иванова, продолжал: «Жрать те принесли урод косорылый!»
У Иванова от неожиданной близости скандала, похолодело внутри, там, где с утра у него было ветчина. Сейчас там ветчины не было, и там же и похолодело, но Иванов, не был бы Ивановым, если б не пожелал себе ещё ветчины и туда же, даже в такой ситуации.
Нет, не подумайте, он не испугался, он и подраться мог…но за дело, да и не здесь, на территории чужого острова.
Киприот скорее машинально, чем приветливо, улыбнулся Медведеву и встал из-за стола.
« Вот сукин сын, задницу свою хрен поднимет лишний раз» опять громко и опять улыбаясь, выдал Медведев киприоту.
«Ты, малыш, выговорись», продолжал Медведев, но уже спокойно и без импортного зубоскальства, обращаясь к Иванову, «они по-нашему не бельмеса вуучить не могут» ( в его глазах стояло искреннее удивление, типа, чё здесь учить то)
 «Мня, на пример, это очень помогает», при этом Медведев не уточнил, чья у него «мня», и добавил жалеючи: «Я смотрю, у тя жизнь тоже не халва да и работа собачья...»
«Вас, тебе, жрать сволочь!» неуверенно и тихо начал Иванов, почему- то, кланяясь и искоса глядя на Медведева. «Подавись!» Уже чуть громче.
Медведев в такт словам кивал головой, повторяя «Улыбайся малыш, улыбайся»
Вообще, Ивановский ещё молочный организм не приучен был хамить взрослым в одиночку, там, в компании, под пиво, можно было. Но организм рос, и Иванов решил, что наверно возмужание с этого начинается и рано или поздно Ирочка это за ценит.
Киприот тем временем, уже взял пакет с едой и начал «отчинять денюшку» из толстого «лопатника».
Вид толстого лопатника окончательно убил в Иванове человека.
« Хари отъели, буржуи недорезанные, вас бы в тайгу, к медведям и комарам, а то морды какие лощёные, загорелые»
« Не забывай улыбаться, улыбайся, улыбайся, у-лы-бай-ся!!!!» Медведев, как любой наставник, переживал за подопечного и показывал, как надо улыбаться усердно оголяя зубные протезы..
« Да Вас, лядей, надо всех мочить» завёлся Иванов, обнаружив отсутствие чаевых…
«Собственными руками задушил бы падлу!!!!!!»
Меведев кивая хозяину кабинета, при обнял Иванова, как бы показывая всем видом, что сеанс терапии окончен, повел его опять коридорами на выход.
« Ну, чё полегчало?» осторожно поинтересовался наставник.
Иванов ещё не отошёл, от той ярости, что нахлынула в кабинете, молча сопел, шел и опять сопел.
«Вот ты мне скажи» продолжал Медведев, нисколько не смущаясь молчанием собеседника, « Что они так «лыбятся» постоянно, будто у них зарплата кажный день. Так сразу не поймёшь, толи тебе рады, толи убъют сейчас и всё улыбаются. То, что они живут хорошо, от этого радость – это понятно, но так наверно то ж надоедает? Может у них закон такой есть, всякому улыбаться?»
Медведев даже остановился от такой серьёзной мысли. «Ты как думаешь, малыш?»
«Дядь - это культура наверно...» Ярость схлынула, внутри у Иванова было пусто и в тоже времемя легко так, как после драки.
« А я вроде как не культурный," - не унимался Медведев," и ты тоже и мент на воротах тоже варвар?»
«Ну, мент точно варвар, других не делают, а у них это просто принято, а Вам приятно когда Вам улыбаются?» Иванов вспомнил, что он там наговорил, улыбаясь, и осёкся.
«Мне неприятно, я те даже больше скажу, меня это уже нервирует. Вот ты смотри, даже собака и то, когда куснуть хочет, рычит, а довольна – хвостом виляет. И не улыбается постоянно. Клоунам всяким и то улыбку на лице пририсовывают . А я так думаю, просто их жизнь не била, очень они какие то до омерзения чистенькие и сытые!» и тихо так , почти шепотом сделал за них, за сытых вывод: «А мы значит, как собаки, все рычим»
« Да мы тоже не голодные, а может, как научимся улыбаться, нас тоже в Евросоюз примут, заживем» обреченно, но задиристо, глядя на милиционера у выхода изрёк Иванов, назло Медведеву, который одолел его причитаниями и назло менту, которого в Евросоюз то точно не возьмут и оставят у ворот светлого будущего так же лаять и спать в будке.
«Да ты посмотри, что в мире творится, в Ираке, да что там в Ираке, вот под боком, в Латвии фашисты распоясались, везде неспокойно, а ты говоришь улыбайся?»
До ворот они дошли уже молча. Медведев, наверное, переживал за не битых киприотов, а Иванов вообще ни о чём не думал, как может ни о чем не думать только молодость.
Когда их разделили ворота, охранник не глядя на Иванова, а куда то по верх , растягивая слова, бросил: «Ну, тогда бывай малыш, заглядывай к нам на остров…» и почему- то сконфуженно улыбнулся.
Заулыбался и милиционер в будке, разглядев на Иванове спартаковскую футболку, и вспомнив, как намедни, врезали они на футболе фанатам на выходе со стадиона поле матча.
Иванов опустошённый шел к кафе, шел легко быстро и багровый синяк на заднице от милицейской дубинки, с коей ему встретится довелось в Лужниках совсем не болел…
Придя в кассу и сдав деньги, бросил приёмщице заказов, девочке лет 18, с голубыми близорукими глазами:
« Если Кипру что понадобится, меня зови!» и чуть тише с обезоруживающей улыбкой, кивая на улицу..."пойдём подышим?!"