Ибо сказано

Ибо сказано…

Бить втроем одного – много ли в этом чести?
Может быть, это вид спорта такой?
А вы как думаете?
Нет.
Трое на одного – несправедливо.
Особенно когда ты и есть тот один.
Трое подростков лениво и без особой злости лупили четвертого, который, как ни странно, никак не хотел сдаваться и чудом удерживался на ногах.
Чем бы все это закончилось, предугадать было бы более чем легко: у того, что один, не было никаких шансов.
Пока в драку не ввязался еще один человек.
Легко перескочив невысокую оградку палисадника, он с ходу влепил бутсой в подбородок ближайшему противнику. Зубы того звонко лязгнули; протестующее мыча и заботливо придерживая поврежденную челюсть, он покинул поле боя.
Силы, таким образом, уравнялись.
Следующий, получив пару ударов в область солнечного сплетения, сложился как перочинный ножик; мощный пинок вынес его вместе с частью заборчика.
Почувствовав прилив сил, бывшая жертва с размаху въехала по физиономии оставшегося противника. Голова того мотнулась, и блокировать следующий удар он не успел.  Открытая ладонь ударила его в грудь, чуть выше выреза майки-борцовки, оставив там моментально залиловевший синяк, до странности напоминающий отпечаток раздвоенного копыта.
Продолжать бой он, почему-то, отказался и с места развил такую скорость, что догнать его не смог даже тот нежданный заступник. Махнув рукой, тот направился к пострадавшему, но заметил блеснувшее в траве стекло и наклонился за ним.
Только после этого избитый парнишка позволил себе съехать вниз и усесться на землю, прислоняясь спиной к стене.
- Кто ты? – прохрипел он, обращаясь к своему спасителю и тщетно пытаясь что-то нащупать в траве.
- Ты не это ищешь? – незнакомец протянул ему обнаруженные минутой раньше очки с легкой металлической оправой.
Вэл поспешно надел их.
Час от часу не легче! Девчонка!!!
- Ты в порядке? – сочувственно спросила она.
- Нет… Но сейчас буду.
Он с всхлипом втянул воздух и закашлялся.
С легким щелчком вывихнутый сустав встал на место, кровоподтеки побледнели, кровь, сочившаяся из разбитой губы, подсохла и осыпалась тонкой струйкой коричневого порошка.
Как всегда регенерация отнимала много сил. Наверно, он заметно побледнел, и она протянула руку к его лицу:
- Давай я помогу!
Его зрачки резко, по-кошачьи, сократились и сверкнули красным.
- Не тронь! – отшатнулся он.
- Хорошо, - уступчиво произнесла она, поправляя сбившуюся набок во время драки спортивную курточку. – Я – Марша. А ты?
- Вэл, - он сплюнул на траву и вытер тыльной стороной ладони губы. – А здорово ты их!
- Папа научил, - отмахнулась она.
Врет, - привычно определил он. Зачем только ей это нужно?
- За что они тебя?
- Ни за что, - пожал он плечами. – Просто так.
- Но почему?
- Ты не поймешь…
- И все-таки я хочу знать!
- Да потому, - крикнул он, выходя из терпения, - что я - не такой, как они! Я – иной!
Он думал, что после этого она отвернется и уйдет, как это делали все остальные.
- И незачем так орать, - поморщилась она. – Думаешь, ты один такой?
Эти слова поставили его в тупик; он так и замер с приоткрытым для возражения ртом.
- Пошли, - она протянула ему руку.
- Я сам, - уже из чистого упрямства буркнул он. – И я не нуждаюсь ни в чьей помощи.
- Ладно. Ты сам так решил,  – она отвернулась от Вэла и сделала шаг к выходу из палисадника. – Прощай.
Он привычно-рассеянно взъерошил светлые волосы, чтобы скрыть крохотные бугорки рогов. Хорошо хоть адский папаша не подарил ему другой атавизм – хвост!
Что-то в этом прощании было неправильным.
- Марша?
- Да? – повернулась она.
- Спаси-бо, - с некоторым напряжением в голосе произнес Вэл.
- Всегда пожалуйста…
Он закрыл глаза, стараясь впечатать в память ее образ: теплые карие глаза, вздернутый носик, копну темных волос и… крылья? Показалось ему, или действительно у нее за спиной развернулись два крыла, но не белых, как у ангелов, а пепельно-серых, словно опаленных?
Теперь он понял, что было неправильным.
- Не прощай, а до свидания, - прошептали его губы.
Потому, что он был уверен, что они еще встретятся.
Ибо сказано в Новом Писании:
"Тяжело жить полукровкам в мире людском.
Однако вместе они – сила.
Даже если они такие разные…"