История глазами европейца

Белесый полукруг расплывчатой луны
с сиреневых небес льет свет на Рубенсштрассе,
на летнюю листву – сквозь арки полукруг -
на маленький балкон, почти что итальянский.

Еще не остывшие камни хранят уходящий день,
скрывая тайную прелесть давно позабытых пьес,
храня в горячих глубинах аплодисменты и слезы
зрителей,
          сидевших
                на ступенях
                Анфитеатро Римини.
Легкая тень властителя – сумасбродного авантюриста,
рискнувшего заключить дерзкую сделку с Богом
ради победы в сражении –
отдыхает на теплых руинах, не исполнив своих обещаний.
Впрочем если принять во внимание
чарующий аромат итальянского вечера,
яркое небо с силуэтами кипарисов,
шум недалекого моря,
благородную тишину Луврской картинной галереи,
где орлиный профиль Сигизмундо Пандольфо
Малатеста де Римини
соседствует с крыльями Ники Самофракийской,
то невольно приходишь к выводу,
что наказание за дерзость
не было чрезмерно строгим...

В арльском замке верный слуга зажигает свечи
в медных канделябрах, ожидая хозяина,
который уже возвращается с охоты -
разгоряченный опьяняющей скачкой, будто ветер,
проносящийся над стынущей гладью вод.
Грохочут копыта по подъемному мосту.
Трещит в камине огонь.
Со стены смотрит величественный предок,
в плаще и блестящей кольчуге,
опираясь на грубый меч изысканной рукой испанского идальго.

В Фонтенбло неспешно прогуливается
Наполеон в треуголке и зеленом офицерском мундире,
Обдумывая тактику грядущих побед
И слушая пение птиц.
На набережных Сены, у самой воды,
где Генрих IV на мощном коне
едет навстречу царственному Карлу Великому,
французские студенты, окрыленные любовью,
обнимают друг друга в сгустившихся сумерках,
пока, взирая с непритворным благоговением
на Богоматерь Сен-Сюльпис,
шагающую по грозовым облакам,
Пьер Тейяр де Шарден раздумывает,
как бы помирить наконец иезуитов с дарвинистами...
В Барселоне веселый старик Гауди
с нескрываемым удовольствием разглядывает
свое новое творение –
будто влажный песчаный замок у кромки неба-моря.
На Лас Рамблас уже закрываются цветочные лавки,
но весь мир представляется Пикассо голубым и зеленым.
Святая Евлалия гонит гусей домой –
и находит на его месте собор с грозным ангелом на колокольне.
Колумб смеется от восторга,
предчувствуя за занавесом заката
Терра Инкогнита...

В Пруссии Фридрих Великий строит широкомасштабные
замыслы –
не женить ли ему русского царевича на умненькой принцессе
Анхальт-Цербстской,
тогда как ганноверский принц строит своей невесте
дворец,
позабыв о государственном благе
(так приятно подарить любимой женщине
красивую игрушку!),
а в Любеке лихие купцы – почти что пираты –
отмечают выгодную сделку.

Созерцая кружевные камни Зальцбурга,
Моцарт сочиняет, улыбается
И между делом аранжирует последнюю вещь Сольери,
Желая сделать ему приятное.

Российский император, вдохновленный сменой столетий,
раздумывает, какой подарок был бы достоин Парижа,
и решает, что мост лучше всего подойдет,
но только чтобы обязательно с фонарями в стиле модерн –
они так красивы на фоне цветущих каштанов!

Петр Первый в костюме рабочего
Меряет шагами Амстердам,
восхищаясь европейским просвещением,
поделками ремесленников, стройностью каналов,
отразивших достиженья инженерного искусства
и луну...

Ту самую, которая видна и с нашего балкона!..