Что хранит впадина?

Что хранит впадина?

(Отдай жемчужину)

 

Когда-то Кашилот был самым полосатым зверем на нашей планете. До того он был полосат, что даже зебра боялась вступать с ним в соревновательный процесс по вопросу полосатости.

А еще Кашилот (но это в сущее дополнение к тому, что он любил кашу!) был самым остроносым из больших китов. Бывало, носом он мог пробить две, а тои три волны подряд без разрушения оных.

Очень Кашилот был собой доволен. Любил море, солнце, воздух и жизнь вообще. А еще у Кашилота была возлюбленная. Она была птицей и любила все блестящее. Пару раз она даже пыталась на своих крыльях стремиться к блестящему на небосводе солнцу. Но разреженный верхний воздух и тревожные крики Кашилота снизу, из морской пучины возвращали ее назад.

Сколько всего разного блестящего добыл Кашилот из глыби вод для своей возлюбленной – не сосчитать. И все подаренное Кашилотом нравилось птице, все было ей к лицу и впору. Но почти тут же она теряла блескучие подарки. Такая была она эпикурица. Хотя, конечно же, очень симпатичная.

Обычно Кашилот и птица находились где-нибудь поблизости друг от друга. Вот раз Кашилот резвился на просторе, чаруя мир своей полосатостью и развлекаясь носовым протыканием упругих волн. А возлюбленная летала в небе. Вдруг она увидела на горизонте что-то особенно блестящее и, не задумываясь, полетела в безманящую даль.

Подлетая все ближе и ближе к интригующему блеску, птица начала различать, что это из гривы морской кобылки сверкает какой-то небольшой предмет. Оказалось, что блестела жемчужина, вплетенная в гриву морской Кобылки, которая мирно прогуливалась в верхних слоях пучины со своими подружками. Эта компания красовалась перед морскими коньками, расположившимися будто случайно неподалеку. Птица все это рассмотрела и стала кричать и стонать на весь океан. Ведь она не могла забрать жемчужину у морской Кобылки – численный перевес был не на ее стороне.

А жемчужина была действительно удивительной красоты и блеску. Она досталась Кобылке по наследству от бабушки морской Лошадки.

На крики и визг возлюбленной в ту же точку горизонта через некоторое время приплыл и Кашилот. Узнав в чем дело, он начал выпрашивать жемчужину у грациозной Кобылки. Естественно, та – ни в какую не соглашалась отдать столь привлекательный предмет, к тому же семейную реликвию.

Обстановка накалялалсь. Любовь следила за Кашилотом с небес и быстро сделала его до того нервным, что он забыл всякий стыд и законы моря и кинулся отнимать жемчужину у Кобылки.

Морскую хвостатую стройняшку почему-то враз покинули подружки, а сама она кинулась наутек. Кашилот – за ней. По подводным пещерам, меж коралловых рифов, на глубине и у поверхности океяна-моря. Но верткая и чувствующая за собой незримую длань закона Кобылка не давалась Кашилоту в ласты. А жемчужина была вплетена в ее гриву столь плотно, что не выпадала даже при самых виртуозных виражах в подводной погони.

Кашилот, ослепленный силой своей поднебесной крикливой любви, носился за Кобылкой как угорелый. И плохо бы пришлось ей, ведь природа почему-то сделала так, что дамские возможности удрать уступают возможностям кавалера догнать. И тут в дело вмешался сам незримый дотоле морской закон. Его представитель, верткий весельчак Спрут схватил Кобылку умелыми щупальцами и официально унес ее на изрядную глубину из под самого острого носа Кашилота.

Кашилот редко нырял в такую глыбь, ведь кашалоты дышат воздухом, и поэтому чаще находятся у поверхности моря. Кашилот поднялся к поверхности, проткнул для самомнения пару волн своим длинным носом, вдохнул поглубже и нырнул за жемчужиной. Но Спрут заметил это и унес Кобылку еще глубже.

Кашилот всплыл, набрал в себя еще больше воздуху и снова нырнул, основательно работая хвостом и ластами, так что полоски на его теле задрожали. Но и на этот раз Спрут увернулся от свалившегося ему чуть ли не на голову Кашилота. Только хвостом тот зацепил гриву Кобылки и жемчужина чуть было не выпала на дно морское. Кашилот стал всплывать, затруднившись дыханием, а спрут, удивленный и раздосадованный такой упорной борьбой с беззаконием, решил нырнуть в самую глубокую яму океяна-моря – Марианскую впадину.

Об этой яме рассказывали разные страшные истории, и потому никто из верхних вод не мог без страха достичь даже половины ее глубины. Только вера в закон и отвращение к возможной победе беззакония в лице неугомонного влюбленного заставили Спрута решиться на такой опасный маневр.

Кашилот наконец всплыл и глубоко дыша, стал плавать кругами, поглядывая вниз на Спрута. И он увидел, что Спрут поплыл к Марианской впадине. Тогда Кашилот спешно нырнул, разогнался в толще воды, выпрыгнул в воздух и, вдохнув его в себя побольше, изо всех сил ринулся в пучину за Спрутом и Кобылкой.

Кашилот был очень упрямым и в отчаянной попытке достичь заветного блеска для возлюбленной, не унимавшейся на небе, набрал огромную скорость. Он развил такую скорость, какой не развивал в воде в ту пору никто. Встречный напор воды в Кашилота был чудовищен. От этого нос Кашилота сплюснулся, а полоски слетели с вибрирующего тела.

И в отчаянном нырке, в самом низу его, Кашилот почти настиг Спрута с Кобылкой и жемчужиной, но в последний момент страж морского закона ускользнул в сторону и разгоряченный преследователь только ластом взбередил гриву Кобылки, и тут же пулей помчался к поверхности, чтобы его не настигла кессонная болезнь.

А вместо Кашилота мимо Спрута и Кобылки в Марианскую впадину изящно извиваясь стали планировать полоски влюбленного в птицу. Спрут и Кобылка засмотрелись на них и не заметили, как жемчужина выпала из гривы изящной морской обитательницы и полетела туда же, куда неторопливо направлялись кашилотовы полоски.

А Кашилот всплыл на поверхность и целый день не мог отдышаться. И, хотя все для него в тот раз кончилось хорошо, но так и остался он тупоносым и без всяких полосатых украшательств на всю последующую жизнь.

Кобылка недолго печалилась от потери жемчужины – ей нашли жениха, и жизнь ее удалась. Спрут по сю пору, говорят, соперничает с Кашилотом на любимых глубинах.

А самая удивительная и блестящая жемчужина так и лежит с тех пор на невероятной глубине более одиннадцати километров в совершенном мраке и покое Марианской впадины.

 

19.4.5