Жизнь

Было уже очень поздно. Где-то около двух ночи. Именно в это время ему захотелось жить.
   Он встал, подошел к компьютеру и долго смотрел на темный монитор. Может написать об этом? Трудно держать все в себе, иногда хочется поделиться с кем-нибудь. Пусть даже если этот кто-то железная коробка. Написать даже просто для того, чтобы самому разобраться.
   У него был голод. Нет, он не был вампиром, или другой нечистью. У него просто был голод человека, который давно не ел. Не пил… и даже не спал, и не выходил на улицу.
   Он достал молоко, оставленное на потом., когда оно будет нужнее. Оно оказалось прокисшим … заплесневелый чай мирно покоился в чайнике… черствый хлеб…
    Снег за окном. И холод, который проникал везде. Он, словно живой, забирался под рубашку.
    На улице выли собаки. Им тоже было холодно.
    Это был его маленький сумасшедший дом. Он жил так, как хотелось ему. Точнее, он так думал. Потом кто-то ему сказал, что всеми управляют, что нельзя выходить на улицу. Там нет людей, там только зомбированные существа, которые живут по чьей-то программе. Ему говорили, что если ты выйдешь на улицу, то тоже станешь таким.
    Вот он и сидел дома. Только потом к нему пришла мысль, что, сидя тут в своей квартире, он выполняет тем самым чью-то программу.
    Теперь он сам сделался зомбированным от своих мыслей. Он жил под их властью. Он жил ими.
    Этой ночью он смирился с этим. Ему было двадцать. Десять лет тому назад ему сказали, что он умрет в двадцать. Сказал это один врач, который обследовал его тогда. Он нашел в нем какую-то болезнь, которая должна была развиться за десять лет и убить молодой организм.
     До пятнадцати лет ему становилось все хуже и хуже, а потом он просто забыл про свою болезнь.
     Но это не так страшно, страшно то, что сегодня он вспомнил про нее. И ему  стало намного хуже. Резко ухудшилось зрение, голова пошла кругом и дико болела. Это был рак? Мозга? Крови?....
     Он держался за подоконник и смотрел на снег. Он слился в единое пятно, закрасив белым дома и отражение бледного лица в стекле.
    Почему именно сегодня?
Он вышел на улицу. Смело ступил на лед, подставил лицо холодному ветру. Он не боялся уже ничего.
В толпе сначала было дико. Будто он впервые ее увидел и оказался в ней. Люди как-то странно смотрели на него. Но ему, конечно же, было без разницы. Это просто не имело значения. Теперь важно было что-то совсем другое, но не оценка. Не их оценка. Кто-то другой должен сделать выводы. Кто-то другой, не он и не они. И даже не Бог.
Когда ты спокоен, то ничего уже не кажется страшным. Машина, проезжающая в пяти сантиметрах от тебя на безумной скорости; зеркало от вагона метро касается кончика твоего носа… это не имеет значение.
Только смерть имела значение для него. Он видел людей. Он знал, что их очень много, что все они хотят чего-то. Порой даже сами того не зная, они исполняют свои желания. Но никто не мог исполнить его желания.
Самого главного, самого важного и единственного.
Он хотел жить.
В принципе, это не так много. Все мы живем. Но почти никто из нас не знает о приближении своей смерти.
Он знал.
Еще он хотел найти того врача. Он не понимал почему, но просто ему очень хотелось этого.
Сейчас ему оставалось лишь брести, куда глаза глядят.
А они глядели вперед, сквозь толпу.
Он думал о многом в этот день. Он думал о себе, о мире, о жизни и смерти, а также он думал о пути, по которому ему осталось идти не так долго. Часто возвращаясь к своему прошлому, он забывал о будущем. Такое часто бывает, но это страшно осознавать, особенно тогда, когда жизнь уже почти покинула тебя. Да, зачем отрицать? Ему стало жутко. До отчаяния жутко. Он просто ничего не успел. Все прошло мимо него, когда он запирался в своей комнате. А теперь на улице ночь. Людей уже нет. Все дома, или еще где-нибудь. Для него людей вообще никогда не было. Был только он сам. Он сам заперся от тех, кто был рядом. Он думал о своих проблемах, не пытаясь спасти тех, кто в этом, действительно, нуждался.
Теперь он один, и это стало так отчетливо понятно ему, что даже жалеть о чем-либо не хватало сил. Он просто брел по городу.
Через какое-то время он гордо поднял голову и зашагал так, будто у него появилась цель. Трудно сказать, о чем он тогда думал, но взгляд его стал уверенным. Сначала он шел быстро, потом почти бегом, вскоре он просто побежал. Побежал быстро.
Он помнил, что где-то здесь, среди этих серых и скучных домов, архитектор которых, видимо, был сам серым и скучным, была его мечта. Да, мечта. Самая обыкновенная. Но осуществить ее он не мог. Точнее, он, конечно, мог, но у него не хватило смелости. Он не был трусом, но и смелым тоже никогда не был. Так и жил. Хотя многие называют это просто существованием. Я не стала бы так строго судить.
Когда-то он, как и многие в этом мире, учился в школе. Учился не столь прилежно, как хотели бы его родители, но все же учился. И, конечно же, он был влюблен. Она – обычная девушка, добрая, улыбчивая, отличница, естественно. Он – хулиган и троечник. Прекрасная пара, казалось бы. Но нет, он так и не подошел к ней.
Теперь же он бежал к дому, где жила она. Не зная точно, живет ли она тут еще, он просто бежал к своей мечте, к тому, что он еще мог осуществить за столь короткий срок своей жизни. Он бежал.
Через миг он оказался у обитой железной двери с маленьким глазком. На какой-то момент она показалась ему живой. Живой и жутко злой. Казалось, что она не откроется даже тогда, когда будут открывать изнутри. Он быстро позвонил. Потом позвонил еще раз. И еще много раз. Через какое-то время ему все же открыли дверь.
- здравствуйте, а Даша дома?
- это я.
Перед ним стояла Даша в простом халате, в рваных тапочках. Лицо ее сильно изменилось. Под глазами огромные темные круги, морщины на лбу. Словно она постарела лет на десять. Почему? Почему она? Не я? Мне умирать скоро, а ей жить еще! Жить долго и счастливо! Растить детей с любимым мужем. Им мог быть я. Да! Я во всем виноват. Это все только из-за меня.
- прости меня, Даша.
- а ты кто, собственно?
- да никто.
Он развернулся и быстро сбежал вниз по лестнице. Выскочил из подъезда и бросился бежать. Куда? Это не имело уже никакого значения. Слабая надежда, посетившая его этой ночью, исчезла. С ней исчезло и все остальное.
Он добежал до набережной и остановился. Вода. Как много воды. Фонари. Слабый свет отражается на спокойной водной глади. Тишина.
Усталость навалилась всем своим весом, приглушая боль и страх. Спокойствие. Раз – и одна нога на перекладине, два – вторая нога. Спокойствие. Он улыбался, смотря на то, как мелкие камушки посыпались в воду. Я сам – камушек. Маленький такой. Сейчас тоже упаду. Буду падать, падать….
Вдруг кто-то схватил его за шиворот и одним резким движением сбросил вниз. Именно вниз. Почему не спасли? Ведь могли же. Ан нет! Помогли! Пинка, так сказать, дали. Подлость! Так осмеять меня в такой момент.
- гадыыыы!!!!!!!
С этими словами он погрузился в воду. Холодную и очень вонючую.
А «гад» наблюдал за тем, как человек в реке, выкрикивая что-то ругательное, плыл к берегу. Потом он улыбнулся и быстро ушел. Даже очень быстро.
Нет! Беспредел! Попадись он мне!
- кто это? Покажись! Я хочу видеть тебя! Ты только и можешь подкрадываться, и толкать в спину? Я тебя спрашиваю! Отвечай!! Трус! Гад! Ну почему ты это сделал? Я, может быть, уже не спрыгну из-за тебя…да! Зачем? Я просто повешусь! Повешууууусь! Слышишь? Непременно повешусь! Сегодня же!!!
Он сел на асфальт и заплакал. Он что-то еще бормотал, когда подъехала машина. Обычная машина. Жигули, кажется. Оттуда вышел человек и как-то буднично подхватил парня, успев ударить его коленом по голове. Потом из машины вышел еще кто-то, и они оба положили тело в багажник. Посмотрели друг на друга, улыбнулись, и пошли смотреть на реку.
……………………………………………………………………………………………………...

Темно. Страшно темно. Нет. Страшно и темно. Мысли путаются. Трясет. Жутко трясет. Тошнит. Меня укачало … ничего не помню.
- давай, вытаскивай его!
- да его вырвало. Сам вытаскивай.
- тебе что сказали?
- понял, шеф. А я вас и не приметил.
- оно и видно. Ну, кто это у нас?
- мы решили, что он подойдет. Рост подходящий, волосы тоже. Только он мокрый был и плакал… псих, видать.
- посмотрим…
Когда его вытащили, раздались громкие аплодисменты. Кто-то орал, что пора подавать шампанского. Кто-то возражал, что водка лучше. Но все были рады. Они нашли то, что им было нужно. Точнее того, кто им был нужен. Парня отнесли на ближайшую лужайку и положили обсыхать на солнышке.
- надо его взбодрить что ли.
- надо… воды давай.
- можно просто по морде дать.
- воды, я сказал! Не порть лицо. Оно нам и нужно.
Принесли воду. Облили. Парень открыл глаза и заорал.
- Господи! Свет! Я знал! Знал, что это случится! Я так рад! Я счастлив!
С этими словами он вскочил на ноги и стал бегать по лужайке.
- псих, однозначно.
- согласен.
Тут появился Шеф.
- кто это? Что он делает? Эй! Ты! Кучерявый!
Парень остановился. Посмотрел на всех. И заорал. Потом он упал на колени, схватился за голову и простонал что-то невнятное.
- понятно, убейте его. Он все испортит.
До «психа» эти слова дошли. Он встал, отряхнулся и сказал:
- сделайте милость! Я так давно этого жду.
- ты не понял что ли? Ты хоть представляешь себе кто мы? А?
- нет, мне как-то все равно, правда.
- ах, ему все равно? Ну, посмотрим!
С этими словами он подошел к парню и ударил по лицу. Ногой. С разворотом. Парень упал. И не поднимался.
- готов. Уносите.
Его отнесли к дереву. Высокому, красивому дереву. Тут и решили учинить расправу. Быструю. Давно отлаженную, даже привычную. Но парень открыл глаза. Пошевелил рукой, потом посмотрел на нее…
- живой. Я опять живой. А вы кто?
- так ты псих, я не понял? Ты сбежал откуда-то?
- нет, я умираю.
- да? Тогда давай быстрее.
- нет, мне еще неделю…
- не понял?
Тогда парень поделился своей историей с ними. С бандитами, которым все абсолютно все равно. Которым ничего не стоит убить его. Это даже и не люди…. Но они слушали внимательно, казалось, что они даже сопереживают. Они внимательно смотрели ему в глаза, словно пытаясь убедиться в правдивости всего сказанного. Когда парень закончил, один бандит встал и ушел. Другой поднял парня и повел куда-то.
- я тебя убивать не стану. Но надо… ты говоришь, что через неделю помрешь, да? А дома помирать будешь? А то шеф на неделю сейчас уедет, а мне потом надо будет твой труп показать. А жалко убивать тебя. Очень жалко. Такой грех, ведь... тебе неделю всего-то пожить…. Ты давай, вот здесь проходи, потом быстро попутку слови и мотай отсюда, понял? Быстро только!! Очень!!
- спасибо… спасибо... но быстро не могу…
- жить хочешь?
- нет, не очень.
- а придется, потому что я тебя убивать не стану. А если сейчас тебя кто-нибудь увидит, то убьют меня. Ты понял? Я тебя через неделю найду.
После этих слов, парень побежал к дороге. Быстро. Он тут же поймал машину и уехал. Бандит же перекрестился и побрел обратно.

Странно как-то получилось. Опять я дома. Опять один. Ну сколько можно уже? Помереть бы и все! И хорошо бы было. Но нет, опять тут. И что делать теперь?
Он переоделся и вышел из дома. Был день.
Он протискивался через толпу к прилавку, где была еда. Он был голоден. В этот момент к нему подошел человек и просто спросил:
- денег хотите?
- хочу, конечно.
- тогда пошли за мной.
Что делать? Пришлось идти. Терять нечего, что бы ни было.
Они прошли метров сто и оказались около картонной двери.
- все просто. Заходите сюда, потом налево, метров пять пройдете, окажетесь около окошка. Скажите, как я выгляжу ( с этими словами он повернулся спиной, потом снова развернулся к парню). А дальше разберетесь.
Дверь открылась легко. Он сделал все, что надо было сделать. В окошке появилось приятное женское лицо. Женщина улыбнулась, дала маленький ящик, с большим замком.
- отнесите по этому адресу, - она протянула бумажку, сложенную в квадратик. – Деньги получите, когда вернетесь.
Не сложно. Отнесу.
Он снова оказался на площади, прорвался все-таки к прилавку и купил булку. На этом деньги и закончились. 
Что ж, пора ехать.
Этот адрес он знал. Часто в детстве в тех местах был. Отдал ящик старушке, которая схватила ношу и быстро спрятала в комнате. Потом парень услышал короткие «да», «нет», «привез». После чего старушка вышла довольная, предложила чаю и прочего. Но он отказался и уехал за деньгами.
Денег дали много.
Странно, что же было в этом ящике такого? Хотя, к чему мне это? Деньги же есть.
Он вернулся домой.
Пол был грязным, шкаф – старым, обои слезли со стен. Запах пыли…как-то тошно, но жить с этим можно. Особенно. Если не очень долго.
Вечер наступил быстро, ночь – еще быстрее. А сон вообще не заставил себя ждать. Зато утро оказалось не столь доброжелательным. Головная боль, тошнота, страх… и звонок в семь часов разбудили его.
Шатаясь, он подошел к двери и открыл ее. За ней оказалась Даша. Она быстро вошла, не снимая ботинок, уселась на диван и громким, даже поставленным, голосом спросила:
- совсем опустился? Совсем уже совести нет? Ты что себе возомнил? Можно вот так придти ко мне, напугать и уйти?
- Даша, ты не знаешь, что со мной сейчас происходит! Ты даже понятия не имеешь! И вообще, что с тобой? Ты... скажи, ты пьешь? Да? Почему, Даша! Ты так молода, ты красива…
- заткнись, будь добр.
Он обреченно сел рядом, обхватил голову руками. Комок в горле, дрожат пальцы … сейчас начнется. Давно я не устраивал истерик.
- слушай, Леш, ты меня прости ... я думала, что ты пришел…ну ... остаться со мной. Я не пью. У меня сын маленький, больной… Я ночами уснуть не могу.
- сын? У тебя есть сын?
- а что? Нет, ну а что? Что? Отец Колька Баламутов, друг твой, за одной партой сидели. Помер давно, пристрелили. Хорошо, что ты с ним не связался, а то тоже бы пристрелили.
- лучше б было бы.
- нет, не лучше. Ты скажи, что сейчас делать будешь?
- Даша! – он взял ее руку, прижал к щеке. – Даша! Умираю я! Понимаешь? Рак у меня.
Он рассказал. Все, что можно было рассказать. Она достала платок и вышла. Ее не было очень долго, а когда она вернулась, то тут уже плакал он. Как можно было за несколько лет так постареть? Как можно было за эти час – два слез, сделаться такой?
- Даша!
- не верю я. Не может такого быть. Понимаешь? Нет, не понимаешь…
- да сам я хочу в это верить. Хочу, но в этом нет смысла. Нет никакого смысла больше ни в чем.
- нет, есть. Конечно же есть. Неделя? Леш! Да целая неделя есть! Давай руку!
Она взяла его за руку и вывела из дома. Сначала они были у нее. Она долго рассказывала о своей жизни. Он – о своей. Потом они стали вспоминать все, что их связывало. Это было мило, банально, но так трогательно для них в тот день, что никто не мешал им. Не было ни звонков, ни каких-либо других вмешательств в их диалог. Потом они вышли на улицу в поисках своей школы. Своих дворов. На поиски их прошлого. Прошла ночь, прошел следующий день и вечер. И следующая ночь не принесла больше никакой радости им. Он упал, потерял сознание. Она кричала и звала на помощь. Никого не было рядом. Тогда она перекинула его себе на спину и медленно пошла  в сторону ближайшей больницы.
Там ее встретили холодно. Она долго ждала помощи, пока Леша не очнулся.
- ну, ты как?
- я думал, что уже умер.
Подошел врач, подхватил под руки Алексея и увел в кабинет.
- на что жалуемся? Что беспокоит?
- да ничего, кроме рака мозга не беспокоит.
Врач быстро снял очки и переспросил. Леша повторил.
- рак, значит. Вас осмотреть можно?
- мне все равно, знаете ли.
- тогда идите за мной.
Они прошли в другой кабинет. Там было еще два врача. Его уложили, что-то вкололи, над головой что-то зажужжало. А потом наступила тьма.
Проснулся он оттого, что кто-то щекотал его по лицу. Открыв глаза, он увидел Дашу. Прежнюю. Красивую. Улыбчивую. Сияющую. Даже казалось, что влюбленную. В него, конечно же.
- с пробуждением.
- Даша, я тебя…
В этот момент вошел врач.
- здравствуйте, Алексей Анатольевич.
- буду стараться.
- хм… да нечего стараться, просто здравствуйте. Нету у вас рака никакого. Вы могли бы вспомнить, кто вас обследовал?
- нет … не помню ни имени, ни фамилии.
- а зрительно, так сказать, помните?
- да.
- опишите.
Он описал. Врач ушел, но быстро вернулся. Показал фотографию.
-он?
- он.
- понятно. Это не врач.
- как не врач?
- вы у нас такой уже третий. Остальные не выжили, покончили с собой раньше, чем мы их нашли. Вы, наверно, тоже пытались?
- было дело.
- повезло вам  .... и нам.
- а кто же был тогда этот «врач»?
- пациентом он был. Темная это история. Короче, радуйтесь жизни, здоровья вам, счастья, а у меня еще работа.
С этими словами он развернулся и ушел.
- Даш, а я ведь тогда чуть не спрыгнул… уже стоял, думал, что все…
- знаю…
- думал, прыгну, а потом будет все хоро…как это – знаю?
- знаю? ... ну, могу себе представить. Сама однажды... да...
- Даша!
- Леш! А что мне делать оставалось? Ты пришел и ушел, а я думала, что не переживу. Я пошла за тобой. Смотрю – прыгать собрался. Такое меня зло взяло … не знала бы тебя так хорошо, не толкала бы. А так ведь сразу мне понятно было, что толкну тебя, а ты потом выберешься. Упрямый ведь, как черт!
- Даш! Ну! Не плачь! Верю! Даш!
- чего тебе? – она вытирала рукавом слезы, размазывая косметику по лицу.
- люблю я тебя.