К вопросу о новой деревенской прозе

К вопросу о новой деревенской прозе

Для меня, рожденного в 68-ом, деревенская проза была и остается далеким эхом неких давних событий, докатившимся до меня (и то много лет спустя) в форме солженицынского «Матренина двора». Пафос тогдашних деревенщиков был таков: живоносные русские типы в деревне есть, надо только их разыскать. Добавлю, как горожанин во втором поколении, что эти типы в деревне есть и сейчас, но последние двадцать лет деревенская проза уныло бубнит: деревня мертва, ибо все живое оттуда бежало, бежало и наконец сбежало…
Деревенщики неправы и в другом, а именно в невнимании к возрождению городской русской деревни. «Что же это за городская деревня?» – спросит читатель. «А вы на выходные куда уезжаете?» – спрошу я. «На дачу, что ли?» «Ну конечно!» Национальная энергия народа последние десятилетия уходит на дачное обустройство, причем могие из «обустроителей» горожане лишь в первом и втором поколении, то есть по сути, вчерашние крестьяне. Итак, русское трудовое крестьянство никуда не делось, но лишь «огорожанилось» и опять ушло в дервню…. В виде дач.
Какое это имеет отношение к литературе? Самое прямое. Если есть явление, то рано или поздно появятся перья, его описывающие. Наряду со старой деревенской прозой, о старой деревне, скоро появится и новая деревенская проза, с героем-дачником во главе.

23 апреля 2005 года