Глаза, подаренные ангелом

иван кулинский

общение с зеркалом



«Я вам говорил, что надо революционизировать сердца…
…а что всё остальное, что вы тут затеяли,
всё это суета и томление духа,
бесполезнёж и мудянка…»

                Венедикт Ерофеев, «Москва - Петушки».
               
               


иван кулинский общение с зеркалом


Глаза, Подаренные Ангелом.


  Праздник, будь он неладен. Загадили весь мой любимый мост. Куда ни глянь - везде потные рожи со своим пивом. Я попытался пробраться на ту сторону. Ничего не вышло. После трёх шагов человеческими джунглями одним шагом отпрыгнул назад. Остался единственный выход - перебраться по лесенке на опорах.
  Дело было на Пешеходном. По какому-то поводу весь город в тот день стал абсолютно непроходимым. Добравшись до первой верхушки без потерь, я остановился. Дорогу преграждала сидящая прямо на ступеньках девушка. Пёстрый хипповской наряд, ленты в волосах, плеер. Лицо её было самым обычным. Вокруг полно таких лиц - вы понимаете, о чём я? Единственным необычным в ней были глаза. Будто, слепив серийный продукт своего производства, Господь шутки ради снабдил его огромными чистопробными кусочками рая.
  Девушка сидела там, не шевелясь. Похоже, она и не думала меня пропускать. Она смотрела, не мигая, своими небесными в мои серые. Она смотрела.
  - Садись.
Чёрт! Похоже, уже минут пять я стою перед ней, словно идиот, повёрнутый на детских “гляделках”!
  Я сел.
  - Мне больно там, внизу. Не прикасаясь, они делают мне больно, и я сбежала сюда.
  Мы просидели так до самого вечера. Не помню, говорили мы о чём-то, или нет, главное – эти ГЛАЗА были рядом. С берега принялись запускать салют – в её зрачках разноцветные искры отплясывали танец звёзд над пустыней. Я спросил:
  - Можно их поцеловать?
Она улыбнулась.
  Это было небо.
  Утром пришлось отдать все деньги – менты уверяли, что я в пьяном виде уснул на верхушке опор Пешеходного.
  - Жаль, не свалился! – сказал сержантик с лицом, нуждающимся в каком-нибудь белье. Мысленно пожелав ему сгнить окончательно, я вышел из участка и потопал пешком на набережную. Я верил, что снова её увижу.