Комариный лорд

Кем только не оборачиваются вампиры: и летучими мышами, и совами, и крысами, и волками, и молью и еще многими вовсе не живыми существами, а природными явлениями вроде крадущегося над землей тумана. А вот самые докучливые кровопийцы, попортившие жизнь едва ли не всякому человеку, как-то ускользнули от внимания общественности. По причине ли своей надоедливости и малоприглядности или по какой-то другой, но банальные и всеми нежно любимые комары гордо остались зудеть в сторонке. Может быть, произошло это и потому, что каждый на своем веку прихлопнул рукой или свеженьким номером газеты не одного мерзкого кровососа, и вообразить, что он тем самым избавил мир от завидного количества представителей бледнолицей аристократии, несколько затруднительно.
Вот и сейчас крадущаяся со шваброй бабуська в зеленом фланелевом халатике никак не представляла себя спасительницей рода людского. Кралась же она, гордо взяв орудие труда на изготовку потому, что по квартире вторые сутки летали радостно проснувшиеся комары. Комары эти были ученые, и, как любила она говаривать, мутировавшие – садились не на потолок, представляя собой отличнейшую мишень, а прятались по обоям да карнизам, где попробуй их еще выследи, и вели себя как-то уж очень нагло. Можно было, конечно, потратиться на такое чудо цивилизации, как фумигатор, но бабуська питала к новомодной отраве стойкое недоверие. Ей было невдомек, какую же великую роль на самом деле играл сей продукт человеческого гения в деле святой борьбы с нечистью. Потому что шлепки ладонями, тряпками и тапками для истинных вампиров – тьфу: почешется и пройдет. А вот от фумигаторов они чахли, бледнели и впадали в тоску, отчего вампирское поголовье стремительно  таяло.
Но комара все эти тонкости заботили мало. Вернее, не заботили совсем, поскольку ни думать, ни, стало быть, заботиться о чем-либо он не умел. Знай себе, пей кровушку да уворачивался от бабуськиной швабры. Так поступил он и на этот раз. Каким-то комариным своим инстинктом осознав, что охота началась всерьез, он проворно вылетел из самого темного и пыльного угла за шкафом, где до того хоронился, и кинулся к форточке. Форточка была открыта, но затянута аккуратненькой накомарницей, так что кровососу пришлось позудеть и покружить прежде, чем он выскользнул под неплотно прибитым к раме краешком зеленой сетки.
Путь его лежал в подвал, где собралось уже великое множество ему подобных. Целые орды комаров облепили обшарпанные и изъеденные плесенью стены подвала, собирались в то ли рои, то ли стаи, зудели бессмысленно о чем-то своем комарином. А затем все разом поднялись и собрались в один огромной черный рой, и как-то потекли, распылились маленькие комариные тельца, отчего стали напоминать вязкую пластилиновую массу. Масса же эта в свою очередь преобразовалась в некое подобие человеческой фигуры, весьма ладно, надо сказать, скроенной.
Никто не обратил внимания на выбравшегося из пахнущего кошками подвала элегантного господина во всем черном от очечных дужек и до сверкающих носков ботинок. Стремительной кошачьей походкой направился он куда-то по своим темным делам, и только проходя мимо угла дома привычно поморщился, отчего один уголок его тонкогубого рта пополз вниз.
Как раз в это время бабуська во фланелевом халатике прихлопнула-таки шваброй одного-единственного зазевавшегося комара.