Обзор телячьих нежностей от Шуры Борисовой

Обзор телячьих нежностей от Шуры Борисовой
     
     Ах, этот Марсель...
     Про блох, запущенных на меня, – одна из его бесконечных сказок.
     Я просмотрела его оценки. Теперь уж что исправлять, но я с ним во многом не согласна. Считаю, что все конкурсанты очень хорошо поработали. Все талантливы. Да я это всегда говорю.
     
     Теперь о коровьем подконкурсе. Спасибо всем, кто поучаствовал в нем. Спасибо за рассказы «Слон», «Деревенская идиллия», «Про коровку», «Три Коровки», «Деревенская идиллия», «Теленок по имени Борька», «Вредная Машка». Некоторых авторов я знаю, некоторых – нет. По рассекречивании имен поблагодарю всех лично.
     А книжку Хэрриота (уже есть! сегодня в «Библио-Глобусе») я подарю любительнице Азимова, Брэдбери и Стругацких, пасительнице вредной Машки. Замечательная корова! Независимая. С фантазиями. С тягой к приключением. С умением попадать в головоломные срубы.
     
     
     Если кого интересует, ниже – о Марселе. Может быть, вам станут понятны его литературно-критические наклонности.
     
     
     Я считаю, в доме обязательно должен жить кот. Или кошка. Для меня коты, конечно, предпочтительней. Люблю я их. Львов еще люблю. Не всех, отдельных особей. Вернее, отдельную особь. Отдельного... И...
     Но вернемся к котам.
     У моей подруги Кати, когда я произношу при ней нечто, равное по смыслу первой фразе этого текста, глаза будто выкатываются – слегка – наружу от желания спорить. Катя считает, что в доме обязательно должна жить собака. А кота ни в коем случае нельзя впускать. Ты его кормишь-кормишь, а он в один прекрасный день нападет и исцарапает. Вообще, предаст и удалится, гордо водя кончиком хвоста из стороны в сторону. Каждый раз Катя приводит в пример некоего гипотетического, одного и того же, сиамского кота – якобы жил у Катиного приятеля и обладал радикально зверским нравом.
     Возможно, то, что рассказывает Катя, правда. В жизни всякое бывает... Н, знаете, у моей мамы больше десяти лет живет сиамский кот (отъел себе та-а-аку-у-ую за-а-адницу – килограммов восемь, наверно, весит или все девять, при его-то небольшом росте и тонкой аристократической кости, изящных морде и лапах). Добрейшее существо. Ничего из вышеописанного он проделывать и не пытался, а как только над ним не потешались разновозрастные и разномастные дети, оказывавшиеся поблизости.

     Дальше. Один мой добрый друг уверен, что женщин шоколадом не корми – дай все расклассифицировать, то есть определять и разграничивать. Не буду разочаровывать друга, поступлю, как он думает, исключительно по-женски.
     По моим наблюдениям, все люди делятся на три категории: любителей кошек, собак и рыб. Звероненавистников, которые при словах «домашнее животное» сужают глаза и каменеют лицом или начинают злобно перечислять, сколько хлопот и урону они получили от того или иного животного, я оставляю в стороне. Равно как и тех, кто живет на земле, в смысле, близко к природе, и собирает вокруг себя всякой твари по паре. Есть еще любители экзотики, но это экстремалы, их по пальцам пересчитать.
     Допускаю, что привязанность к рыбам – это часто следствие не душевного движения, а просто желания идти в ногу с модой. Завести огромный аквариум со всеми прилагающимися к нему красотами – эстетно. Это еще в фильме «Экипаж» было продекларировано.

     Так, значит, кошки и собаки.
     Следует обратить внимание, что склонность любить тех или иных проявляется с возрастом. Детям все равно, они обожают все живое. Им было бы кого погладить и за хвост подергать, а к какому отряду млекопитающих относится обладатель дергаемого хвоста, не имеет значения.
     Юноши к этой проблеме вообще равнодушны. Что, у них других забот нет? Тем более вокруг туда-сюда шляются таки-и-ие, хм, кисы... У некоторых тоже хвосты есть... Их ужас как хочется погладить, при этом, что немаловажно, в три погибели склоняться не надо.
     Ну а в споре – кто нужнее – сходятся уже барышни в возрасте, как мы с Катей. Спорит обычно она. Убеждает меня, что собака преданная, поддается воспитанию и дрессировке. Всегда знаешь, чего от нее ждать. Если тебя нет, она скучает. Ну и так далее... Я слушаю и улыбаюсь. Потому что к собакам хорошо отношусь. И Катю понимаю. Она мягкий человек. Ни с мужем на своем настоять не может, ни с детьми. Собака для нее – единственная отрада. Завела и наслаждайся властью всласть. «На место! Ну, газета!» Так она стращает свою очаровательную далматиночку. Мол, скручу газету в рулон и отхлещу по вертлявой попе.
     А мне кот тем и нравится, что его только на горшок научить ходить – и все! Дальше только чистая бескорыстная любовь. Бессмысленно требовать от него преданности или послушания. Сам решает, как с тобой обходиться... Ответить на ласку или, брезгливо отряхивая лапы (от чего? – всегда загадка для меня), прошествовать в туалет.
     К слову, для понимания, почему мир делится на кошатников и собачников, нужно еще учесть вот что: собака – стайное животное, а кошка – закоренелый индивидуалист...

     Ну, а теперь про кота.
     После того, как от собачьих челюстей погиб наш предыдущий кот, мы два года не заводили живности. Было грустно – чего-то в доме не хватает. Я уговаривала мужа: обосновывала необходимость со всех сторон, мурлыкала, жмурилась. Но он бдел и всякий раз пресекал поползновения: выбирай либо я, либо кот.
     Конечно, если б я имела серьезный зуб на мужа, я бы с удовольствием воспользовалась поводом. Но нет, живу с замечательным человеком, и мы в большинстве случаев понимаем друг друга.
     Короткий вздох: ну и ладно, пусть будет так. Иногда на переговоры засылалась дочь (папина любимица и в то же время не меньшая, чем я, любительница котов). Никакого результата. В конце концов на коте я поставила крест и уже перестала о нем мечтать.
     Однажды возвращается муж от приятеля – а у того баня, за тем, собственно, и ездил, свой дом – и рассказывает, что народились у приятельской кошки котята. Прелесть какие, на лапах еще плохо стоят, глаз не разлепили... Я насторожилась и – в качестве дежурной фразы: «Давай заведем кота». Неожиданный ответ: «Давай». Дело было ранним утром, я, в отличие от новорожденных котят, глаза не просто разлепила – вытаращила.
     А он опять: «Черт с тобой, хочешь кота, давай возьмем!». Меня вдруг сомнения взяли: ну что кот, как его теперь заводить, мы все с утра до вечера в Москве, он будет скучать, мяукать под дверью... Я мучилась дня два, не могла решиться.
     И вот другой мужнин приятель стал на меня просто-таки наседать: если ты не возьмешь эту зверюгу (мы уже выбрали конкретный экземпляр, по описаниям, просто невиданной красы), то я заберу его к себе вторым номером... Второй номер, согласитесь, не лучшая в жизни доля. Если можешь кому-то предоставить возможность быть первым, надо это сделать.

     Кота мы забирали поздно вечером. У него был трудный день. Утром его перевезли из деревни, где он родился и провел первые свои два месяца, на чужую квартиру (второго приятеля). Там все было устроено ужасно: непривычно, по-другому. И еще этот рыжий монстр – первый номер – так смотрел – в упор! – своими рыжими глазищами, как будто хотел СЪЕСТЬ!!!
     Мне пришлось разыскивать несчастного по всем углам, а когда нашелся, отдирать от ковра. Я взяла на руки, погладила пальцем загривок, но он не переставая пищал. Как игрушка, которой давят и давят на пикалку где-то в районе живота. Коротко, жалостливо: мя, мя, мя, мне страшно, мя... Загрузила его за пазуху, а он лапами внутри сучит, живот мне скребет, морду наружу старается высунуть и: мя, мя, мя...
     Поехали. В машине он вылез из-под куртки и на дрожащих лапах пошел-пошел... По мне пошел, вниз спустился, на коврик, стал переползать на сторону мужа – муж испугался, что может придавить малявку какой-нибудь педалью. А потом пополз к заднему сиденью. В общем, старался двигаться все равно куда: может, найдется в этом жутком ограниченном мирке место, где не так страшно. И: мя, мя, мя... Залез на подголовник, а машина едет, качается, ну и кот едва держит равновесие...
     В конце концов решил, видимо, что рядом с этим – теплым и большим (меня имел в виду) – все-таки спокойнее. Куда бы ни направлялся, обязательно хотя бы одну лапу оставлял на мне – для уверенности. А потом нашел себе удобное местечко – у меня на шее, сзади, улегся и начал контролировать дорогу – вперед смотрящий кот.
     Заехали в магазин – купить всяких кошачьих приблуд – туалет, миску, гонятельные шарики. Продавщицы, увидев высовывающуюся у меня из-за пазухи мордочку, начинали нести что-то нечленораздельное: уси-пуси-куси-муси. Я, например, ни слова не поняла из того, что они говорили.
     Дома он первым делом залез под кровать. Сидел-сидел... Я представляю, как колотилось его сердчишко. Потом решил, что раз в одном месте ничего убийственного не происходит, надо вылезти и посмотреть, может, и везде тоже неплохо. Насчет туалета сообразил с первого раза. Миска и положенная в нее рыба тоже затруднений не вызвали. Обнаружил зеркало... Хе-хе, конечно же, не зеркало, а какого-то гада, который смеет на него пучить свои наглые глазищи. Вот, по морде его, по морде, чтоб знал, кто здесь первый номер.

     Ну и зажил наш кот.
     По вечерам встречал меня в коридоре. С радостью. Лез под руку, чтоб погладили, опять же покусать что-нибудь мягкое хотелось. Ухватит палец передними лапами (мягко, без коготков), покусает-покусает его, вылижет, потом опять покусает.
     По утрам не провожал нас, лень было – возлеживал на диване. Но не развалясь, а в струнку вытягивался – есть у котов такая напряженная поза: голова приподнята, хвост чуть-чуть играет, тык-дык, тык-дык. Малейшее движение в его сторону, и он вскочит, выгнет спину, и помчится, помчится...
     Привычка вытягиваться во всю длину у кота до сих пор осталась. Любит шланговать возле плинтуса: передние лапы за голову, задние параллельно хвосту, глаза прикрыты, усы топорщатся. Мне бы его заботы...
     По расцветке он как будто обычный, средне-дворовый, полосатенький, на голове шерсть немного в рыжину. Но более контрастный. И пушистый. А глаза и кромки ушей обведены белым. Красавец!!!
     Имя ему выбирали, глядя на корешки книг. «Пушкин!», «Хулио!», «Джойс!». В финал вышли два писателя: Борхес и Марсель (Пруст). Долго разбирали преимущества и недостатки обоих имен. Порешили назвать Марселем. Очень емкое имя. Версий у него – множество. От Марсианина мимо Марса и Марсика к Масяне. Это важно. И это извечное кошачье: мррр, мррр, помурлычем...

     А теперь о тяге к писательству.
     Утро, сижу у компьютера, сочиняю доброму другу письмо о том, какой замечательный кот у меня появился. Марсель выписывает восьмерки вокруг моих ног: приятно-щекотно по голой коже – пушистой шерстью – пушистой шерстью – пушистой шерстью – пушистой шерстью – пушистой шерстью – пушистой шерстью – пушистой шерстью – пушистой шерстью – пушистой шерстью – пушистой шерстью – пушистой шерстью – пушистой шерстью... Тьфу, отчего в глазах множится? Пожалуйста, кот запрыгнул мне на колени, передними лапами оперся о край стола, залез на стол, на клавиатуру – какую-то клавишу нажал и единожды...
     Дальше  – – смотри-ка, осваивает слепой метод печати.
     Вскарабкался мне по груди и обернулся вокруг шеи – прикинулся воротником. Внимательно следит за тем, как уже я осваиваю слепой метод.
     О! Сполз на стол, укрылся за монитором и начал охоту за моими пальцами, вообразив, будто они маленькие и очень аппетитные мышки...
     Вот так и началась литературная жизнь у кота. Впоследствии всякий раз, когда я оказывалась возле компьютера, кот оказывался либо у меня на коленях, либо между клавиатурой и монитором: внимательный взгляд перебегает с пальцев на экран, следит за появлением новых букв и слов... Читал-читал и, видимо, вообразил, что сам так может :))
     А я и потакаю его слабостям. Своим ведь тоже потакаю.