Цирюльник

Я готовила себя к скандалу, шла и думала, как упрекну тебя в желании, в том, что ты меня хочешь, а я хочу любви. Пришла усталая, пыталась смыть мысли миндалевым мылом: тебе нравится этот запах.

Едва вошел – бросил, что я сексуальна, поцеловал и, не обращая на меня внимания, последовательно достал из сумки тапочки, станок для бритья и пену. Не знаю, были ли эти тапочки и бритвенные принадлежности пошлы или милы. Они меня рассмешили: в конце концов, разве не этого ты хотела, разве не это послужило причиной несостоявшейся воображаемой ссоры? - он остается на ночь.

Уставшая, с вальяжностью зардевшей женщины, смеясь, я приставала к нему. Трогала его, появившуюся из той же сумки зубную щетку, носки с «Симпсонами»: я подарила их когда-то давно, в шутку, и успела забыть, и вот они заявили о себе опять, аккуратно сложенные, на половину свисающие со стула.

Чуть-чуть, лишь слегка отвечая на мое присутствие, с прежней последовательностью ты перебрался в ванну.

- Что делает этот табурет в центре ванной? Что делаю я на табурете?
- Усталость? Беспомощная, нищая попытка развеять скуку упреками?
- Нет! Блеск. Интерес. Возбуждение…
- Я заворожена, я подыгрываю тебе.

Мягко легли, чуть сморщившись, плечи на холодный кафель стены. Руки уперлись о грань табурета. Колени открылись, найдя в крае ванной опору.
Ты глубоко вдохнул меня. Твой нос утонул в жестких металлических кольцах волос. Они смялись и запутались, но твои пальцы прямолинейно находят дорогу к теплой вязкой коже. Ты глубоко вдохнул меня.

-Был ли когда-нибудь интерес? Было ли любопытство?
Меня передернуло.
- Ничего не было. Ничего не будет.
Я провалилась.

Два широко раскрытых глаза смотрели на тебя. Открытый рот никак не мог поймать воздух. Я провалилась! Каждая клеточка пыталась ухватиться за что-нибудь. Изломанные пальцы, сведенные судорогой ноги, торчащие лопатки – грань табурета, ванна, холод кафеля. Широко раскрытые глаза – ты.
Я смотрела на тебя – ты улыбался.

-Бритва, пузырек с пеной – все это для тебя. Я раздену тебя всю целиком, и ты не сможешь от меня спрятаться.

Резкий настойчивый кисло-сладкий запах исчезал: смешивался и таял под нежным безе пены.
Я боялась пошевелиться. С трепетом и обожанием я смотрела на моего умелого цирюльника. Никогда я так не любила тебя.