Провинциальная сказочка финальный вариант

ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ СКАЗОЧКА

Наше время. Незаметный городок среди России. Провинция. Маленькие деревянные домики. На улице – колонки для воды. Всюду – лошадиный навоз. Поздняя осень. Грязь несусветная. Бардак полный. Свалка на окраине города. Нищие копошатся в отбросах, что-то выискивая. Вечер. Смрад. Вонь. Над свалкой кружатся птицы. Рядышком роются двое. Мужик и баба. Грязные. Рваные. В засаленных телогрейках. Он – не брит, оброс, не мыт  (уже и не помнит, когда мылся), воняет помойкой. Она – не лучше. Бомжи, в общем.
Она вдруг вскрикивает – находит что-то съедобное в мусоре, вытаскивает. Он, видя это, набрасывается на нее, пытаясь отнять, – она не отдает. Они стали кататься в грязи, матерно ругаясь, рвать друг у друга это что-то съедобное. Мужик схватил ее за волосы и рванул на себя. Она взвыла, извернулась и ударила его коленом в пах – он согнулся, застонал, прижал руки к паху, стал кататься из стороны в сторону. Она приподнялась, жадно засунула съедобное за пазуху и попыталась уползти. Увидя это, он навалился на нее всем телом сверху, прижал лицом в грязь и начал бить куда попало, пока она, всхлипывая, не притихла. Перевернул ее на спину, рванул телогрейку и полез за пазуху – за съедобным. Вырвал, порвав на ней рубашку, и… тыльной стороной ладони задел грудь.
Его как током шибануло. Выронил еду из рук. Прикоснулся ко лбу – он был весь в холодном поту. Осторожно распахнул телогрейку на ее неподвижном теле и стал смотреть на груди, торчащие из-под разорванной рубашки. Как ни странно, они были белые, чистые и крепкие, как у молоденькой. Пристально взглянул в лицо и понял, что она совсем не старуха. Снова уставился на груди, чувствуя, как происходит что-то давно забытое уже – в штанах стало как-то тесно. Он удивился этому. Столько времени уже и не вспоминал, что он – мужчина. Даже когда здесь, на свалке, стоя писал рядом с сидящей на корточках бабой, бесстыдно справляющей нужду. Они не были мужчинами и женщинами, не ощущали себя таковыми, а давно превратились просто в существ, борющихся за выживание. А тут…
Он вытер о штаны грязные руки, критически осмотрел их и, протянув вперед, коснулся ее сосков. Оба вздрогнули. Она открыла глаза. Темные, как этот вечер. Ток мурашками пронесся от груди к низу живота и вернулся обратно, потом – к голове, вызывая какое-то щемящее томление, да так, что пришлось сжать ноги – ей казалось, что они сами раздвигаются навстречу ему. Она уже не видела его многодневной щетины, подтеков грязи на щеках, давно не мытых рук, не чувствовала запаха пота и мочи. Смотрела ему в глаза – светлые, серые, бездонные… Ноги сами раскинулись. Она взяла его руку, положила на лобок и требовательно прижала, сомкнув ноги, чтобы почувствовать его руку. Сделала движение бедрами навстречу, а сама пролезла рукой в его штаны и сильно сжала набухший член. Обхватила, провела рукой к основанию, оголила головку, раздирая болью крайнюю плоть, но он не замечал этого. Он был поглощен ею. Без остатка. Одна рука гладила ее грудь, другая ласкала… да нет, даже не ласкала, – он уже и забыл, как это делается, – пыталась осторожно гладить ее естество. Но и этого было достаточно. Она уже истекала вся, была готова принять его любого, даже вот такого – грязного бомжа со свалки.
Она кончала уже несколько раз, проваливаясь в бездну и опять возвращаясь, чтобы вновь унестись. Только вот казус случился. Когда она потянула член к себе, требуя войти, он не выдержал. Кончал долго и бурно, выбрасывая сперму толчками на свои штаны, на ее руку, на телогрейку, стыдясь самого себя за то, что не смог сдержаться…
Но за то мы и любим женщин – тех из них, которые вот в такие моменты не унизят, не рассмеются в лицо, не разобьют все. Просто поймут и простят. Она ничего не сказала. Продолжала ласкать его – без эгоизма, без отвращения – вся в грязи и сперме.
Когда член обмяк, она сделала то, за что мужчины готовы боготворить женщин: поднесла руку ко рту и стала облизывать, а он стыдливо и благодарно смотрел на нее, нежно гладя рукой по волосикам, не залезая внутрь…
Прошло время. Они очнулись. Замерзли. Запахнулись. Опять увидели тот кусок съедобного, с которого все началось. От голода оба почувствовали спазм в животе. Протянули руки к пище, одновременно ухватились. Бывшие партнеры по сексу посмотрели друг на друга, и в глазах появился волчий блеск. Взревев, бросились на добычу – толкались, пихались, дрались, матерились последними словами.
…А души их рядышком поднимались все выше и выше над этой парой озверевших людей, воспаряя над Землей и взлетая в небеса. Туда, где нет тел, нет грязи и еды. Там над всем миром царствует только одно – ЛЮБОВЬ.



22.38 19.08.2003                Москва


* * *