Сон Эгрона, роман, главы 36-41

Александр ВОРОНИН, Олег ЦЕЛЕБРОВСКИЙ

СОН ЭГРОНА

(роман фэнтези)



Существует вероятность, что все события вымышлены, за исключением происходивших на Раосе.

Главы 36-41

36. Земля

Чтобы добраться от Древлянки до Кукковки, где находилась квартира Скитальца, мне потребовалось почти полтора часа.

Я шел лесом, вдоль городской окраины, и местами мне пришлось преодолевать такие заросли, что невольно вспоминалась амазонская сельва. В сельве я, конечно, никогда не был, но так часто видел ее по телевизору, что казалось я знаком с ней даже лучше, чем с Карельской тайгой. Пару раз мне пришлось выходить на дорогу, проходить вдоль выстроенных у городской черты гаражных кооперативов (что для сельвы, наверное, не характерно), но людей я нигде не встретил (что для сельвы, наверное, характерно), и это меня радовало.

Я вышел из леса на Карельский проспект, ограничивающий с одной из сторон город, и вскоре уже стоял возле двери нужной мне квартиры.

Ключ никак не хотел поворачиваться в замочной скважине. Наконец, я просто толкнул дверь, и она к моему удивлению распахнулась. Я точно помнил, что запирал дверь и если бы не спрятанный в квартире артефакт, я, скорее всего, не рискнул бы заходить. Оружия у меня не было, а устраивать кулачные бои с предполагаемым противником я вряд ли смог бы успешно, поскольку чувствовал ужасную усталость.

Я сделал два бесшумных шага по прихожей, благо ее длина, по задумкам советских архитекторов, именно столько и составляла, и осторожно из-за угла посмотрел на кухню. За столиком сидела, дымя сигаретой и попивая пиво, молодая симпатичная особа лет двадцати. Одета она была в бомжовскую одежду Скитальца, висевшую на ней, как чехол от танка на мотоцикле. Штанины и рукава были закатаны, но даже это не смягчало впечатление запредельного авангарда какого-нибудь безумного кутюрье. В принципе, на подиуме такой стиль одежды вполне сошел бы за последний писк и вызвал бы бурю оваций и долгие кулуарные осуждения, тем более что сама девушка внешне не уступала топ моделям, что угадывалось даже сквозь висящие складки бомжовского тряпья. Правда, росточком  она до модели не дотягивала.

Девушка услышала с моей стороны шорох и повернула ко мне голову.

- А Максим! Наконец-то! Я уже заждалась. Еще немного, и пошла бы искать Клименко.

Я, ничего не ответив, шагнул по прихожей обратно, закрыл на замок дверь и вернулся в исходное положение - к углу. Девушка отхлебывала пиво из горлышка и доброжелательно улыбалась.

- А вы, собственно, кто? - поинтересовался я. - И почему вы в этой одежде.

Интересно, что с трупом? Неужели это прелестное, во всяком случае, внешне, создание, раздело труп Скитальца? Непростая девочка!

- Ой! Как я не сообразила, ты же меня в этом теле не видел. Это я - Скиталец. Точнее, бывший Скиталец. Я это тело в психушке нашел. Есть такой поселок недалеко от Петрозаводска - Матросы, там психиатрическая лечебница. Вот в ней это (девушка ткнула себя пальцем в грудь) и нашел. Она была совершенно безумная, практически растение. К сожалению, есть органические изменения в головном мозге, но я пока с ними справляюсь. После Скитальца - это тело, как обувь, сшитая на заказ, после развалившихся лаптей. А одежду пришлось снять с трупа, она хоть и велика, но все же лучше, чем больничная пижама.

Я прошел на кухню, плюхнулся на табуретку, молча взял из рук девушки недопитую бутылку пива и в несколько глотков осушил ее. Выдержать такое количество обрушившихся на меня событий и новостей было нелегко. Я закурил. Девушка молчала и смотрела на меня. Покурив, я, наконец, спросил:

- Значит, ты - Скиталец?

- Не совсем. Скитальцем я была в том теле, - она сделала жест рукой в сторону лоджии. - Теперь я немного другая. Я же говорила, тело накладывает свой отпечаток на сущность. Я ведь даже не знаю, как меня зовут. Там, на Раосе, меня звали Мосимоной. Так что можешь называть меня Мосей.

- Хорошо, что не Масяней. Я бы тогда получился в роли Хрюнделя.

- Это кто?

- Не важно. Интернетовские герои. А как же ты добралась из Матросов? - во мне еще осталась доля недоверия и подозрительности.

- Около тридцати километров пешком, по лесу вдоль дороги - и вот я здесь. Нелегко, конечно, но это тело очень выносливое. Только знаний в голове маловато, поэтому не удивляйся, если буду спрашивать какую-нибудь ерунду. Впрочем, я почти все помню, что знал Скиталец, так что ничего страшного. Но что мы все обо мне. Ты рассказывай, что произошло за это время.

- Пиво еще есть?

Мося открыла холодильник. Там оставалась последняя бутылка. Стаканов в квартире не было, поэтому я наглым образом, открыл бутылку и начал пить ее один.

- Где деньги-то взяла на пиво?

- У Скитальца в одежде немного было.

- Я сейчас схожу за продуктами и за одеждой для тебя. Какой интересно у тебя размер? Встань-ка!

Мося встала. Прикинув на глаз ее габариты, я решил, что сорок шестой будет, если не в самый раз, то чуть великоват. Велик - не мал, это не страшно. Размер ноги, по моей оценке, был тридцать седьмой. Я начал извлекать из карманов куртки деньги. У меня оставалось триста долларов и около пятисот рублей. Я отправился на рынок, расположенный буквально в трехстах мерах от нашего дома, где с большим трудом обменял баксы на рубли у какого-то кавказца, долго и подозрительно рассматривающего стодолларовую купюру. Рублей сто пятьдесят я на этом экспрессобмене потерял, но мелочиться было некогда. Через сорок минут я ввалился в квартиру с двумя полиэтиленовыми пакетами. В одном лежала купленная одежда, в другом три литра пива и четыре пачки лапши быстрого приготовления.

Мы сели перекусить, и я рассказал Мосе все последние события. Когда она узнала, что я застрелил ИП, ее радость была сравнима с радостью домохозяйки уничтожившей последнего таракана в доме.

- Это отлично, Макс! У нас будет немного времени, пока Нердиг подыщет себе новое тело.

- Ты же говорила, точнее, говорил, когда был Скитальцем, что ему найти тело несложно.

- Легче, чем мне, но проблемы могут быть. Он будет искать злого, богатого и независимого, даже одинокого, чтобы не было проблем с родственниками, партнерами, бандитами. Иначе, это может ему помешать. А нам надо срочно отправляться в Медвежьегорский район, на могилу. Сон нужно отправить на Раос. Он должен быть у Арлина.

Съев лапшу и запив ее пивом, мы прошли в комнату, чтобы Мося примерила одежду.

Я вытряхнул из пакета китайские спортивные штаны, китайскую футболку, китайскую куртку-ветровку и китайские кроссовки. Отечественного производства были только носки, которых я взял две пары, на случай, если кроссовки окажутся велики. Кстати, лапша тоже была китайская. Выходит, родная страна смогла обеспечить нас только пивом и носками. Удивительно, что кожа у россиян еще не пожелтела, а глаза не сузились.

Я глазом не успел моргнуть, как Мося сбросила с себя лохмотья и осталась в чем мать родила. В отличие от мозгов, тело от родителей она унаследовала идеальное. Мне даже стало как-то обидно, что в такой прекрасной женской оболочке находится мужская сущность Мосимоны.

- А трусы и лифчик ты не купил? - нисколько не смущаясь и разглядывая одежду, спросила девушка.

Я смущенно кашлянул.

- Извини, как-то не подумал. Но с такой грудью, можно и без лифчика, мне кажется.

- Ты считаешь? - трогая грудь, невинно спросила Мося.

- Я пока на кухне посижу, ты примеряй, - заикаясь, произнес я и пошел на кухню.

Да что же это такое! То Зоя в подвале голая передо мной скакала, то Иорга бедрами качала и, можно сказать чуть не изнасиловала, теперь Мося про трусики спрашивает. Я же не железный. Легче пару зомби вырубить, чем терпеть такое издевательство над мужской сущностью. Притупив инстинкты бутылкой пива и сигаретой, я немного успокоился.

Вошла Мося. Одежда сидела на ней как влитая. Причем, облаченная в рыночные наряды, она выглядела едва ли менее соблазнительно, чем нагая. Пришлось выпить еще пива и выкурить еще сигарету.

- Макс, мы не можем терять время. Нам надо отправляться на могилу, - присаживаясь и тоже закуривая, сказала Мося.

- Нужна машина. У меня осталось двести баксов и две тысячи рублей. Попробуем что-нибудь поискать.

Я вытащил из-под дивана артефакт и положил его в карман. Недопитое пиво мы сунули в пакет и покинули наше прибежище, закрыв квартиру на ключ. Перед выходом Мося вышла на лоджию и некоторое время печально смотрела на труп Скитальца. Наверное, грустно смотреть на безжизненное тело, в котором ты когда-то существовал.

В газетном киоске я купил газету "Все", бланк доверенности и начал внимательно изучать объявления о продаже машин. Меня интересовали "Москвичи". На имеющуюся у нас сумму ничего более приличного, чем "Москвич-412" или "Москвич 2140" приобрести было невозможно. "Жигули" продаваемые за такие деньги в лучшем случае могли доехать до ближайшей свалки, а "Запорожцев" предлагали очень мало, да и вообще этот "Порше" украинского разлива всегда был для меня полной загадкой. Меня бесконечно удивляло, зачем двигатель положили в багажник, и как он может там охлаждаться воздухом, если этот самый воздух дует спереди. Правда, это при условии, что ты едешь быстрее, чем дует ветер, если он вдруг попутный. Возможно, конструкторы на это и рассчитывали, посоветовавшись с метеорологами и выяснив среднюю скорость ветра в нашей географической зоне.

Наконец, я нашел, на первый взгляд, подходящий вариант: "Москвич 412", 1976 года выпуска, без проблем, сел и поехал". За беспроблемность просили двести пятьдесят зеленых. Телефона у владельца не было, в объявлении указывался адрес. Дом находился совсем рядом, в районе Старой Кукковки.

Мы с Мосей покинули скамейку, на которой изучали газету и отправились по адресу.

Желтый, как глаза больного гепатитом, "Мосвичок" стоял во дворе небольшого частного дома. Вид у него был такой, будто его использовали на съемках американского боевика. Найти на кузове место, не отмеченное вмятиной, было проблематично. Но как говорится, с лица воду не пить. Зато табличка свежего техосмотра гордо красовалась за потрескавшимся лобовым стеклом.

В присутствии молчаливого хозяина я залез под машину, оценил состояние передней подвески, которая, к моему удивлению, оказалась в порядке, посмотрел крестовину, рессоры, подтекания. Кроме сочащейся маслом коробки передач, все выглядело более-менее прилично. На двести баксов.

Запустили двигатель. Двигатель работал. Действительно, сел и поехал. Правда, поехать мало. Надо еще и доехать. Но тут уж - как судьба распорядится.

- Прокатимся? - обратился я к хозяину.

- Давай, - пожал он плечами.

Прокатились. По дороге я комментировал: "Коробка течет, это плохо. Редуктор рулевого надо менять - люфт большой. Развал-схождение надо регулировать - вправо тянет..." Хозяин только молча пожимал плечами.

- В общем, так. За двести готов взять. Если согласен, - я достал из кармана двести долларов и пошуршал ими, - прямо сейчас оформляем доверенность, и ты получаешь бабки. Я забираю машину.

Хозяин опять пожал плечами и протянул руку к долларам. Сделка состоялась.

Через полчаса, закупив продукты и заправив полный бак, мы выехали в направлении Медвежьегорска, выбирая дорогу так, чтобы избежать стационарных постов ДПС. Я ведь все-таки пил пиво, а береженого, как известно, Бог бережет.

37. Раос

Пока подъемник, поскрипывая, опускал Иоргу на нижний этаж, она думала о событиях вчерашнего дня.

Сначала она вспомнила, как Повелевающая Триада в полном составе вот так же, как сейчас она, спускалась на нижний этаж. Иорга чувствовала тогда, что через некоторое время случится что-то очень важное, но, сколько ни гадала, не могла даже приблизиться к ощущению, что вот, скорей всего, именно для этого вызвал Триаду Су-Эгр. Она взглянула на остальных. Трагур кусал губы, размышляя над какой-то своей проблемой, а может быть, он думал о том же, о чем и она. Нердиг был преисполнен непоколебимым спокойствием воина, все страхи и сомнения которого остались далеко позади. Она ему от души позавидовала, тем более что в последнее время события приобрели неожиданный поворот. Ей казалось, что что-то пошло не так и поэтому почва уходит из-под ног Конфессии. Она даже была уверена в этом. Иначе почему Су-Эгр вдруг повел себя странно.

Да, три дня назад, не говоря никому ни слова, Вершитель Воли внезапно спустился в Зал Ждущего и провел там трое суток без пищи и воды. Что он там делал, никто не знал, но через три дня он послал зов Триаде, и вот они спускались к нему. Ах, лучше бы никогда не видеть того, что затем произошло.

Воспоминания перенесли ее в Зал Эгрона.

Горела лишь треть факелов и светильников, поэтому большая часть помещения скрывалась во тьме. Су-Эгр стоял на своем ритуальном месте, они - перед ним.

- Я должен сообщить вам очень неприятную новость, - мрачно сообщил Су-Эгр. - На острове нам не удалось захватить Сон Ждущего. Мы не успели. Кто-то очень могущественный помог Арлину выбросить Сущность Хозяина из нашего мира.

Иорга отметила, что Вершитель Воли больше не называет сына Верховного аркинфа червем, а его имя произносит без презрения. Это говорило о том, что если он и не начал считать своего врага равным себе, то уважать стал.

- Как это выбросить? - изумился Нердиг, ибо такие материи он понимал не сразу.

Вершитель Воли тяжело посмотрел на него и процедил сквозь зубы:

- Сон Эгрона перестал существовать на Раосе.

- Ах, ты! Как же теперь?! - огорчился Нердиг.

- Но это значит, что он начал существовать в другом мире.

- А кто помог Арлину? - обеспокоился Трагур.

- Если бы я эти три дня выяснял это, а не то, где оказалась половинка Ждущего, я не был бы Су-Эгром.

- Куда же он попал, Вершитель? - спросила Иорга.

- На Землю. Это хороший мир. Тому, кто отправиться туда, будет легко. Большего вам знать не надо.

Оглядев всех троих, Су-Эгр добавил:

- Да, я пошлю туда одного из вас.

- Позвольте мне, Вершитель, - попросил Нердиг.

- Молодец, я решил именно так.

- Я рад, Вершитель, и горд, что вы выбрали меня!

Су-Эгр оскалил зубы в улыбке и сообщил:

- Отправишься прямо сейчас.

- Сейчас? Но как я туда попаду?

- Ты ляжешь на жертвенное ложе.

Слова прозвучали как приговор, холодно и весомо. Нердиг смертельно побледнел. Это было заметно даже в таком сумраке, какой в этот день клубился в Зале Эгрона.

- Нет, только не это, Вершитель! - в ужасе завопил Нердиг и рухнул на колени.

- Я ожидал от тебя большей преданности и большей храбрости, - с презрение проронил Су-Эгр. - Выбирай! Либо я убью тебя на месте и отдам твою сущность Ждущему, как душу последнего раба. Либо ты сам взойдешь на алтарь, но не умрешь. Сам подумай, ничтожество, как ты можешь умереть, когда тебе предстоит совершить дело, ради которого ты живешь?! Ты найдешь там человека, к которому попал Сон Эгрона, соединишь его с частицей Яви Эгрона, которую возьмешь с собой, и тогда вторая часть Ждущего вернется на Раос, но не к Хранителю, а в этот зал. Вместе с ней вернешься и ты, а в награду я дам тебе новое и молодое тело. Неужели ради этого ты не способен преодолеть в себе низменный страх? К тому же в том мире тебя ожидает много радостей, которые были недоступны здесь. Решай!

Нердиг колебался. Тогда Вершитель Воли протянул к нему руку, и суэгр, схватившись за грудь, закачался и сдавленно прохрипел:

- Я согласен.

- На, проглоти это.

Нердиг подошел к Су-Эгру, и на его протянутую ладонь лег осколок скалы - кусочек Яви Эгрона. Положив его в рот, Нердиг сделал несколько глотательных движений, но горло у Нердига пересохло, а камень был слишком велик, чтобы без помех пройти в глотку. Вершитель Воли повел рукой, как если бы он самолично пропихивал камень в узкое отверстие пищевода. Нердиг снова схватился за грудь, на его губах запузырилась кровь. У Иорги перехватило дыхание как от боли, словно она сама чувствовала, как обломок скалы проникает в желудок, острыми краями разрывая мягкую человеческую плоть.

- Теперь иди на ложе! - распорядился Су-Эгр. - Все остальное вложит в твою глупую голову Ждущий, когда будет переносить в другой мир.

Нердиг, издавая слабые стоны и пошатываясь, забрался на алтарь. Вершитель Воли послал мысленный приказ, и в зал вошло несколько десятков рабов, сопровождаемых шестью ревнителями с факелами в руках. Рабы, затравленно озираясь, столпились недалеко от алтаря, а ревнители встали по одному у каждого из шести больших котлов, покоящихся на треножниках вдоль квадратных колонн, образующих нефы. Иорга рассмотрела котлы только сейчас, когда к ним подошли люди. Для чего они появились в Зале Эгрона, выяснилось в следующее мгновение.

Су-Эгр поднял вверх руки и что-то гортанно крикнул на древнем языке. Ревнители тут же перевернули котлы, и густыми потоками по плитам потекла кровь, пузырясь и всасываясь в камень. Одновременно с этим из непроглядной тьмы, скопившейся в углах, к людям бросились йордаги, сверху упали гарпии, а из нефов стали выплывать фогги - туманообразные творения Эгрона, питавшиеся болью и страхом. Все внутреннее пространство Зала Эгрона, казалось, целиком заполнили утробное урчание и чавканье чудовищ, хруст костей, крики боли и предсмертные стоны людей. Ревнители разделили участь рабов.

Иорга хотела зажать уши ладонями, но силы внезапно оставили ее. Не могла она закрыть и глаза, поэтому видела, как пытался уползти с каменного ложа Нердиг, но только беспомощно шевелил руками. И в этот момент гранитный фаллос Ждущего рухнул на него.

Иорга будто вновь увидела эту картину в подробностях, и по ее спине пробежала холодная волна мурашек. Неужели и сейчас ей придется пережить что-либо подобное? Вынесет ли она? Видимо, зря Вершитель Воли воспитывал и учил ее - никак ей не удается избавиться от глупой человеческой сентиментальности.

Подъемник остановился. Иорга вышла. Только ближайшее пространство было освещено факелами. Коридор, ведущий к Залу Эгрона, был погружен во тьму. Свет здесь был не нужен, ибо с тех пор, как состоялся второй Ритуал Воссоединения, там практически никто из людей не бывал. В них просто отпала необходимость, за исключением, конечно, таких ситуаций, как в случае с Нердигом. Или когда надо было заправить светильники маслом и обновить факелы, поскольку в полной темноте не мог видеть даже Су-Эгр. Может быть, и мог, но не желал тратить на это силы. В общем, на этаже царствовали порождения ночи, а рабы, которые были вынуждены иногда спускаться сюда, становились их добычей. Но только после того, как выполняли порученное. За этим Вершитель Воли следил строго и наказывал чудовищ болью от солнечного или живого огня, если они хватали человека, лишь только тот выходил из подъемника.

Иорга сняла со стены факел и медленно пошла по коридору. Ее путь лежал не в Зал Эгрона, а в соседнее помещение, о котором мало кто знал. Стена, на который был Лик Ждущего, являлась для него смежной, поэтому по магической силе, сосредоточенной в нем, этот малый зал почти не уступал главному святилищу. На всем пути Иорге не встретилось ни одной твари, и она посчитала это добрым предзнаменованием, рассудив, что в данной фразе слово "доброе" означает всего лишь, что никаких деяний, связанных с кровью, не будет.

Когда она вошла в зал, Су-Эгр окинул ее взглядом и улыбнулся:

- Ну что ж, очень хорошо. Я не думаю, что, облачив тебя так до срока, мы что-нибудь нарушили, - он еще раз с ног до головы осмотрел ее. - Ты так на нее похожа, что даже мне немного не по себе.

- Вершитель, но и мне не по себе.

- Привыкай. Может быть, скоро это станет твоим основным нарядом. К тому же этого червя мы выдернем сюда из мира, где ценятся в основном совокупление и насилие, значит, это еще один фактор, который нам может помочь.

Иорга посмотрела на себя словно со стороны. Она была обута в короткие сапоги из мягкой кожи. Ноги от щиколоток до колен и предплечья прикрывали позолоченные щитки. Кисти рук были в металлических перчатках, а голову венчала металлическая корона, украшенная драгоценными камнями. На бедрах был застегнут в два пальца шириной и вышитый символами Ждущего пояс, на котором висел узкий и длинный меч в богато инкрустированных ножнах. И все, больше на ней ничего не было.

Именно таким было одеяние Орги во времена Войны с Творцом, и в таком наряде Орга всегда изображалась на фресках и гобеленах, воплощалась в скульптурах. Однако одеться так избранница Эгрона должна была лишь на последний Ритуал Воссоединения. Велев сделать это сейчас, Вершитель Воли определенным образом нарушал древние предписания, но, наверное, не настолько серьезно, чтобы страшиться этого.

- Мы его поместим сюда, я уже все подготовил и сотворил оковы, - Су-Эгр показал на выступ стены, освещенный факелами, и пошел в темную часть зала.

Действительно, на шероховатой поверхности стены кровью были начертаны удерживающий круг и древние заклинательные символы.

- А как ты будешь с ним разговаривать, Вершитель, ведь он из другого мира? Может быть, у него даже человеческого сознания нет.

- Сознанием, пусть и зачаточным, он обладает несомненно, - послышался голос Су-Эгра, который что-то делал, но что, видно не было, - однако не имеет никакого значения, как я стану говорить, ибо смысл он уяснит в любом случае, а остальное будет воспринимать соразмерно со своим куцым разумом. Я даже уверен, что буду ему казаться злым и глупым магом из их сказаний и мифов. Возможно, имеет смысл специально принять такой образ и говорить выспренно и надменно. Я еще не решил. Высыпи снейкур в чашу.

Иорга взяла стоящую у стены корзину, сняла крышку и высыпала змей в большую чашу из зеленого хрусталя, стоящую на возвышении.

- Зачем так много? - удивилась она.

- Это для устрашения. Разумеется, если потребуется, нам хватит одной. Но они, как и люди Раоса, бояться змей. Очерти, чтобы не выползали.

Иорга стала размещать по краям чаши запрещающие заклинания и вдруг спиной почувствовала, как воздух в зале начал густеть. Послышалось легкое потрескивание, в кожу словно впились маленькие иголочки. Иорга, поспешно закончив запечатывать чашу, повернулась к стене, на которой в центре круга стал постепенно появляться обнаженный человек с раскинутыми в сторону руками. Иорга отошла в тень и встала вплотную к стене.

Вскоре человек из иного мира появился на Раосе во плоти. Пока он оглядывался, его взгляд, вначале бессмысленный, постепенно наполнялся изумлением.

- Кто ты, червь? - раздался голос Су-Эгра.

Человек не ответил, пытаясь, видимо, хоть что-то сообразить. Иорга усмехнулась, - у него, видимо, с умом было совсем плохо.

- Я спрашиваю тебя еще раз, кто ты? Мне не хочется причинять тебе боль, поэтому на мои вопросы тебе лучше отвечать по собственной воле. К тому же с тобой говорит Су-Эгр, Вершитель Воли Эгрона, что означает, как вы выражаетесь, царь и бог.

- Я Максим Цеховский, - ответил наконец человек.

Странно, подумала Иорга, зачем усложнять себе жизнь двойными именами, да еще такими странными?

- Мне нужно от тебя совсем немного. Где Сон Эгрона? - спросил Су-Эгр.

- Спросите у Эгрона, где его сон, - довольно весело ответил человек.

Иорга непроизвольно улыбнулась, настолько забавным ей показалось мышление человека из другого мира.

- Ничтожный, - повысил голос Вершитель Воли, - придется тебя наказать.

Магические путы потянули руки человека в стороны, и он, скривившись от боли, быстро сказал, словно признаваясь:

- Я не понимаю, о чем говорит Су-Эгр, Вершитель Воли. Мне ничего не известно о сне Эгрона.

- Ты лжешь, ничтожный! На твоих руках следы Сна Эгрона, твое сознание излучает Его присутствие. Я хочу знать, каким образом тебе сумел передать его недостойный упоминания Арлин, надеясь избежать воссоединения Сна Эгрона с Явью Эгрона?

- Никогда мой взгляд не касался вашего Арлина, и слух мой не имел несчастья внимать его речи. Тем более что, как вы, Вершитель Воли, справедливо отметили, его имя недостойно упоминания.

- Если ты будешь упорствовать, я подвергну тебя пытке, - пригрозил Су-Эгр.

- Это явно лишнее. У меня и так руки болят. Я все вам честно сказал. Неужели Вершитель Воли не может заглянуть в мое сознание и убедиться в моей правдивости?

- Погружаться в сознание ничтожного червя?! Ты просто не достоин этого.

- А вы говорили, что мое сознание излучает присутствие сна Эгрона. Разве святыня может оставить отпечаток на столь недостойной субстанции?

Иорга не сомневалась, что Вершитель Воли уже проник в сознание этого человека, поэтому не могла понять, чего добивается Су-Эгр, ведь, как ей показалось, инородец не лгал.

- Иорга! - после небольшой паузы снова заговорил Су-Эгр. - Добейся истины от этого существа, называющего себя Максим Цеховский.

Иорга вышла на свет, подошла почти вплотную и посмотрела человеку в глаза. Она рассчитывала увидеть в них страх, но они смотрели насторожено и в то же время чуть насмешливо. А еще ей показалось, в них сквозила легкая степень восхищения. А вот это ей ни к чему, какие бы струнки ее души его внимание не задевало. Она протянула руку и указательным пальцем ударила в болевую точку. Человек, вместо того, чтобы закричать от боли, лишился чувств, и она внимательнее его рассмотрела. Ему было около сорока. Доброе лицо, густые с легкой проседью волосы делали его довольно привлекательным. Судя по телу, воином он не был. Судя по фаллосу, ей не показалось, что она произвела на него впечатление.

Пока она его рассматривала, человек пришел в себя.

- Вершитель Воли, он молчит, - сказала Иорга задумчиво, пытаясь понять, каким образом вышло так, что она не испытывает к этому, как он себя назвал, Максиму Цеховскому ненависти и презрения. Наоборот - легкую симпатию.

- Тогда пусть снейкура развяжет ему язык! - распорядился Вершитель Воли.

- Су-Эгр, он может умереть. А вдруг он нам поведал еще не все? - встревожилась Иорга.

- Конечно, еще не все, - голосом, похожим на стон, произнес человек. - И потом, Вершитель Воли, я не могу говорить, когда нахожусь без сознания. Ваша Иорга явно перестаралась. Вы не пробовали пытать лаской? Говорят, иногда срабатывает.

- Меня он раздражает, доставай снейкуру.

Иорга подошла к чаше и извлекла из нее змею.

- Ну, это слишком! - воскликнул человек, вращая глазами и пытаясь освободиться.

Иорга, держа снейкуру возле головы, подошла к нему и дала возможность змее впрыснуть яд ему под сердце.

- Где Сон Эгрона? - выждав некоторое время, вновь спросил Су-Эгр.

- В таблетках фенобарбитала, - вдруг весело провозгласил человек.

- Где? - удивился Вершитель Воли.

Иорга удивилась не меньше, ибо если человек не умер, то он говорит правду, но то, что они услышали, больше походило на горячечный бред или имя какого-то неизвестного им божества.

- Да где Эгрон, там и сон. Неужели не ясно? Ну, Су-Эгр, ты и тупой, а еще Вершитель Воли, - засмеялся человек.

- Иорга, в чем дело? Что говорит этот ничтожный?

Су-Эгр явно был растерян. Иорга заглянула в глаза чужаку и вдруг, неясно как провалившись на миг в его сознание, поняла, что происходит. Она в ужасе отшатнулась.

- Вершитель, ты не должен его больше удерживать. Если он сейчас не исчезнет, он может уничтожить нас. Он пил какой-то напиток из ячменя. Яд снейкуры, смешавшись с энергией ячменного зерна, увеличивает его силу каждое мгновение.

В это время человек легко опустил руки и оторвал спину от стены, сумев преодолеть магию Су-Эгра.

- Вот я вас сейчас! - он хлопнул в ладоши и крикнул. - А ну сгинь, нечистая сила!

А затем сосредоточенно стал произносить:

- Да воскреснет Бог, и расточатся врази его...

Дальше Иорга смысл не воспринимала, поскольку это было, скорей всего, сильное заклинание, от которого ее сознание стало мутнеть.

С побелевшим лицом она взмолилась:

- Скорее, Вершитель, изгоняй его.

Су-Эгр внял ее словам, и через несколько мгновений чужак растаял в воздухе. Иорга, тяжело дыша, опустилась на пол. Су-Эгр подошел к ней и присел на корточки. К удивлению Иорги, он не злился.

- Что-то я не додумал, что-то не учел, - проронил устало Вершитель Воли. - Да, это другой мир, и некоторые законы в нем отличаются от наших.

- Он говорил правду? - спросила Иорга.

- Не знаю, его сознание осталось для меня закрытым, - признался Су-Эгр. - А на каких принципах строился этот щит, я не успел выяснить.

- Но зачем ты постоянно спрашивал, где Сон Эгрона? Ведь его должен найти Нердиг.

- Если этот червь избавился от случайно попавшей в его руки Сущности Ждущего, то Нердиг может не успеть обнаружить Сон Эгрона к сроку. К тому же Земля еще является для меня полной загадкой. Я не знаю, какие ограничения ее законы налагают на нашу силу. Сама видела, с этим ничтожным Максимом я чего-то не рассчитал. Мне не удалось проникнуть в его сознание, мне не удалось внушить ему, чтобы он сам отнес Сон Эгрона Нердигу. Но меня радует, что Земля купается в волнах энергии, весьма и весьма сходной с силой Ждущего. Может быть, мы даже сумеем помогать Нердигу. Хотя Эгрон, перенося его на Землю, дал ему дополнительные возможности. Не удивлюсь, если Нердиг ныне сильнее тебя, Иорга. Но это лишь до поры до времени.

- Скажи, Вершитель, почему Сон Эгрона попал именно к этому чужаку, а не к другому? - поинтересовалась Иорга.

- Если бы все знать, мы бы так не уставали.

38. Земля

Дух Нердига носился по Карелии, как когда-то призрак коммунизма бродил по Европе. Коммунизм искал опору в сирых и угнетенных, Нердиг искал тело-носитель, причем по возможности побогаче и с соответствующей темной душонкой. Кандидатур было хоть отбавляй. Причем, чем чернее была душа, тем, как правило, богаче был ее обладатель. Но Нердига не устраивал просто злой богач. Ему нужно было найти такого человека, который, обладая достаточным количеством денег, был бы еще не связан постоянными контактами с компаньонами, бандитами, родственниками и другими людьми. Нердигу нужен был относительно независимый человек, которого не стал бы никто разыскивать в случае, если он на некоторое время исчез из поля зрения окружающих, да еще при этом начал бы активно тратить деньги. Таких было мало. Все мало-мальски состоятельные люди имели массу обязательств перед кредиторами, "крышами", поставщиками, компаньонами, любовницами. Нердигу не хотелось, чтобы пока он занимался поисками Сна Эгрона, кто-то занимался поисками его самого.

Он уже представлял, какими возможностями в России обладают те, кто имеет деньги. Покупалось и продавалось все - милиция, налоговая инспекция, чиновники всех уровней готовы были за определенную мзду оказывать услуги и любую помощь. Но если состоятельного бизнесмена начнет разыскивать, скажем, его "крыша" или нанятые конкурентами бандиты, они легко его найдут, что, конечно же, помешает действиям Нердига.

С Иваном Петровичем Нердигу в свое время повезло. Он обнаружил его в поезде. Богатый коммерсант совершал вояж по стране, собирая деньги у старых должников и планируя провести в разъездах не менее трех месяцев.

По пути он мог остановиться в любом понравившемся ему городе и передохнуть. С удовольствием ощущая, что если в столице нашей Родины он выглядел посредственным предпринимателем, ничем не отличающимся от тысяч, такого же достатка, бизнесменов, то в небольших городках он становился первым парнем на деревне, к которому льнули местные прилипалы, осыпая лестью и подобострастьем, и женщины, считающие, что, несмотря на ярко обозначенный животик, Иван Петрович вполне тянул на сказочного принца, во всяком случае, по толщине кошелька. ИП был человеком завистливым, подленьким и ограниченным до примитива.

Именно поэтому в Москве его не уважали даже люди его круга. Над ним любили поиздеваться, а его симпатичную и такую же, как он сам, ограниченную жену, клюнувшую в свое время на деньги, не имел только ленивый. Она с радостью и без оглядки отдавалась всем его друзьям и недругам, мотивируя для самой себя это то тем, что, трахаясь с друзьями, она оказывает мужу посильную помощь в поддержании контактов, а отдаваясь врагам, или мстит ему за погубленную молодость, или, в зависимости от ситуации, выступает в роли шпиона во вражеском стане.

Иван Петрович не очень переживал по поводу воображаемых ветвистых рогов на своей голове, поскольку в их террариуме друзей такой стиль поведения жен был практически нормой. Он и сам покувыркался с парой-тройкой супружниц своих приятелей, но, поскольку никто его мужской силой ни разу не восхитился, практика потихоньку заглохла сама по себе. Зато провинциалки в небольших городишках, напившись в местном ресторане коньяка и добравшись до койки в снятых Иваном Петровичем апартаментах, испытывали многократный оргазм уже только от вида его портмоне, набитого "зеленью".

На самом деле и звали-то его не Иван Петрович, и путешествовал он по поддельному паспорту, сделанному на всякий случай, но, впрочем, на самом высоком уровне. По непонятной осторожности, не пытаясь даже самому себе толком объяснить, в чем логика его поступка, ИП не хотел разъезжать по стране под своим настоящим именем.  Поэтому он и оказался лакомым кусочком для Нердига.

Вселиться в такое тело было не только приятно, благодаря его удобным душевным качествам, но и выгодно, благодаря широким финансовым возможностям.

Но второй раз Нердигу оказалось гораздо труднее подобрать себе кандидатуру. Тот, чье тело он собирался захватить, кроме всех уже оговоренных качеств, должен был жить где-нибудь если не в самом Петрозаводске, то хотя бы поблизости. Нердиг испытывал цейтнот и не мог позволить себе потратить время на переезды. Сон Эгрона пока молчал, а время ритуала приближалось. Дорог был каждый час.

Дух Нердига парил над Петрозаводском и пригородом, принюхиваясь к источаемым людьми злобе, алчности, зависти, и с удивлением замечал, что эти эмоции, в первую очередь, образовывали окружающую ауру. Не то чтобы других не было, но самыми сильными являлись, несомненно, именно эти.

Наконец, Нердиг уловил нечто подходящее.

В центре Петрозаводска, в отлично отремонтированной сталинской квартире сидел средних лет человек и тупо, без интереса, смотрел по видеомагнитофону жесткую порнуху.

Нердиг тщательно и незаметно изучил сознание жертвы и выяснил, что считающийся безработным мужчина фактически являлся владельцем солидной фирмы. Формально он не имел к ней никакого отношения, но оборотистый директор действовал, согласовывая со своим тайным хозяином каждый шаг, и регулярно приносил ему солидные дивиденды наличными деньгами. К тому же именно сейчас вся фирма отправилась в коллективный отпуск, поскольку в той сфере бизнеса, которой она занималась, наметилось временное затишье. Нердиг понял, что примерно месяц никто данным индивидуумом интересоваться не будет. Налички, как в рублях, так и в долларах, у будущего носителя вполне хватало. Правда, мрачность его души настораживала даже приближенного Су-Эгра, но особо выбирать было некогда.

Нердиг легко вошел в сознание жертвы, вытеснив из него все, что могло бы ему помешать. Оказавшись в кресле перед экраном телевизора, на котором в немыслимых позах совокуплялись извивающиеся тела, Нердиг начал обдумывать план поиска Сна Эгрона.

Каким-то образом проклятому Мосимоне и его земному приспешнику удалось блокировать то излучение Сна, которое Нердиг так легко улавливал, определяя, где же находится бесценная реликвия. Но первое, что надо было сделать - найти тело ИП. В кармане халата должен был лежать осколок Яви Эгрона, без которого поиск Сна терял смысл.

Явь Эгрона, как и Сон, излучала некую энергию, улавливаемую адептом суэгров. Надо было только добраться до того места, где Нердиг чувствовал присутствие невзрачного камушка, являвшегося осколком Яви.

Человек, чье тело занял Нердиг, как и большинство состоятельных людей имел связи в милиции. Поковырявшись в информации, сохранившейся в сознании предыдущего владельца тела, Нердиг узнал нужный номер телефона и имя того, кто смог бы помочь ему отыскать труп ИП и тот кусок минерала, который был сейчас так необходим.

Нердиг нажал несколько кнопок на телефонном аппарате и, услышав на другом конце провода голос, представился. Его узнали, и пообещали все сделать прямо сейчас. Нердиг довольно улыбнулся. Начало новой охоты обещало удачу.



От Петрозаводска до Медвежьегорска около ста пятидесяти километров по хорошей мурманской трассе. На нормальной машине можно легко добраться за пару часов, если не быстрее. "Москвич", давно разменявший третий десяток лет, к скоростным машинам отнести трудно. Разогнавшись уже до шестидесяти километров в час, я обнаружил, что задний мост гудит так, что разговаривать в салоне можно только переходя на крик. На руле после перехода за рубеж семидесяти километров в час появились такие биения, что я ощущал себя не водителем легковушки, а шахтером-ударником с отбойным молотком в руках. Не обращать внимания на выявившиеся на трассе недостатки я не мог. Нашей главной задачей было без приключений добраться до места, а любая поломка могла надолго нас задержать. Поэтому я несколько раз останавливался и, нырнув под машину, щупал задний мост. К счастью, он, несмотря на реактивный гул, не перегревался.

Я решил, что самой приемлемой скоростью будет скорость в шестьдесят пять километров в час, и тупо удерживал стрелку спидометра на этой черте. Редкие попутки со свистом обгоняли меня, а их водители с возмущением поворачивали при обгоне в мою сторону головы, любопытствуя, что это за урод плетется по нормальной, с точки зрения российского водителя, дороге с такой скоростью, что лучше бы уж шел пешком.

Я с невозмутимым выражением лица, вальяжно развалившись на сиденье, как будто сидел как минимум за рулем "Хаммера", игнорировал злобные взгляды. Как хочу, так и еду. Может, у меня круиз-контроль установлен!

Мося с интересом смотрела по сторонам, любуясь красотами карельской природы, и что-то тихонько мурлыкала себе под нос. Настроение, похоже, у нее было самое замечательное. В автомобилях она нисколько не разбиралась, что было свойственно не только сумасшедшим, но и нормальным женщинам, а я не спешил высказывать свои опасения по поводу технического состояния нашего железного коня, посчитав, что достаточно будет того, что нервничает пятьдесят процентов нашего экипажа.

- Послушай, - обратился я к Мосе, выкидывая в окно очередную сигарету, - а ты знаешь, где именно находится это кладбище? Медвежьегорский район большой. Можно не один день потратить пока найдешь нужную деревню.

- Нет, точно не знаю, - беззаботно ответила моя прекрасная попутчица, - но направление чувствую. И чем ближе мы будем, тем тоньше я буду ощущать, куда нам ехать.

- Ты что, компас, а кладбище с могилой - Северный магнитный полюс?

- Просто, когда ты в подвале медитировал на Сон Эгрона и увидел эту могилу, мы с Арлином были рядом, - беззаботно сообщила Мося.

- Ну, что ж. Это радует. Если бы ты еще заранее говорила, куда сворачивать, вообще было бы замечательно, а то женщины, они ведь знаешь как - проедешь поворот, а через пять минут узнаешь, что надо было свернуть...

- Я ведь не совсем женщина, Максим. Ты же знаешь. - Мося перегнулась через спинку и взяла с заднего сиденья бутылку пива. Любовь к пиву и сигаретам еще со времен использования Мосимоной тела Скитальца, не только не ослабла в связи с переходом в женскую сущность, но и, по-моему, даже усилилась. Правда, Мосю пиво не "цепляло". Мне казалось, что она может выпить неограниченное количество, затягиваясь своей, по-прежнему любимой "Примой", после каждого глотка. Что интересно, в кустики она тоже не просилась. Видимо у жителей Раоса земное пиво усваивается на все сто процентов. Завидное качество.

Мы уже пересекли границу Медвежьегорского района, и до самого Медвежьегорска оставалось километров тридцать, когда впереди на обочине я увидел "Ниву" с маячком на крыше, синей полосой по борту и надписью: "ДПС".

Мося, продолжая задумчиво смотреть в окно, медленно произнесла:

- Скоро будет нужный нам поворот. Еще километров десять и нам надо будет свернуть налево на проселок.

- Это хорошо, что скоро, но лучше нам надо было бы свернуть раньше, - пробормотал я, наблюдая, как из "Нивы" выходит инспектор и, пристально глядя на нас, поднимает свою волшебную полосатую палочку. Чем мы его заинтересовали? Ладно бы машина приличная, можно было рассчитывать, что водитель при деньгах, а тут - "Москвич". Видно, что владелец и так жизнью обижен. Да и не нарушили ничего.

Я остановился, протянув за "Ниву" метров двадцать, и стал ждать инспектора, не выходя из машины. Он медленным ленивым шагом подошел к моей дверце, неразборчиво представился и попросил документы.

- Командир, - специально долго роясь по карманам, обратился я к нему, - мы что-нибудь нарушили?

- Документы, пожалуйста.

Я, наконец, протянул ему "права", свидетельство о регистрации и доверенность. Он внимательно все рассмотрел и предложил пройти к ним в машину. Вот номер! Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться.

- Вы скорость превысили, - объявил мне в "Ниве" инспектор.

- Не смешите меня! - возмутился я. - На этом крокодиле за превышение скорости премию надо давать. Я же тупо шестьдесят пять ехал. У меня мост так гудит, что перепонки лопаются.

- Значит, ездим на неисправной машине? -  вкрадчиво произнес инспектор.

- Данная неисправность, согласно "Правилам дорожного движения", не запрещает ни эксплуатацию, ни движение механического транспортного средства. Если вы считаете, что я не прав, давайте "Правила" почитаем. У меня с собой есть.

- Что, хорошо "Правила" знаете? - задумчиво помахивая моими документами, осведомился ментяра. Он начинал меня безумно раздражать.

- Я работаю в газете и веду специализированную полосу по транспорту и безопасности движения. Постоянно общаюсь с вашими коллегами из республиканской ГИБДД, включая начальство, поэтому "Правила" просто обязан знать, - уверенно соврал я и понял, что не зря. Инспектор еще раз мельком заглянул в "права" и протянул их мне.

- Хорошо, езжайте.

- Всего доброго! - буднично ответил я, скрывая радостное облегчение, и, дождавшись, пока инспектор, сидящий передо мной, вылезет, чтобы выпустить меня из двухдверной "Нивы", вывалился из душного советского джипа на свежий воздух.

Я уже садился в "Москвич", когда оклик за спиной заставил меня обернуться. Оба инспектора, выйдя из своей машины, медленно шли к "Москвичу". Что-то в их походке показалось мне знакомым и необъяснимо неприятным. Хотя что на самом деле приятного для водителя, когда к нему приближается инспектор ДПС? И все-таки как-то немного необычно они вышагивали. Было в их походке что-то механическое.

- Мося, у нас, кажется, неприятности, - наклонившись к кабине, негромко сказал я, и снова повернулся к приближающимся дэпээсникам. Все стало ясно - товарищи менты были зомбированны.

Мося вышла из машины и, приветливо улыбаясь, пошла навстречу инспекторам. Я тоже двинулся в их сторону, заходя немного во фланг. Получалось, что мы с Мосей как бы захватывали противников в клещи. Когда расстояние сократилось метров до двух, один из инспекторов потянулся к кобуре, висящей у него на портупее. Хорошо, что все движения зомби слегка замедленны. Я успел первым подскочить к инспектору и со всей возможной силой нанес удар ему в плечо. Рука, тянувшаяся к оружию, мотнулась назад, но другой рукой инспектор схватил меня за горло. Я обеими руками вцепился в запястье врага, пытаясь освободиться от его стального захвата, а коленом ударил в пах. Как говорил мне Скиталец, зомби мало восприимчивы к боли, поэтому мой оппонент совершенно не отреагировал на столь неприятный для любого мужчины удар. 

Я уже начал задыхаться. Что в это время происходило между Мосей и вторым инспектором, я не видел, поскольку в процессе схватки они оказались у меня за спиной. Но кто-то сильно потянул меня за плечи назад, и я начал падать на спину, увлекая за собой вцепившегося мне в горло противника. Когда паденье было уже не предотвратить, я дернулся в сторону так, чтобы первым на землю упал инспектор, а не я. Мне это удалось. Я свалился на дэпээсника, заметив, что на землю нас повалил его напарник. Где в это время была Мося, я так и не понял.

Когда я рухнул сверху на инспектора, его рука под моей тяжестью согнулась, и мне удалось, наконец-то, сделать вдох. В это время мне на спину навалился второй инспектор, и умело захватил мои руки. Я извивался всем телом, пытаясь освободиться, но силы были неравные. И вдруг я почувствовал, что мои руки освободились, и на спине у меня уже никого нет. Напавший сзади противник оказался лежащим рядом с нами в пыли обочины, без сознания. Видимо, Мося все же вмешалась в ход схватки. Я освободившимися руками нанес два боковых удара в челюсть лежащего подо мной инспектора, и он тоже потерял сознание.

Я встал, отряхиваясь и тяжело дыша. Мося стояла над лежащими инспекторами и с любопытством их рассматривала.

- Заметь, Максим, помнишь, я тебе говорила, что Нердиг может зомбировать только определенных людей? Похоже, ему на них везет.

- Нам тоже, - раздраженно согласился я. - Ты раньше не могла принять участие в беседе? Еще немного, и товарищ мог применить табельное оружие.

- Я все сделала вовремя, - ухмыльнулась Мося и, наклонившись над лежащим без сознания инспектором, извлекла из кобуры пистолет и запасную обойму. - Пригодится, - коротко прокомментировала она свои действия.

Наручников у инспекторов мы не обнаружили, и я связал их обрезками буксировочного троса, извлеченного из багажника "Москвича", на счастье он оказался веревочным. Мы усадили инспекторов в нашу машину и отогнали ее в лес по едва заметному лесовозному усу, которым, по-видимому, уже давно никто не пользовался. Мося что-то поколдовала над телами и сообщила, что они не очнутся еще несколько часов.

Забрав все свои вещи из "Москвича", мы пересели в дэпээсовскую "Ниву".

- Смотри, - обратилась ко мне спутница, протягивая брусок артефакта, - он проснулся. Поэтому Нердиг нас и обнаружил.

Артефакт светился своим обычным сине-зеленым огоньком. Правда, свечение на этот раз было непривычно ярким. Наверное, отдохнул, пока спал, - подумал я, запуская "Ниву". Если верить Мосе, до цели нам осталось совсем немного.

39. Раос

Последние три дня Арлин был занят подготовкой к основному таинству общины Блуждающих духом и не ведал, что происходит в деревне. А на нее еще три раза нападали йордаги. Хотя люди уже знали, как нужно этих тварей уничтожать, на ритуальный костер вслед за Велиуром отправилось еще двое. Они были из тех, кто откликнулся на зов Мосимоны плыть на Фрагг вместе с командором Арлином. Правда, двое погибших, по сравнению с предыдущими потерями, которые понесла община от этих тварей, оказалось ровно в десять раз меньше.

Ну, а добровольцев насчитывалось больше семи десятков. Братья общины посчитали, что, коль командор - такой знаток и умелец, что в первой же схватке с нежитью разобрался что к чему, то с ним сам Эгрон не страшен, а уж тем более суэгры со своей армией и ревнителями.

Цолк умудрялся и почти безотлучно находиться возле дома, где Арлина подвергали очередной процедуре, и участвовать в схватках.

Подготовка к путешествию духом оказалась очень сложной, с какой стороны не рассматривай. Арлин был прав, когда усомнился, что за столь короткий срок сумеет пройти все этапы, на которые у братьев, собирающихся в первый раз отправить свою сущность в путешествие к другим мирам, уходили годы, и только для самых одаренных - месяцы. Однако Мосимона не переставал уверять друга, что все у него получится. В глубине душа сам вакант не больно-то верил в удачу, но приводил весомые причины не сомневаться в этом. Например, хотя бы такую - Арлин не просто человек, который однажды почувствовал зов иных мирозданий и откликнулся на него, а Хранитель Сна Эгрона, единственный в своем роде, к тому же общавшийся с реликтом. Следовательно, он имел да еще и приобрел ряд качеств, которые обязательно помогут ему. Это звучало убедительно, и Арлин, почти уверившись в успехе, делал все, что в его силах, и даже больше, чтобы оказаться на Земле. Он добросовестно выполнял все, что ему говорили, хотя смысл по большей части ему был не ясен. Да и другого выхода у него не было, ибо Мосимона не смог бы найти реликт в огромном и чужом мире. Если, разумеется, Сон Эгрона оказался на Земле, а не где-нибудь еще.

В течение всех трех суток Арлин попеременно читал различные тексты, то почти полностью понятные, то казавшиеся пустым набором повторяющихся фраз, пил отвары из трав, кореньев и соцветий каких-то растений, дурманящих грибов и еще неизвестно чего, дышал дымом сжигаемого на углях порошка или листьев, растирал тело мазями и делал еще что-то, и еще что-то. На каждую процедуру, включая сон, отводилось ровно два часа, причем через какое-то время они повторялись, и Арлин, в конце концов, полностью потерял чувство времени и реальности и впал в состояние эйфории. Это было не удивительно, учитывая, что он практически ничего не ел, за исключение какой-то травяной кашицы, грибов и сладковатых стеблей плавуницы - водного растения с бело-розовыми цветами и широкими круглыми листьями.

И вот момент наступил. Его, блаженно улыбающегося и пошатывающегося, словно он плыл по воздуху, как по воде, отвели в святая святых общины. Это было сооружение из каменных плит, настолько огромных, что казалось, построили его какие-то великаны, но никак не люди. Оно находилось недалеко от деревни на плоской скальной вершине высокого холма, на склонах которого росла почему-то преимущественно кедровка - благородное хвойное дерево, олицетворяющее чистоту и красоту. Вокруг холма на все время таинства расположились в засадах бдильщики, охраняя собравшихся в путешествие от возможного нападения йордагов или другой нежити. Цолк самолично сторожил единственный вход.

Мосимона, Лоре и Арлин сели, опираясь спинами друг на друга, в центре нескольких концентрических кругов, нанесенных на каменный пол охрой. Перед каждым стояла раскаленная жаровня, - они вписывались в первый круг, являясь вершинами равностороннего треугольника. По линии второго круга жаровни, относящиеся к сторонам света, составляли квадрат. В третий круг были вписаны жаровни, символизирующие основные элементы - огонь, землю, воду, воздух и дерево. Линии, соединяющие их, образовывали пятиконечную звезду. У каждой жаровни стоял человек со свернутым листом плавуницы, в котором ждал своего срока порошок, предназначенный для воскурения.

Троим путешественникам дали кружки с горячим отваром листьев красного цветка, соцветий бездушицы и корня мандрагоры. Один из братьев высоким голосом начал петь заклинание освобождения, и когда поднял руки и резко опустил их, Мосимона, Арлин и Лоре выпили отвар, а братья бросили порошок на угли. С этого момента и началось собственно таинство. Все быстро покинули помещение, а троица, постепенно впадая в транс, начала читать заклинательные тексты, причем каждый - свой.

Через некоторое время Арлину стало казаться, что он стал легче воздуха, а незнакомые слова, которые он заучил, наоборот, постепенно становятся чем-то вещественным и разбухают во рту. Выталкивать их наружу с каждым мигом становилось все труднее и труднее. Через какое-то время он почувствовал, что уже не в состоянии справиться с ними. Слова множились и росли в размерах. Оболочка для их хранения, которой Арлин себя ощущал, трещала по швам и, наконец, лопнула. Он понял, что это его последнее мгновение в этом мире. Да и вообще это его последнее мгновение, поскольку через один вдох он перестанет существовать, разорванный вырвавшимися на волю словами. И он зацепился за одно из них, просто чтоб пожить еще немного. Бугристая поверхность слова тут же впитала его в себя, словно ткань каплю воды, и Арлин вдруг почувствовал себя им и ощутил неизъяснимое блаженство и мощь. Он не понимал смысла этого слова, не понимал своей сути, но знал, что может творить миры. Если захочет, конечно.

Однако какие к Эгрону миры?! Ему нужно сделать что-то более существенное! Но что?

- Арлин, ты здесь? - услышал он голос в своем сознании. - Скажи что-нибудь, чтобы я понял, что ты не исчез.

- Как же я могу сказать, когда у меня нет языка, а есть одно только слово, - удивился Арлин.

- Молодец! У тебя, оказывается, в запасе не одно слово, а больше десятка.

- Так я сказал?

- Еще как.

- Ты кто?

- Я Мосимона, твой друг.

- У меня нет друзей. Я один. Я всегда был один, бесконечно есть один и вечно буду один.

- Ничего, мы сейчас тебе поможем. Лоре, давай вместе.

Арлин хотел возмутиться, но в этот миг будто свежий ветер коснулся его сознания, словно горсть воды промыла запорошенные пылью глаза, и он вдруг вспомнил, кто он есть на самом деле.

- Мосимона, дорогой, неужели у меня получилось?

- Получилось, - в голосе Мосимоны чувствовалась гордость вперемешку со смеющимися нотками.

- И Лоре с нами?

- Да.

- Почему же он ничего не говорит?

- Он очень занят, Арлин. Он нас ведет. Не мешай ему.

Арлин попробовал определиться, оглядеться, осознать, где он, что происходит с ним, что происходит вокруг. Но не было ничего, был только он сам, большой и необъятный, и голос Мосимоны.

- Я ничего не вижу, Мосимона, я ничего не ощущаю.

- Так и должно быть. Ты сейчас как зародыш. Заметь, не как младенец, а именно как зародыш.

- А ты?

- А я нет.

- Почему?

- Ну, Арлин, ты и вопросы задаешь!

- Глупые?

- Да, - Мосимона засмеялся. - Попутешествуй с мое, тогда и разовьешься во что-нибудь умное, например, в младенца. А если честно, то трех дней для подготовки не просто мало, а бездонно мало. Я уверен, что любой другой человек, будь он хоть сам Вершитель Воли, был бы на твоем месте обречен. Но и за тебя я боялся не на шутку - шансов было половина на половину.

- Шансов чего?

- Что Переход не развеет твою сущность по Вселенной мельчайшей пылью. Признайся по старой дружбе, как тебе удалось удержаться?

- Я просто вцепился в ближайшее ко мне слово, и оно втянуло меня в себя.

- Впервые слышу о подобном. Потом расскажешь подробнее, ладно?

- Хорошо, а когда же эта самая Земля?

- Почти сейчас.

- Я ее увижу?

- Надеюсь.

Но Арлин Землю не увидел. В прямом понимании этого слова. Когда Мосимона сообщил, что они уже на месте и надо искать Сон Эгрона, Арлин, сконцентрировавшись на своих ощущениях, почувствовал, что действительно что-то вокруг изменилось. В том "вокруг", которым являлся он сам. Не возникло перед глазами ни сферы, ни плоскости чужого мира, но обозначилась некая почти неощутимая граница, за которой что-то происходило. Он попытался нащупать ее, чтобы потом преодолеть, но у него ничего не вышло. Разве что он стал осознавать верх и низ, лево и право.

- Мосимона, я не могу ничего сделать, - пожаловался Арлин другу.

- Ты не тем занимаешься, - последовал ответ. - Не ищи мир, коль он тебе не открылся сразу, то в этот раз ты его уже не увидишь. Настройся, думай о второй сущности Ждущего, ищи ее. Я знаю, что ты чувствуешь себя беспомощным, но у тебя огромная сила, Арлин. Поверь мне, поверь ей. И не пытайся, ради Бога, одним махом все сразу познать и принять. Ищи только Сон Эгрона. Все остальное не должно тебя заботить.

Арлин понял, что имеет в виду вакант, и ушел в себя, как делал всегда, собираясь использовать магическое видение. Совсем как на Раосе.

Граница, отделяющая его от мира Земли, обозначилась белесой мутной пеленой. При этом вновь потерялись все пространственные понятия, а пленка границы превратилась в шар, в центре которого он находился. Арлин всматривался в пелену, силясь разглядеть за ней или хотя бы почувствовать что-то, что могло бы ему указать, - да, Сон Эгрона здесь, вот он. Но ничего не происходило.

- Мы движемся, если это можно так назвать, - послышался голос Мосимоны. Он словно предвосхитил вопрос, который у  Арлина только зарождался. - Мы облетаем, ощупываем этот мир. Но все это происходит в другом измерении, более тонком что ли, неосязаемом обычным чувствами. Давай, Ар, старайся.

- Нет его, - сообщил немного погодя Арлин. - Я ничего не чувствую.

- Что ж, значит, мы ошиблись. Сон Эгрона попал не сюда, - с горечью ответил Мосимона. - Эх, все зря.

- Неужели мы уже обошли весь этот мир? - удивился Арлин.

- Это все другое, брат. Это не конь и не корабль, чтобы путешествовать долго, считая лиги. В этом состоянии...

- Постой-ка, - прервал его Арлин, почувствовав нечто в мареве пограничной пелены. Это было сначала легким уколом узнавания, а затем он стал видеть что-то вроде точки, пульсирующей голубоватым светом, в котором стали появляться оттенки зеленого.

- О все Миры в моей ладони, неужели? - боясь поверить в удачу, воскликнул Мосимона.

- Он здесь, - только и смог сказать Арлин, пытаясь удержать огонек в поле зрения.

- И что теперь? - раздался голос Лоре.

Все внезапно поблекло, и Арлин почувствовал, как его неудержимо засасывает в невидимую воронку. Еще миг, и он бы начал падать, кувыркаясь в стихии неведомых сил.

- Лоре, не отвлекайся! Держи нас здесь, пока я сам не зацепился, - закричал Мосимона.

Лоре не ответил, но воронка исчезла, и Арлин вновь с облегчением обнаружил, что голубовато-зеленая пульсация Сна Эгрона осталась там, где была. Вот только что с этим теперь делать? Надо, видимо, приблизиться, чтоб хотя бы понять, куда попал реликт, где или у кого он находится.

Подумать об этом оказалось легче, чем сделать. Пленка не пускала, пружинила, отбрасывая назад, и это притом, что Арлин оставался в центре сферы, которой для него сейчас был и он сам, и весь мир со всем его многообразием.

- Мосимона помоги, - взмолился он, - я хочу пройти к Сну Эгрона. Мне надо знать, что там происходит и можно ли забрать реликт обратно?

- Не могу, - через некоторое время ответил вакант, и не потому, что это, как говорил Смотритель, твои пчелы. Здесь очень тяжелый астральный план, много насилия и темных мыслей.

Арлин понял одно - он должен полагаться только на себя. И снова ему пришли на помощь умение концентрироваться и какая-то отдельная сила, которая поселилась в нем после первого контакта с реликтом и которая возрастала на толику после каждого нового общения с ним. Пытаясь вновь и вновь, он смог просочиться сквозь пелену лишь тогда, когда ему показалось, что он распался на тысячи и тысячи частичек, которые потом соединились в одно целое, и которое Арлин считал собой.

Он был в помещении, показавшееся ему смутно знакомым. Приложив некоторое усилие, Арлин вспомнил, что он видел эти своды во сне, когда стал свидетелем схватки без оружия - один против троих. Так вот, оказывается, в какой мир он тогда попал. Сейчас в помещении стояла полная тьма, но Арлин на удивление достаточно четко различал предметы и спящих людей, только видел все в серых притушенных тонах. И лишь Сон Эгрона он воспринимал в цвете.

Реликт держал в руках лежащий под потолком на трубах человек. Именно тот, который здорово отбился от троих, а напавшую на него потом женщину пожалел. И погиб. Или не погиб? Вроде бы в самый последний момент кто-то пришел ему на помощь. Арлин запутался. То, что он видит сейчас, было до или после того боя? Впрочем, не стоило отвлекаться на размышления.

Человек пытался с помощью Сна Эгрона выйти за пленку своей реальности, но у него, почувствовал Арлин, ничего не получалось. Следуя бессознательному импульсу, Арлин помог землянину, прикоснувшись своей сущностью к реликту. Но это длилось всего лишь миг, которого, впрочем, хватило Арлину, чтобы кое-что увидеть и кое-что понять. Это произошло так. Перед его взором появилось кладбище, чей-то могильный холмик, а над ним таял сотканный из легчайшего света образ очень знакомого ему человека. Он метнулся к нему, чтобы удержать, но тот уже исчез. Лишь несколько запоздавших лучиков впитались в Арлина, и он понял, что это был Смотритель. И что в этой могиле покоится его прошлое тело. И что Сон Эгрона попал именно сюда. Но не по волеизъявлению Смотрителя, а потому что Смотритель жил в этом мире еще совсем недавно, и ниточка, связывающая его с этим местом, оказалась достаточно прочной, чтобы реликт по ней, как по желобу, выскользнул из мира Раоса.

Арлина уже отбросило, и он исчезал, когда к нему метнулась тень землянина. Тот не успел, как и Арлин - к Смотрителю, но несколько запоздавших струек голубого тумана впитались в него, передавая часть знаний. В ответ частицу знаний Максима получил и Арлин. Да, теперь имя этого парня (непривычное слово, но очень точное) не было секретом.

Контакт оказался таким скоротечным потому, что у Арлина не было никаких навыков пребывания в чужом мире - он не умел удерживаться в нем, не знал, за что надо цепляться и как это делается. Постигать эту науку при подготовке к путешествия просто не было времени. Его отбросило прочь, в центр собственной сферы, и только неимоверным усилием он сумел часть себя оставить около Сна Эгрона и не разорвать свое сознание при этом пополам. Это позволило ему ощутить, что другие люди, спящие в помещении, постепенно перестают быть людьми. Некая сила вторгалась в их распахнутые сном сознания, подчиняя их разум, и Арлин понял, что именно с ними через какое-то время будет сражаться земной хранитель реликта, и пожалел, что не догадался об этом чуть раньше, чтобы в живых змейках, скользнувших в самую глубину разума землянина, присутствовало и это знание.

- Я уже видел это. Во сне, - сообщил Арлин.

- Значит, связь существовала с самого начала, - согласился Мосимона.

- А как же время? Я видел это еще будучи в аркинате. И видел не это, а то, что здесь вскоре произойдет.

- При блужданиях время не имеет такого значения, как в нормальной жизни. Я не знаю, почему, но взаимодействие между мирами иногда искажает его. То есть ты можешь заглянуть в недалекое будущее, а потом, еще раз придя в тот же мир, оказаться свидетелем событий, происшедших за месяц до тех, которые видел ранее. Но мы не умеем этим пользоваться, иначе бы выбирали себе не только миры, но и эпохи.

- Интересно.

- Ох ты, - вдруг удивился, а затем всерьез обеспокоился Мосимона, - один из суэгров уже здесь Он порабощает этих несчастных.

- Я знаю. Они нападут на него, пытаясь завладеть Сном Эгрона.

- Почему не сказал?

- Задумался о том, как обезопасить реликт, - поникшим голосом сказал Арлин.

- Забрав, допустим, с собой, - предложил Мосимона.

- Нет, у меня не хватает сил даже просто видеть все это. Картина плывет и дробится.

- Естественно, тебе трудно, ты еще не окреп.

- Дело не только в этом. Я пытался помочь этому человеку, которого судьба выбрала в хранители в этом мире.

- И что же делать?

- Если честно, не знаю.

- Тогда мне придется остаться, чтобы защитить этого человека, - внезапно решил вакант, - сам он вряд ли справится. Я прав? - Арлин молчал. - Ты же видел, что будет. Отвечай, я прав?

- Прав, - выдавил из себя Арлин, зная, что этот ответ лишает его друга.

- Значит, ничего другого не остается, - вздохнул Мосимона.

- Времени осталось очень мало.

- Возьму любое подвернувшееся тело.

- А свое? Ведь ты погибнешь.

- Да, может быть, я не вернусь в нашем понимании этого слова.

- Но когда блуждающий остается в чужом мире по своей воле, его индивидуальность в скором времени разрушается. Ты можешь погибнуть вообще, а не только на Раосе.

- Не исключено.

- Мосимона, я не могу сказать тебе да, потому что не имею права требовать такой жертвы от лучшего друга.

- Ты имеешь такое право, Арлин. Вспомни, что говорил тебе отец о том, как иной раз должен поступать Хранитель. Мир важнее, Арлин, чем наши человеческие привязанности. Тем более что ты знаешь - смерти как таковой нет. Но вся беда в том, что надо торопиться, иначе бы я сумел как-то подготовиться. Близится утро, и скоро, если я не помогу, они убьют его, этого хранителя реликта на Земле. Так что, я пошел.

- Иди. Я знаю, что ты успеешь. Я, кажется, видел это. Если потребуется, используй все, что я тебе рассказал, а я тебе рассказал все, за исключением того, что узнал только что. Пройди сквозь меня, возьми новые знания.

Мосимона не ответил и ничего не сказал на прощание. Арлин почувствовал, как его сферы коснулось сознание друга, и тут же Мосимона покинул их перенесшуюся на Землю троицу. Почти сразу рядом образовалась воронка, в которую Арлина молниеносно затянуло, лишая сознания и памяти. Это вакант, отсоединившись, нарушил баланс сил, благодаря которому они присутствовали на Земле.

Арлин пришел в себя лишь на Раосе, в своем безвольно лежащем на каменном полу теле. Сквозь широкое прямоугольное отверстие в потолочном перекрытии проникал яркий свет стоявшего достаточно высоко солнца. Арлин знал, что таинство они должны были начать пополуночи. Значит, прошло, как минимум,  около десятка часов.

Рядом, покряхтывая, ворочался, пытаясь встать, Лоре. Он тоже отдал этому путешествию почти все силы. Мосимона лежал на спине без движения. Его широко открытые глаза напоминали тусклым неживым блеском помутневшие от времени полудрагоценные камни. Больше никого в помещении не было.

Лоре наконец-то сел.

- Вакант остался там, - то ли сказал, то ли промычал он. А может, только подумал, - его голос был не отличим от шелестения окружающего воздуха.

- Там, - кивнул Арлин. - Но что нам делать с ним здесь?

- От нас уже ничего не зависит. Как только Мосимона найдет себе вместилище, здесь он умрет.

Арлин посмотрел на друга. По какой-то прихоти судьбы именно в этот момент Мосимона вздрогнул, его пальцы судорожно сжались и попытались вонзиться в каменный пол, зрачки закатились, и, выгнувшись в позвоночнике, как лук с натянутой тетивой, его тело навсегда лишилось своего хозяина. Арлин, с трудом сглотнув упругий комок в горле и не сдерживая слез, закрыл Мосимоне глаза. Рядом на колени опустился бесшумно подошедший Цолк и застыл, склонив голову и ни слова не говоря.

В деревне уход Мосимоны восприняли спокойно. Люди знали, что если вакант принял такое решение, значит, была в том острая необходимость. Нового ваканта община решила избрать через три дня после погребального костра. Арлин не стал ждать этого события. Отоспавшись и восстановив силы обильной едой и отварами трав, он во главе отряда добровольцев двинулся к Кофрагину. Причем часть желающих отправиться с ним Арлин оставил в деревне, зная, что с каждым днем защищать ее будет труднее. Чем больше силы обретал Эгрон, тем шире становился проход, через который твари из мрака появлялись на Раосе.

Утомительный переход, в течение которого Арлин разрешал лишь короткие привалы, занял почти сутки. Но когда они встретились у южной оконечности Клыкастых гор с отрядом гвардейцев и боевых монахов из Кофрагина, оказалось, что те разбили лагерь всего несколько часов назад. Таким образом, получилось, что никто никого не заставил ждать. Как ни странно, именно из-за этого Арлин почувствовал большое облегчение, словно было жизненно важным, чтобы кофрагинцы не тратили боевого духа в бездейственном ожидании.

Обсудив ситуацию с возглавляющим гвардейцев Ируменом, старшим среди боевых монахов Локхом и морским капитаном Проланом, чей торговый парусник сожгли фраггийцы в самый первый день осады, Арлин решил не проводить разведку. У него было около двухсот бойцов, но не было времени. Поэтому он собрал всех, даже дозорных, и коротко объяснил, что им предстоит сделать. Это была речь настоящего ритора - несмотря на то, что Арлин прямо заявил, что все они, скорей всего, погибнут, никто не изъявил желания переиграть свою судьбу.

Отобрав с десяток хороших пловцов из воинов и мореходов, а также взяв Пролана и Цолка, Арлин отправился с ними к Кофрагину. Весь день они издалека наблюдали, как два достаточно больших торговых корабля высаживали на берег войска и осадную технику. Один из них, видимо, начавший разгрузку намного раньше, разгрузившись, сразу поднял паруса и ушел в море. Другой после высадки отошел от берега и бросил якорь севернее боевых кораблей, расположившихся цепочкой вдоль побережья. Не иначе как с утра он тоже должен был отправиться к Фраггу за новым отрядом воинов. Почему корабль остался на ночевку оставалось только гадать. Может быть, не успел пополнить запасов питьевой воды. Так или иначе, но судьба улыбнулась Арлину. Торговым парусником завладеть было намного легче, нежели боевым фрегатом с полностью укомплектованной командой.

Глубокой ночью они доплыли до корабля и без всяких трудностей захватили его. Вахту несли всего два человека, остальная команда отдыхала. Арлин поначалу собирался вырезать всех фраггийцев, даже спящих, ибо было очень важно, чтобы никто из них не начал кричать, привлекая внимания боевой эскадры. Но фраггийские моряки, не будучи воинами, так перепугались, что все прошло очень тихо. Заперев их в трюме, Арлин распорядился поднять паруса и предоставил остальное Пролану.

Благодаря россыпи небольших островов, захваченный корабль очень быстро ушел из поля зрения фраггийских дозорных, несущих ночную вахту на боевых фрегатах. Возможно, те видели маневры парусника, но тревоги не подняли. Строгая иерархия не позволяла им обсуждать действия людей, стоящих на более высокой общественной ступени. Коль капитан парусника решил отправиться в путь, значит, так и надо. А  то, что поднимали паруса лигтийцы, им и в голову не могло прийти. Действительно, зачем осажденному городу, который вот-вот падет, посылать воинов для того, чтобы увести вражеский корабль?

Через некоторое время, приняв на борт остальной отряд, продовольствие и воду, парусник, управляемый истосковавшимся по морю Проланом, взял курс на запад. Плененных фраггийских моряков высадили на один из островков, предоставив им самим решать свою судьбу.

Пролан был отличным навигатором и, пользуясь фраггийскими картами, сразу вывел судно на попутные ветра. Только Арлин все равно не успевал. Им еще оставались как минимум сутки пути, когда наступил день солнечного затмения. Арлин успокаивал себя мыслью, что без реликта суэгры не станут приносить в жертву Лиену, однако сам себе не верил. Последнюю ночь он простоял на палубе, заклиная Творца совершить чудо, а ветер - дуть сильнее.

Когда окончательно рассвело, на глаза Арлина навернулись слезы бессилия. Ему не оставалось ничего, кроме как магическим видением попасть в Святилище Эгрона и либо удостовериться, что Лиена счастливо избежала кровавого ритуала, либо стать свидетелем ее ужасной гибели.

Он разбудил Локха и потребовал, чтобы тот еще раз рассчитал время солнечного затмения. Монах тут же занялся вычислениями, и довольно долго корпел над ними. Наконец он объявил результат своего труда. До того момента, когда солнце начнет чернеть, оставалось еще три часа.

- Хорошо, скажешь мне, когда останется пять минут, - распорядился Арлин и затосковал.

Чем занять эти долгие три часа, он не знал. Тратить силы на магическое видение незадолго до того, когда они понадобятся все без остатка, было неразумно. За время плаванья он неоднократно "уходил" к Фраггу, нашел удобное место для высадки, где не было войск фраггийцев, и Пролан нанес его на карту. Арлин также отыскал самый удобный путь к Святилищу Эгрона и в подробностях описал его Ирумену, Локху и Цолку. А еще он часто навещал Лиену, чтобы убедиться, что она жива и здорова. Оставаться возле нее подолгу он не рисковал, опасаясь, что суэгры обнаружат его, а затем их корабль и примут меры, чтобы уничтожить отряд еще до того, как они доберутся до Святилища Эгрона.

Естественно, была вероятность, что Су-Эгр и его подручные, пусть даже случайно, раскрыли замысел Арлина и уже подготовились к встрече. Но Арлин гнал от себя эти мысли, как смертельно больной гонит мысли о смерти, надеясь на чудесное исцеление. И напрасно. Для Вершителя Воли их затея давно уже не была секретом, коль уж он сумел отыскать заброшенный на Землю реликт. Но ничего особенного Су-Эгр не предпринимал. Даже не гасил попутные ветра и не посылал встречные. Он даже не отправил на перехват боевые фрегаты, поскольку более чем наверняка знал, что Арлин со своим отрядом никак не успеет добраться до Фрагга в нужное время. А после того, как в судьбоносный день свершится последний Ритуал, он играючи расправится с сыном Верховного аркинфа и сопровождающими его дерзкими лигтийцами.

В общем, Арлину в последние пару часов перед затмением делать было нечего. Оставалось только ждать и гадать, как же распорядится судьба. Но даже если Лиена погибнет, он поклялся себе все равно добраться до Святилища и убить всех виновных в ее гибели - Су-Эгра, Иоргу и всех остальных, кто попадется на пути.

Не прошло и половины того времени, которое отсчитал Локх, как кто-то испуганно закричал:

- Смотрите, на солнце наползает тень!

Первым побуждением Арлина было немедленно убить Локха как предателя, коль тот умышленно или неумышленно, но неправильно рассчитал время. Однако монаха, к счастью для него, не оказалось на палубе. Тогда Арлин, сметая все на пути, бросился в свою каюту, схватил медальон Лиены, но перед тем, как уйти за пленку реальности, вдруг вспомнил про фраггийский амулет. Потребовалось какое-то время, чтобы выудить его из походного мешка. Зажав оба предмета в ладонях, Арлин ушел в зеленоватый туман. Ему не составило труда мгновенно оказаться в Зале Эгрона, поскольку он там уже когда-то был.

То, что он увидел, потрясло его, несмотря на то, что где-то в глубине души он ожидал увидеть именно это. На каменном жертвенном ложе лежала Лиена. Арлин завыл, как раненый зверь. Больше всего на свете он хотел сейчас оказаться там во плоти, чтобы спасти любимую. И он бросился к жертвеннику, однако пространство обволокло его со всех сторон ласковым, но прочным коконом и не пускало. Тогда Арлин, не помня себя от ярости, зажал амулет и медальон в левой руке, правой выхватил меч и стал неистово раздвигать, рвать, рубить незримые путы. В его душе поднялась гигантская и черная волна гнева такой мощи, словно он был самим Эгроном Арлин пустил ее вперед, и пространство не выдержало, расступилось. Он прошел сквозь него, буквально с мясом выдирая себя из одной реальности и вписывая в другую, и оказался в зале Эгрона в десяти шагах от жертвенного ложа. В десяти шагах от Лиены.

Цолк, минутой позже заглянув в каюту, где только что скрылся командор, никого там не обнаружил и поднял тревогу.

40. Земля

Итак, я уже был фактическим убийцей, совершил нападение на сотрудников ДПС, которые, правда, по словам Мосимоны, ничего не вспомнят, когда придут в себя, и теперь ехал с симпатичной девицей, сбежавшей из психушки, на угнанной "Ниве". В кармане табельный "макаров" одного из инспекторов. Полный набор! Артефакт, даст Бог, отправится в скором времени на Раос, если, конечно, не вмешается в очередной раз Нердиг. Все эти существа, вселяющиеся в тела людей, тоже покинут наш мир, и останется один Максим Цеховский с кучей преступлений за плечами. Рассказывай потом в органах, что, типа, спасал мир, потому и мочил Ивана Петровича, ну, и дэпээсников до кучи зацепил, а "Нива" и ПМ - так это в долг, на время. В лучшем случае мне светят те самые Матросы, где Мосимона прихватил такое сексапильное тело.

Я посмотрел на Мосю, блаженно щурившуюся в открытое окно машины навстречу теплому летнему ветру. Девица с душой боевого монаха вела себя так, будто ничего не произошло. Она по-прежнему посасывала теплое пиво и уничтожала бесконечную "Приму". Правильно, ей-то что? Ее здесь никто ни за что не накажет.

- Сейчас должен быть поворот налево, - сообщила Мося.

Я сбавил скорость. Действительно, метров через сто показалась уходящая в лес, неплохо накатанная грунтовка. Мы свернули. За "Нивой" поднялся густой шлейф дорожной пыли. Несмотря на то, что здесь, похоже, недавно прошла гроза, и на дороге встречались большие лужи, летнее солнце успело высушить более-менее возвышенные участки и, проезжая по ним, мы создавали плотную пылевую завесу.

- Я чувствую, что нам осталось ехать не много. Где-то километров через пять должен быть поворот направо, который приведет нас в деревню. - Мося подняла стекло, чтобы пыль не залетала в кабину.

Я посмотрел в зеркало заднего вида, и мне показалось, что в клубах пыли я различил какую-то машину. На такой дороге, как эта, вряд ли ведущей к какому-нибудь крупному населенному пункту, вероятность встретить другой автомобиль не высока, поэтому появление кого-то в арьергарде мне не понравилось. Я чуть притормозил, поглядывая в зеркало. Действительно нас догоняла какая-то легковушка, марку которой разглядеть возможности не было. Через пару секунд я все же увидел, что это "Мерседес-190" неброского салатного цвета.

Ехать, глотая пыль идущей впереди машины, не любит никто, и "Мерс", несомненно, намеревался нас обогнать. Соревноваться на "Ниве" с "Мерседесом", учитывая относительно неплохую, пусть и грунтовую, дорогу, совершенно бесперспективно. Преимущества российского внедорожника проявляются именно вне дороги. Это на шоссе, пытаясь развить приличную скорость на "Ниве", вы рискуете пробить педалью газа дыру в полу, а где-нибудь на раскисшем по осени проселке, где и трактор-то не всегда пройдет, произведение российских автомобилестроителей может дать фору всяким несерьезным "Паджеро" и "Судзуки". Недаром западники называют свои джипы не внедорожниками, а вседорожниками. Они свято верят, что дорога всегда есть, а без дороги нечего и ездить. Просто она может быть не очень хорошей. А мы как раз и ехали по дороге. И если "Мерседес" запросто мог развить здесь километров восемьдесят в час, то короткую "Ниву", которая так любит "козлить" на ямках и буграх, уже на пятидесяти километрах подкидывало так, что с управлением справиться было проблематично. Поэтому я, прижавшись к обочине и сбросив скорость, включил правый поворотник, предлагая "Мерсу" обогнать меня. "Мерс" пыля, спокойно обошел нас и ушел вперед, скрывшись вскоре за поворотом. Я не стал разгоняться, ожидая пока осядет поднятая "Мерседесом" пыль. И это нас спасло. Дорога делала довольно крутой, плохо просматривающийся из-за густо разросшейся по обочинам ольхи, поворот налево. Прямо за поворотом, перегородив проезд, стоял "Мерседес". Двое мужчин расположились, облокотившись на капот, и смотрели в нашу сторону. Один из них, кажется, держал в руке пистолет.

 Если бы я не дождался, пока осядет пыль, и ехал бы чуть быстрее, мы врезались бы прямо в середину "Мерса". Справа дорогу ограничивал глубокий заросший кустами кювет, слева к проезжей части вплотную подступали сосны. Объехать легковушку было невозможно. Это просто замечательно, подумал я, что мужики из "Мерседеса" встали оба со стороны капота. Давить людей, даже если они зомбированны Нердигом, а я не сомневался, что именно с зомби мы опять имеем дело (кто бы еще рискнул так себя вести с ментовской машиной?) я не собирался.

- Мося, держись! - крикнул я и направил "Ниву" в багажник "Мерседеса". Багажник гораздо легче моторного отсека, если только в него не положили, скажем, несколько мешков цемента, а у "Нивы" замечательно крепкий алюминиевый бампер. Тараня на отечественной машине, да еще и не на своей, немецкий "Мерседес", пусть даже и скромный "сто девяностый", испытываешь какое-то почти сексуальное удовлетворение. Еще до удара я ясно представил, какая на нем будет вмятина, сколько будет стоить ремонт, как кидали бы пальцы эти мужики, если бы не были в данный момент зомби.

Кррра-а-х - раздался звук мнущегося металла. "Мерседес" развернуло, по заднему стеклу пошли трещины. У "Нивы" что-то заскребло в районе левого переднего колеса, но управления она не потеряла. Мужики успели отпрыгнуть от своей машины.

Я проехал метров пятьдесят и остановился посмотреть, на результаты своих трудов. У "Мерседеса", развернувшегося в результате удара ко мне задом, была видна только большая вмятина в боковине багажника, крышка которого открылась и весело раскачивалась. Я рассчитывал на больший эффект. Мужики сели в машину и начали разворачиваться. Я, на всякий случай, включил  блокировку и дал газ. Погоня продолжалась.

- Мося, где твой поворот? Нам по этой дороге от них не уйти.

- Скоро, километра три осталось. Поворот будет направо, смотри, не проскочи, но я постараюсь сказать заранее.

- Ты уж постарайся, - разгоняя "Ниву", попросил я. - Пока они развернутся, я немного выиграю, но это не надолго.

Мося промолчала. Я с трудом удерживал прыгающую "Ниву" на дороге. Не прошло и двух минут, как сзади появились преследователи. До поворота, по моим прикидкам, оставалось ехать не больше минуты. "Мерседесу" мешала поднятая нами пыль. К счастью, и дорога в этом месте стала уже, и если догнать нас было не так уж сложно, то обогнать, пока возможности не было.

- Макс! Где-то здесь должен быть поворот!

Я посмотрел назад. "Мерс" висел у нас на хвосте. Я боялся, что сейчас по нам откроют стрельбу, но мужики не стреляли. Наверное, подумал я, пистолет у них газовый. Нердиг захватил ближайшую к нам машину, и вручить в руки зомби боевое оружие он не мог.

Проезжая часть стала чуть шире, и впереди показался поворот. Я принял немного влево, чтобы вписаться в уходящую под девяносто градусов вправо дорогу.

- Мося упрись руками! - крикнул я и вдавил педаль тормоза.

Для водителя преследующей нас машины мой маневр оказался неожиданным, и он врезался в задний бампер "Нивы". Удар получился не очень сильный, но тряхнуло так, что я испугался, что у меня оторвется голова. Я снова нажал на газ. "Ниву" ощутимо потянуло влево, но руля она все еще слушалась. Из пробитого радиатора "Мерседеса" вырвался белый пар.

Я свернул на нужную нам дорогу. Узкая одиночная колея полностью исключала обгон. Однако, "Мерседес", несмотря на пробитый радиатор, свернул за нами.

- Сколько по этой дороге нам ехать до деревни? - обратился я к Мосе.

- Точно не скажу, но мне кажется, что километров пять.

- Это хорошо. Надеюсь, движок у них заклинит.

Но дожидаться, пока у "Мерса" перегреется мотор, не пришлось. Лес расступился, и перед нами открылась болотина. Колея просто уходила под воду и только метрах в двухстах впереди снова появлялась на невысоком взгорке. Дорога угадывалась лишь по торчащим по бокам из-под воды камышам. Я включил первую передачу и решительно въехал в воду. Раз уж кто-то здесь ездил, авось и мы проскочим.

"Нива" погрузилась в воду на глубину колес. Перед нами шла волна, как перед хорошим катером. Лишь бы не залило трамблер! - молился я, не отпуская педаль газа. Перед самым выездом на сухую дорогу мы ухнули в яму, и вода обильно растеклась по капоту, заливая даже лобовое стекло. "Нива" надсадно заревела и выскочила на сушу. Обороты двигателя вдруг упали, и мне пришлось остановиться и прогазовывать двигатель, надеясь, что вода, попавшая в карбюратор, быстро пролетит. Двигатель чихал, в глушителе раздавались громкие, как выстрелы, хлопки, но мотор продолжал работать. Я посмотрел в зеркало. "Мерседес" в пылу погони въехал за нами в болото и, пролетев по инерции метров тридцать, благополучно заглох. Низкая немецкая машина, погрузившаяся в воду почти по самый капот, напоминала кадры из телерепортажей с мест наводнений. Ни водитель, ни пассажир почему-то из автомобиля не вышли. Оставалось надеяться, что спасателей на вертолетах этим пострадавшим Нердиг не пришлет.

"Нива", наконец, прочихалась, и двигатель заработал устойчиво. Хвала нашим автомобилестроителям! Раз уж у нас дороги не умеют строить, то хотя бы автомобили для бездорожья пока получаются.

Я включил передачу, и мы поехали вперед по глубокой колее, над которой низко склонялись ветви деревьев. Было видно, что этой дорогой пользовались крайне редко. До деревни, где находилась заветная могила, по словам Моси, оставалось километра четыре.

Дорога некоторое время шла в гору, потом начался пологий долгий спуск. Впереди угадывалось большое открытое пространство, скорее всего, озеро.

С левой стороны дороги деревья перешли в низкорослый кустарник, который вскоре сошел на нет, и показалась заброшенная деревня, стоящая на берегу озера. Несколько покосившихся домов, полуразрушенный сарай, сгнившая, повалившаяся изгородь, отделявшая когда-то загон для скота - все носило печать запустения. Справа к дороге подступал лес, впрочем, значительно поредевший. Лиственных деревьев почти не было, прозрачный сосновый бор сменил плотные заросли. Едва заметная тропа шла в глубь леса между корабельными соснами. Дорога же, по которой мы ехали, раздваивалась. Один ее рукав  поворачивал налево, к домам, другой шел прямо, к песчаному берегу озера.

- Кажется, нас уже ждут, - сказала Мося, показывая пальцем сторону берега. В десятке метров от воды на ровной полянке, покрытой выгоревшей на солнце желтой травой, стоял вертолет МИ-2. Трудно было понять, находится сейчас кто-нибудь в этом старинном геликоптере, или экипаж его покинул.

- Может, это рыбаки прилетели? - с надеждой в голосе предположил я. - Озеро здесь, похоже, рыбное.

- Нет, я чувствую, - Нердиг где-то поблизости. - Мося тревожно посмотрела по сторонам.

Я взял лежащий между сиденьями "макаров", вынул из него обойму, убедился, что она снаряжена и, вставив ее на место, передернул затвор, загоняя патрон в патронник. Вторую обойму я положил в карман.

- Что будем делать? - я посмотрел на озабоченную Мосю. Она посмотрела на меня. В ее глазах мелькнуло удивление. Мое лицо, вероятно, тоже выглядело не беспечно. - Если Нердиг нашел где-то исправный заправленный вертолет, то не удивлюсь наличию у него хорошего арсенала. Одна очередь по нашей "Ниве" из "калашникова", и наши могилы могут оказаться рядом с могилой отшельника, которую мы ищем. Еще и пилоты в виде зомби, наверное, с Нердигом. Не сам же он вел эту "стрекозу".

- У нас нет выбора. Надо искать могилу. Если нас до сих пор не обстреляли, значит, оружия у Нердига нет. Иначе, нас уже не было бы в живых. Я думаю, Нердиг будет поджидать нас у могилы. И наверняка с ним будет кто-нибудь из зомби. Он ведь сам не может взять в руки Сон Эгрона. Значит, будет кому-то приказывать, соединить Сон с Явью.

- Ну и где искать эту могилу?

- Вон там, в сосновом бору. Видишь, тропинка туда идет. Она ведет к кладбищу.

- Пошли, - я закурил и вышел из "Нивы". Мося сделала то же самое, предварительно глотнув в последний раз пива и с сожалением отбросив недопитую бутылку. Похоже, нас действительно ждут великие дела, если Мося не допивает пиво.

По едва заметной тропинке мы отправились в лес. Я шел впереди, сжимая во вспотевшей руке ПМ, девушка неслышно ступала за мной в след.

Впереди, прямо среди деревьев, показались могильные оградки и покосившиеся кресты. Перед нами лежало старое деревенское кладбище. То самое, которое я видел во снах навеянных мне артефактом. Края кладбища не было видно. Наверное, деревня существовала здесь долго, и кладбище было большое.

Несмотря на теплую летнюю погоду, здесь почему-то было мрачно и прохладно. Над могилами курился тонкий низкий туман. Никаких признаков присутствия Нердига, я не наблюдал.

- Нам надо пройти в самый дальний конец, - сообщила Мося. - Там могила, и там нас поджидает Нердиг. В первую очередь, он попытается нас убить, а во вторую...

- Вторая меня в данном случае не интересует. Достаточно первой,  - раздраженно прервал я ее рассуждения.

Тропа стала не видна среди высокой травы росшей между могилами. Мы осторожно пробирались, стараясь не наступать на слабо различимые холмики захоронений.

- Вот они! - Мося, несмотря на то, что шла позади меня, первой увидела стоящих у могилы, покрытой каменной плитой, двух мужчин. Один из них был в форме пилота, второй в гражданской одежде. Видимо, это и был Нердиг.

Я остановился. Однажды я уже убил тело, в котором помещался дух суэгра. Делать это во второй раз мне совсем не хотелось. Тело-то, по большому счету, не виновато. И тем более не хотелось стрелять в пилота. Он-то вообще здесь не при чем.

Мося отстранила меня и вышла вперед.

- Нердиг, не мешай нам! Сон не должен соединяться с Явью. Вы хотите нарушить равновесие мира. Не следует этого делать. Сон должен быть в руках хранителя. В руках Арлина.

Нердиг криво усмехнулся.

- Слабоумная девочка - самое подходящее размещение для ваканта Блуждающих духом. Не так ли Мосимона? Ты еще не забеременел от своего земного приспешника?

Мося промолчала. Пилот, стоящий возле Нердига, смотрел на нас пустым безумным взглядом. Из его приоткрытого рта тянулась тоненькая струйка слюны. Нердиг посмотрел на него, и человек медленно протянул вперед руку и раскрыл ладонь. На ладони лежал небольшой невзрачный камень.

- Знаешь, что это? - снова обратился Нердиг к Мосе. - Это осколок Яви. Как только он соединится со Сном, реликт окажется в руках Вершителя Воли. И тогда, наконец, случится то, что должно случиться. Ждущий проснется, и мир наполнится новым содержанием. Но ты этого не увидишь, потому что будешь мертв. Или мертва, это уж как тебе больше нравится.

Мося снова промолчала. Я почувствовал, что артефакт, лежащий в кармане обжигает мою ногу. Я сунул руку в левый карман, где лежал параллелепипед и, едва сдержав крик, отдернул ее. Брусок раскалился как утюг.

- Мося, - предложил я первое, что пришло мне в голову, - можно, я просто застрелю этого ублюдка. Я с детства не терплю лекций. Но в детстве я пользовался рогаткой.

Нердиг злорадно усмехнулся. В этот момент мне показалось, что сквозь его человеческую сущность, как сквозь смывающийся дождем актерский грим, мелькнули очертания другого существа, вокруг которого распространялась черная, словно ночные грозовые облака, аура.

- Ты, жалкий человечишко, думаешь, что можешь меня убить? Тебе даже не удастся уничтожить эту мою временную оболочку. Ждущий набирает силу, это проявляется и здесь, на Земле.

- Тогда к чему базар? - зло отреагировал я и, чуть подняв ствол пистолета, спустил курок.

Пуля попала Нердигу в плечо. Все-таки плохое влияние на нас оказывают американские боевики. Если бы я, как заморский идиот, не строил из себя ковбоя, а прицелился, попал бы в голову.

Нердиг дернулся чуть назад, получив импульс пули, и со снисходительной усмешкой снова выпрямился.

- Этому телу сейчас помогает сам Эгрон. Его нельзя просто так лишить возможности двигаться, - самодовольство Нердига, ясно читавшееся на его земной роже, привело меня в бешенство. - Зато вам уже никто не поможет! - С этими словами, он сделал короткий жест рукой. Из-за деревьев вышли четыре ощерившихся волка. Они выглядели по-летнему тощими и производили впечатление недокормленных собак. То, что это волки, я определил только по серой расцветке редкой вылинявшей к жаре шерсти, поджатым хвостам и молчаливой, в отличие от собак, собранности перед атакой.

"Вот мановением руки на русских двинул он полки" - припомнились мне слова классика. Но, если я не ошибаюсь, Карл тогда проиграл. Значит, история, развивающаяся, как утверждают философы, по спирали должна повториться. Волков было жаль, но себя, как это ни странно, больше. Я, как меня учили на военной кафедре, тщательно прицелился и плавно, затаив дыхание, нажал на спуск. Первый волк взвизгнул и упал.

Однако волки, на которых влиял своим сознанием Нердиг, отличались от зомбированных людей скоростью реакции. Они мгновенно молча кинулись на нас. Мося успела защитить горло рукой, и зверь вцепился ей в предплечье. Я успел выпустить пулю еще в одного хищника, когда второй впился мне зубами в икру. Нердиг с высокомерием римского патриция, наблюдающего бой гладиаторов, сложил на груди руки и взирал на нас. Но что-то было не так. Суэгр этого не замечал, но я почувствовал, что волк, ощутивший в своей пасти человеческую ногу, внутренне испугался и почти отпрянул. Его зубы не сомкнулись. Как собака, играющая с хозяином, он лишь изображал укус. В звере боролась веками выработанная боязнь человека, угасающая только лютыми голодными зимами, и влияние чужой воли. Не исключено, что оказывал магическое действие лежащий в кармане артефакт.

Нерешительность животных дала мне шанс, и я им воспользовался. Еще три выстрела, и двое мертвых зверей легли на землю. Один, так и не выпустив предплечье свалившейся на траву под весом хищника Моси, второй, возле моей ноги.

Несмотря на то, что укус был не очень сильный, я опустился на одно колено. Нердиг все так же спокойно наблюдал за происходящим.

Если он сейчас таким же образом околдует змей, а гадюк в Карелии хоть отбавляй, нам придется плохо, - подумал я. Нердиг снова легко шевельнул рукой. Добра это не предвещало. И тут я вспомнил слова Скитальца - Нердиг не может коснуться Сна Эгрона, это немедленно убьет его. Риск был велик, но, понимая, что человеческое тело накладывает на сущности прибывших к нам с Раоса пришельцев свой отпечаток, я решил рискнуть.

Артефакт уже обжигал мое бедро, как раскаленный кусок металла. Я посмотрел на Нердига и сказал:

- Ты прав. Сон Эгрона твой.

Обжигая левую ладонь, я со скоростью женщины, взявшей вдруг в руки живую лягушку, выхватил из кармана светящийся ярчайшим голубым пламенем брусок и кинул его суэгру. Нердиг инстинктивно подставил руки.

Голубое пламя побежало по ним, распространяясь по всему телу. Он засветился весь. Вокруг туловища образовался кокон, сотканный из света. Внутри с трудом угадывалось тело. Оно, как мне показалось, стало сжиматься, становиться меньше. В это время от могилы к светящемуся кокону потянулись белые лучи. Кокон рухнул на могилу, и свечение разлилось вокруг, охватив краем меня.

Мое сознание неожиданно расширилось. Я увидел сверху лес с кладбищем, где на земле лежала Мося, и тело человека, в котором только что жила сущность Нердига, стоящего уже с осмысленными глазами, удивленно осматривающегося не менее изумленного пилота и трупы волков. Не было там только меня самого.

Голубой свет куполом охватывал место события, освещая его так, что были видны все детали. Наверное, сокол с высоты может видеть с такой детальностью все, что внизу. Затем светящийся купол начал сжиматься, и я почувствовал, что меня засасывает в него. Я падал вниз, в могилу, являвшуюся центром свечения, как в водоворот. На мгновение меня не стало. Я превратился в геометрическую точку, не имеющую ни площади, ни объема. Меня окружила полная темнота.

Все это длилось мгновение. Затем на миг вспыхнул уже надоевший сине-зеленый свет, и я понял, что стою в каком-то мрачном помещении. Глаза еще не адаптировались, но то, что это было уже не деревенское кладбище, мне было абсолютно ясно.

41. Раос

После невероятного рывка сквозь пленки реальности из каюты корабля в Зал Эгрона Арлину требовалось какое-то время, чтобы прийти в себя. Глаза застил багровый туман, голова, казалось, состояла сразу из нескольких наковален, по которым били громадными молотами невидимые кузнецы, все кости ломило, а тело было покрыто коркой саднящей боли, словно с него живьем содрали кожу. И совсем не было сил.

У стоявшего на своем подножии Су-Эгра от страха подогнулись в коленях ноги, когда он увидел своего главного врага, возникшего из пустоты с мечом в руке. Вершитель Воли никак не ожидал такого поворота событий. Но пока Арлин мотал головой, бессильно опираясь грудью на рукоять меча, Су-Эгр, подавив испуг и волну паники, мысленным приказом призвал в Зал всех ревнителей, которые находились на этаже. Перед последним Ритуалом Воссоединения, который он решил провести, несмотря на отсутствие Сна Ждущего, Вершитель Воли изгнал все порождения Эгрона и тьмы в глухие подземелья Святилища и запечатал двери. Он опасался, что даже не воплотившийся в мире, но вкусивший крови Хозяин выплеснет такую мощь, что Иорга, Трагур и он в том числе лишатся чувств и могут стать легкой добычей никем не контролируемых тварей.

Увидев, что шестеро вбежавших в Зал ревнителей бросилось к лигтийцу, а в дверях появилось еще несколько, Су-Эгр вновь стал следить за продолжающимся затмением, чтобы не пропустить нужный момент, когда надо привести в действие механизм алтаря.

Арлин краем глаза заметил, что к нему с обнаженными мечами приближаются суэгры, и разжал левую руку, освобождаясь от амулета и медальона Лиены. Двумя руками он еще сможет поднять клинок, а вот одной - вряд ли. Внезапно пространство дрогнуло, пошло трещинами и запузырилось. Еще через миг Арлин ощутил в освободившейся ладони знакомую форму и вес реликта. Тотчас тело стало наполняться энергией, туман, окутывавший сознание, исчез, боль начала затухать. Первым, кого встретил прояснившийся взор Арлина, был одетый наподобие Смотрителя человек, который стоял у самых колонн, явно не понимая, где он находится. В нем было что-то смутно знакомое, и через миг Арлин понял - это Макс, который хранил Сон Эгрона на Земле.

Арлин быстро огляделся. На небольшом возвышении в дальнем краю зала кто-то стоял. Черты его терялись в полумраке. Над ним проступал из стены лик Эгрона. Без сомнения, это был сам Вершитель Воли. Недалеко от него находилась почти обнаженная Иорга. На ней ничего не было, кроме пояса с оружием, сапог и щитков на голенях и предплечьях. Недалеко от нее застыл низкорослый суэгр в темно-желтой свободной одежде. Уже почти рядом с ним находилось четыре воина с приготовленным к бою оружием, а еще двое огибали алтарь, намереваясь либо обойти жертвенное ложе и напасть с другой стороны, либо охранять главных жрецов. Кроме того, в зал вбегало еще несколько ревнителей.

Макс

Я, конечно же, уже догадался, что меня опять занесло туда, куда я совсем не хотел попадать. Все, что я хотел в последнее время, так это, чтобы меня избавили от этих приключений в стиле американских боевиков. Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Вот и теперь Бог расположил ситуацию так, что я оказался на Раосе. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять.

Меня окружали освещенные масляными светильниками и немного коптящими факелами стены. В нескольких метрах от меня на каменном ложе, холодном, почему-то подумалось мне, лежала женщина. Как только женщина - так неприятность. С этим я сталкивался все последнее время. То Скиталец, воплотившийся в теле сексапильной сумасшедшей и завезший меня в проклятую Богом деревню, то злобная, но традиционно, как это бывает в голливудских фильмах, прекрасная при этом Иорга, то вот опять лежащая на каменном постаменте дама. Нет, добра это точно не сулило!

Справа от меня к каменному ложу метнулась тень. Человек, которого я с трудом разглядел, показался мне знакомым. Арлин! - мелькнуло в мозгу. Господи, я же должен вроде как ему помогать! Иначе все зря - драки, убийства, кражи...

Движение Арлина попыталась перехватить четверка бойцов с обнаженными клинками. Арлин профессионально махнул рукой, в которой держал меч, и одним ударом поразил сразу двух противников. Кровь, хлынувшая из широких резаных ран, была черна в полумраке зала как нефть. Чуть погодя Арлин локтем сбил еще одного, бросившегося на него сбоку, метнул нож в четвертого и кинулся к каменному ложу.

Я был охвачен непонятным ступором. Мой слабый земной мозг не успел еще разобраться в ситуации. Единственная мысль, пульсировавшая в нем, была о том, что должен немедленно что-то предпринять. Тем более что вдруг я понял, что Сна Эгрона уже нет в моей руке, а я вижу его в левой ладони Арлина.

Позади моего незнакомого друга возникла тень очередного противника, бывшего до этого с другой стороны каменного ложа, а еще один предпринял попытку напасть на него, перегнувшись через лежащую женщину. Мне показалось, что Арлин не успеет отразить эту совместную атаку. И я сделал то, что вряд ли сделал бы на Земле, но, как подсказывала мне интуиция, необходимо было сделать сейчас. Я прицелился в голову человека, атакующего Арлина сзади, и со спокойствием нажравшегося удава нажал на спуск.

Оказывается, вещество мозга действительно серое. Даже в полумраке зала то, что брызнуло из раскроенного девятимиллиметровой пулей черепа фонтаном, было серым. "Серый ты, как у пожарника штаны", - вспомнил я ни к месту одну из самых любимых фраз моего папы.

Выстрел произвел такой же эффект, какой могла бы произвести атомная бомба на жителей атолла Бикини, если бы они успели оценить красоту данного зрелища. Замерли все. Даже Арлин, который, как мне показалось, взглянув на меня по-дружески, улыбнулся, на мгновение остановился.

Другие

Когда Вершитель Воли ощутил, что в руке внезапно появившегося ниоткуда Арлина, так же внезапно и ниоткуда возник предмет, который очень трудно было увидеть в полумраке на таком расстоянии, но который источал силу Хозяина, он сразу понял, что это Сон Ждущего.

- О Эгрон, ты проявил свою мощь! Ты преодолел и пространство, и время! - прошептал Вершитель Воли и выкрикнул ревнителям:

- Заберите у лигтийца то, что он держит!

Однако четверо воинов не смогли выполнить приказ. Двое из них, оказавшись на одной линии, попали под секущий смертельный удар мечом, третьего Арлин убил ударом локтя в горло, а четвертого навсегда остановил метательным ножом. После чего бросился к алтарю, собираясь снять с него Лиену. Но она, к его удивлению, спасаться не собиралась. Она, беззаботно улыбаясь, смотрела на него, и, что было самое страшное, не узнавала. Мало того, всем своим видом она звала - приди ко мне на ложе, и я буду твоя навсегда! Арлин застыл как парализованный.

В это время его поверх алтаря попытался достать один из ревнителей, огибавших жертвенник, а второй заходил сзади, занеся меч, чтобы пронзить беззащитную спину. Второго Арлин не видел, а первого встретил смертельным колющим ударом. И тут как будто грянул гром. Арлин обернулся на звук, увидел, как меч напавшего на него сзади ревнителя ударяется о каменный пол, высекая искры, а следом падает воин с ужасной раной в голове.

Макс

Мне было неприятно. Я видел, как Арлин пытался освободить женщину, лежащую на каменном ложе, походящем на жертвенник, но это ему плохо удавалось, поскольку дама оказывала активное сопротивление. Все как всегда. Ты хочешь сделать им, этим противным женщинам, лучше, а они считают, что ты полный идиот и не помогаешь, а лишь портишь им жизнь. Что Земля, что Раос - все равно -  женщины везде одинаковы.

Однако, как ни крути, я знал, что должен помогать Арлину. Оставалось еще несколько врагов, представляющих угрозу. Были и другие, но они, судя по всему, сами нападать не собирались. Они, как я понял, командовали теми "секьюрити", которые уже кидались на Арлина.

Когда вся эта компания, опомнившись от первого выстрела, пришла в себя и двинулась на моего коллегу по хранению дурацкого артефакта, я начал методично выпускать пули в их неземные головы, но очень быстро затворная рама "пээма" замерла в положении опустошенного магазина. В кармане лежала предусмотрительно захваченная у дэпээсников вторая обойма. Хвала военной подготовке, которую я проходил в нашем Петрозаводском университете, где на военной кафедре, нас, добропорядочных мирных граждан, научили стрелять из всех видов стрелкового оружия, стоящего на вооружении Российской армии, а главное - перезаряжать его.

Следующая обойма влетела в рукоятку "макарова" быстрее, чем я сам задумался о перезарядке. Учитывая, что наши враги не очень соображали, как это я умудряюсь поражать их громом и молниями на расстоянии, и поэтому не пытались укрываться от пуль, я легко сразил еще четверых, в обойме оставалось последние четыре патрона.   

Другие

Лиена не хотела узнавать Арлина, а может, не могла. Арлин попытался вытащить ее силой, но она извивалась, отбивалась, царапалась и кусалась. По-другому быть и не могло - ее опоили дурманящим отваром, а потом наложили заклятие.

Трагура не было видно вообще.

Иорга застыла возле Вершителя Воли, словно каменное изваяние, пресекая врагу прежде всего подступы к его особе, а уж после всего остального, ко всему остальному.

Ревнителей методично уничтожало громобойное умение стоящего у колонн Макса убивать на расстоянии.

Его появление в Зале тоже оказалось неожиданным для Су-Эгра, и он переключился на то, чтобы поработить его сознание, словно забыв, что этот червь с Земли уже однажды успешно воспротивился подобному вторжению в свой разум. У Су-Эгра получилось всего лишь подавить двигательную активность, но к тому моменту все ревнители были мертвы. Обнаружив это, Вершитель Воли отчаянно приказал:

- Иорга, убей их! Убей и принеси мне Сон Эгрона! Сейчас же! Иначе все зря!

Жрица выхватила длинный и тонкий меч и стала приближаться к лигтийцу, который вновь склонился над своей женщиной. Иорга особо не опасалась, что тот заранее встанет в оборонительную позицию. Но когда жрица собралась нанести единственный, но смертельный удар, Арлин встретил атаку парирующим движением, и ее меч ушел в сторону, что было для нее полной неожиданностью. Случалось, конечно, что Иорге противостояли очень умелые воины, но против такого выпада, который сейчас сделала она, ни один из них не смог бы устоять. Никогда. А этот сумел. С ним будет очень трудно, поняла Иорга и обрушила на врага веерную серию ударов.

Арлин хотел разом разделаться со жрицей, однако еще ни разу в жизни ему не приходилось сталкиваться с таким серьезным противником. Женщина умудрялась парировать его атаки, ускользать, когда парировать не могла, а главное, она успевала при этом атаковать сама.

Схватка была очень быстрой - никто не выжидал, пытаясь понять тактику врага, потому что оба бились на смерть, зная или чувствуя, что от их поединка зависят жизнь и вечность. Правда, у каждого в своем понимании.

Тем временем из-за колонны появился прятавшейся за ней Трагур. То ли по приказу Су-Эгра, то ли по велению собственной совести он решил внести свою лепту в происходящие события. Наблюдая, как два последних бойца в Зале обмениваются быстрыми выпадами, он осторожно подкрался к лигтийцу и попытался нанести решающий удар.

Иорга видела, как Трагур приблизился к лигтийцу и приготовился пустить в дело длинный меч. Мало того, она поняла, что в этот раз Арлин не избежит смерти. От этого ей стало почему-то очень грустно. Все народившиеся в последнее время сомнения, оставшиеся без ответов вопросы, полузадушенные порывы сердца, темная тоска по ласке, всплески сострадания, - все это хлынуло вдруг в ее душу из глубин естества, пока Иорга, не теряя темпа и сноровки, работала мечом. Да, прав Вершитель, в ней слишком много от женщины. Конечно, Арлина было за что уважать - за ум и силу, мужество и бесстрашие, отменное владение мечом, за то, что он не такой, как они, в конце концов. Но, уважая, не брать это в расчет - раз суждено, пусть умирает. Но он пришел в этот Зал, один против всей мощи Эгрона и суэгров, не из-за власти и денег, не для того, чтобы защитить свою жизнь, а наоборот, жертвуя ею! Он пришел всего лишь с одной целью - чтобы спасти свою любимую. Мог бы кто-нибудь когда-нибудь полюбить и ее вот так, как Арлин любил свою лигтийку? О, возможно это сделало бы ее счастливой! А она сама когда-нибудь любила? Трижды нет! Так что же делать? Этот человек достоин жить. Наверное, он достоин этого больше, чем она. Так что же делать?

Арлин удивился, когда почти ни в чем не уступающая ему жрица вдруг совершенно нелогично сместилась в сторону и взмахнула мечом явно не по правилам боя, чем подставила себя. Может быть, это удивление спасло в тот момент Иорге жизнь, иначе Арлин рассек бы ее пополам. В итоге получилось так, что ее меч пробил Трагуру сердце, а клинок Арлина лишь оставил на животе женщины длинный и глубокий порез, и она, зажав рану рукой, упала, истекая кровью, но живая.

Вершитель Воли, не веря своим глазам, смотрел на упавшую Иоргу. Он не мог понять, чем больше поражен - ее предательством или тем, что она оказалось поверженной? Его оторопь позволила сознанию Макса освободиться. Впрочем, это уже не имело значение, потому как солнечное затмение заканчивалось, и нужно было сделать всего одно движение, на которое требовалось лишь мгновение.

- Арлин! - прокатился под сводами Зала Эгрона заклинающий голос Су-Эгра. - Ты пытался помешать самому великому в мироздании делу, но остановить меня ты не сможешь. Твоя женщина отправляется в чрево Эгрона, и пусть ее кровь не вырвет его из заточения, но он усладится ее душою! А вскоре и ты отправишься вслед за нею. Против всех ревнителей, которых я сюда уже призвал, ты не устоишь. А потом я выпущу из подземелий ночных воинов Эгрона!

С этими словами Вершитель Воли наступил ногой на рычаг, и гранитный фаллос рухнул на Лиену, превратив женщину в кровавую пыль, которая с ног до головы покрыла человека, пришедшего сюда, чтобы ее спасти.

Если сказать, что в тот момент упали стены, то ничего не сказать. Хотя стены не упали и не собирались падать. Они просто решили сомкнуться, чтобы раздавить в своих каменных объятия смертную мошкару.

Макс

Расстреляв злодеев, я замер, не понимая, что еще могу предпринять. В обойме оставалось еще четыре патрона.

На Арлина бросилась Иорга. Их мечи сплелись, как змеи, и я даже не видел, чтобы они хоть раз разомкнулись. Фехтовальщики друг друга стоили. Я слышал звон соприкасающегося металла, пение скользящих лезвий. С одной стороны, я понимал, что должен стрелять, но что-то меня останавливало.



Услышав рев Су-Эгра, приказавшего Иорге напасть на Арлина, я понял, что это и есть главный злодей. Раньше я его не видел, со мной в зале со снейкурами он разговаривал из темноты. Похоже, в отличие от Нердига, Су-Эгр обладал гораздо большей силой. Во всяком случае, я ощущал, что его сознание затормозило меня, и я не мог пошевелиться. Однако в какой-то момент Иорга вдруг, как мне показалось, вместо того, чтобы виртуозно фехтовать с Арлином, одним коротким движением нанесла смертельный удар последнему оставшемуся в живых суэгру. Это событие ввергло Вершителя Воли в кратковременный шок состояние, и я почувствовал, что мой разум освободился от липких паучьих пут его сознания.

Я с облегчением вздохнул и... понял, что больше не в кого стрелять. Я еще раз вздохнул с облегчением, но вдруг на женщину, лежащую на ложе, начал опускаться огромный каменный фаллос. Арлин не успевал и не мог повлиять на ситуацию, а я просто не знал, что должен делать. Стрелять в камень было бы по меньшей степени глупо. Многотонный монумент, как гильотина рухнул на нежное тело, и меня окатило волной крови. Может быть, не волной, но в тот момент мне так показалось, что весь зал окрасился кровавым цветом. Это было не то чтобы страшно, это было за гранью добра и зла.

И тут же я почувствовал, как меня раздирает на части какая-то неведомая сила. Перестали существовать органы тела, я не знал, где голова, где ноги, где руки. Да при чем здесь где? Они вообще перестали существовать. А еще через миг меня выгнуло, словно гуттаперчевую куклу, и я удивился, что вместо того, чтобы потерять сознание от болевого шока, который возможно, должен был испытать из-за предощущения сломанного позвоночника, я наблюдаю все происходящее со мной довольно равнодушно. Я читал, естественно, про ощущения после смерти, когда душа воспаряет над телом и видит в подробностях весь процесс реанимации и даже родинки в интимных местах врачей, но чтоб так... А в довершение кошмару стены поплыли, как будто их было видно сквозь марь теплого воздуха, поднимающегося от нагретого асфальта. Создалось впечатление, что они смыкаются, и зал сейчас превратится в точку. И вот тут стало по-настоящему страшно.

Когда я очнулся, Су-Эгр стоял возле Арлина, держал в руке артефакт и гадко скалился. Нет, патроны должны быть использованы до конца! И я, совместив прицельную планку ублюдочного, да поймут меня все офицеры российской армии, "пээма" с мушкой и, выбрав точкой прицеливания Вершителя Воли, нажал на спуск. Мне показалось, что я смог проследить полет пули. Она медленно, как муха  подлетела к Су-Эгру, но прошла сквозь него, как если бы он был сделан из масла. Я нажал еще раз на спусковой крючок. Эффект был тот же самый. Я на всякий случай еще раз выстрелил в Вершителя, но он отреагировал, как слон, которого укусил комар.

Другие

Су-Эгр не зря на протяжении всех событий в Зале Эгрона ни на миг не отходил от своего места, ибо он знал основное. Если он не закончит Ритуал хотя бы наполовину, то Эгрон не сможет закрепиться в мире. А если закончит, то Эгрон, пусть и не явно, но частью Яви будет присутствовать на Раосе и ждать следующего стечения благоприятных событий, уже влияя на их ход во всю возможную мощь. Поэтому Су-Эгр в любом случае, со второй сущностью Ждущего или без нее, собирался принести в жертву женщину лигтийца, а там уже будет видно. И Вершитель Воли, следя за затмением и воздействуя, насколько возможно, на происходящее, закончил таки Ритуал. Эгрон, получив жертву, зашевелился в своей темнице, и волны его силы покатилась сквозь Зал, скалы и весь Раос.

Первым пришел в сознание Су-Эгр. И первое, на что упал его взгляд, был Сон Эгрона, лежащий недалеко от Арлина. Вершитель Воли хотел быстро подойти к вожделенному предмету, пока лигтиец не очнулся и не наложил на него руку, но, к своему удивленью, поплыл по воздуху. Это говорило о том, что сила, которую в результате последней жертвы он получил от Эгрона, была почти безграничной. Вершитель Воли завладел Сном Эгрона тогда, когда Арлин, возвращаясь сознанием в мир, протянул руку к предмету, которому был посвящен. Загромыхал гром. Это Макс пытался помочь Арлину. Су-Эгр презрительно усмехнулся - напрасно старается. Теперь все попытки как-либо помешать ему, от кого бы они ни исходили, стали не более чем возней малышей у ног рабовладельца, которому они принадлежат.

Пропустив сквозь тело смехотворные кусочки свинца и стали, Вершитель Воли подлетел к своему месту и уже готов было опустить Сон Эгрона в предназначенное ему отверстие, но не смог. Воздух словно замерз и сковал тело Вершителя Воли. Как ни странно, на подходившего к нему человека, недвижность пространства не действовала.

- Убери руку, - сказал просто, но веско гость, оказавшись рядом.

- Не могу, ее что-то держит, - ответил Су-Эгр и ощутил, как невидимые тиски разжались. Он тут же попытался соединить Сон Эгрона с Явью, но не успел - руку вновь словно заточили в камень.

Вершитель Воли, неожиданно быстро смирившись с тем, что стоящий перед ним человек может им повелевать и, видимо, имеет на это право, взмолился:

- Я должен совершить то, что должен.

- Этого не будет.

- Никогда?

- Так далеко я не заглядываю. Но, по крайней мере, сейчас Сон не должен быть соединен с Явью. И это относится не только к Эгрону, это относится ко всему живому. И мы за этим следим.

- Но кто ты?

- Мы спим, пока вы разумно себя ведете и не угрожаете основам мироздания. Но мироздания не в вашем понимании, а мироздания вообще. Потому что Закон Равновесия касается всех миров, с которыми мы заключили соглашение.

- Какое соглашение, в чем его суть?

Человек, не ответив, протянул руку - Сон Эгрона, перелетев, лег ему в ладонь, и тотчас Вершитель Воли почувствовал себя свободным. И все остальные - тоже.

- Пожалуйста, скажи, какое соглашение? - повторил Вершитель Воли.

Человек задумался, словно решая, посвящать Су-Эгра в тайну или нет. В этот момент его увидел поднимающийся на ноги Арлин.

- Смотритель, - горько воскликнул он, - вот уж не надеялся с тобой встретиться еще раз.

- А что было делать, если вы сами не справились?! - словно извиняясь, сказал человек, повернувшись к Арлину, и исчез.

Вершитель Воли оскалился и замер, внезапно уйдя в себя. Он магическим зрением увидел, как вызванные в зал со всех ярусов башни ревнители сражаются на лестницах с вырвавшимися из подземелья на свободу порождениями Эгрона. Некоторые стены и двери казематов оказались разрушенными из-за судороги пространства, вызванной последней жертвой, и нечисть ринулась наверх. Теперь Су-Эгру необходимо было решить, что делать дальше.

Арлин посмотрел на то место, где только что был Смотритель, взглянул на Су-Эгра, потерявшего, казалось, интерес к окружающему, пожал плечами и хотел было направиться к Максу, сидевшему у одной из колонн с пистолетом в руках, но увидел рядом с собой Иоргу. Она пыталась отползти от него подальше. Сняв нагрудник, он стянул с себя рубашку и, разорвав ее на полосы, перебинтовал жрице рану.

- Прости меня, - сказала женщина, когда он закончил ей помогать.

- Я тебя ненавижу, - ответил Арлин, подошел к Максу, бездумно смотрящему перед собой, и сел рядом.

- Спасибо, Макс.

Тот промолчал.

- Ты не слышишь, что ли?

- Уйди старуха, я в печали!

- Что? Какая я тебе старуха?! - возмутился Арлин, но тут же успокоился, вспомнив, что Смотритель иногда говорил так же странно. А Смотритель с Максом были из одного мира. Поэтому не стоило воспринимать такие выражения всерьез.

- Вот я, например, не уберег любимую женщину. А ты чем опечален? - еще раз обратился Арлин к Максу.

- Ничем. Просто, как всегда, пришел лесник и всех разогнал. А было так интересно...

Арлин помолчал немного и спросил:

- Лесник - это Смотритель?

- Что-то вроде этого, но на Земле. А вообще это присказка такая, потом как-нибудь расскажу. У меня теперь времени вагон. Нет, лучше сейчас расскажу, поскольку нам отсюда не выбраться. Либо бойцы Су-Эгра нас прикончат, либо нечисть, которую этот выродок собирается выпустить из подземелий.

- Что-то вроде лесника, говоришь? - Арлин оглядел зал, задержавшись взглядом на единственной пока закрытой двери. - Да, похоже, все кончено. Все! Нам действительно отсюда не выбраться.

- Хм, - веселенькое приключение! - заглумился Макс, сам того не желая и не ожидая от себя. - А заканчивается еще веселей!

Раздался дикий безумный хохот. Это смеялся Су-Эгр.

- Сейчас, сейчас сюда ворвутся твари! - возопил Су-Эгр, прервав смех на визгливой ноте. - Слышите, черви, это по ваши души!

Действительно, в дверь стали раздаваться удары, но каменное основание лишь едва подрагивало.

- Ну-ну, - осклабился Макс, - ты, лысый придурок, еще и великий фантазер. Кто же такую дверь сумеет выломать? Ее и бульдозером не взять. Разве что ваш Эгрон сумеет.

- Она легко открывается, - еле слышно сказала Иорга, - нужно лишь немного смекалки.

- Сейчас, сейчас! - Су-Эгр ушел в себя, пытаясь внушить какой-нибудь твари из тех, что столпились по ту сторону двери, как открыть проем.

Арлин посмотрел на Су-Эгра и отвердел лицом. В следующее мгновение оно перекосилось от ненависти - Арлин вспомнил клятву, которую дал на корабле, что убьет любого, кто причинит зло Лиене. В следующий миг он бросился к Су-Эгру, а тот, продолжая пытаться взять под контроль какую-нибудь тварь, чтобы она нажала рычаг, выступающий из стены в определенном месте, лишь отступил в сторону. Одновременно он вытянул руку, направляя на лигтийца свою силу. Силы у Су-Эгра осталось много, но Арлин устоял. Ему помогло не только то обстоятельство, что Су-Эгр одновременно делал два дела, но и то, что Арлин сам долгое время находился в контакте со Сном Эгрона, и часть освободившейся после жертвоприношения силы Ждущего влилась в него. Так же, как в Вершителя Воли, так же, как и в Макса.

Арлин ударил Су-Эгра в подбородок, и тот, перелетев через алтарь, врезался головой в жертвенник и сполз на пол.

Иорга смотрела на это и не верила своим глазам - куда девалось всемогущество Су-Эгра? Он ведь раньше все мог...

- Браво, Арлин! Самая лучшая магия - это правый боковой! - с легким воодушевлением прокомментировал Макс.

- Как поднять камень? - спросил Арлин Иоргу.

- Что ты хочешь сделать? - ответила она вопросом на вопрос.

- Отправить его к Хозяину.

- Не надо, не делай этого.

- Почему?

- Он был мне как отец.

Арлин задумался лишь на миг и вновь повторил вопрос:

- Как поднять камень?

- Не знаю.

- Тогда ты тоже умрешь.

- Арлин, - подал голос Макс, - ты решил всех тут вырезать? По мне, так вроде бы хватит крови! Однако нам отсюда не выбраться, поэтому лучше этого гада убить, хотя лично я против. А Иорга пусть живет, она свое уже получила. - Макс посмотрел на жрицу, то ли показывая, что он на ее стороне, то ли прощаясь. - Я против еще и потому, что он нас может вывести из этого зала на волю. Накостыляем по первое число и возьмем в заложники.

- Это как? - удивился Арлин.

- Приставим меч к шее и поведем перед собой, а он будет всех на нашем пути разгонять. Не захочет ведь он головы лишиться?!

В этот момент Су-Эгр очнулся и с трудом встал, опираясь на жертвенник.

- Нет, я должен исполнить клятву, - зло бросил Арлин и, не дожидаясь, пока Вершитель Воли окончательно придет в себя, отсек Су-Эгру голову.

Иорга зажмурилась от ужаса. Непостижимый, всемогущий Су-Эгр был умерщвлен как последний сервилист.

Кровь Су-Эгра потекла по желобам алтаря. Зал пронзили новые судороги, каждая следующая ужаснее предыдущей. Стена с ликом Эгрона не выдержала напряжения и треснула, одна из колонн рухнула, а жертвенник раскололся. Иорга закрыла лицо руками, поджала ноги и больше всего на свете захотела оказаться где-нибудь подальше от этого места. Вдруг она почувствовала, что куда-то летит, и потеряла сознание.

Арлин и Макс очнулись почти одновременно. У обоих было странное состояние. С одной стороны, они казались себе выпотрошенными до основания, а с другой стороны, чувствовали, что в них плещется сила, которая, вероятно, поможет им спастись.

- Арлин, посмотри, ты видишь где-нибудь Иоргу? - поинтересовался Макс.

- Не вижу, - ответил Арлин.

- Вот те на! Чудны дела твои, Господи!

- Куда б она ни делась, туда ей и дорога!

- Злым ты иногда бываешь, просто дух захватывает, - изрек Макс.

- Ты лучше посмотри, как раскололо Лик Эгрона! Пойдем поглядим, может, здесь мы сможем выбраться наружу.

- А и то лучше, чем просто сидеть и ждать, пока твари вновь начнут ломиться в дверь, - согласился Макс, но не двинулся с места.

Арлин исследовав трещину, обнаружил узкую щель, открывавшуюся в уводящий наверх коридор. Это был лаз для жрецов, которые обслуживали световод.

- Идем, Макс. Поскольку Сон Эгрона у нас забрали, и он теперь в надежных руках, то мы больше не хранители и можем заняться своими делами. У тебя ведь есть дела?

- Вообще-то есть. Статью вот надо срочно написать, чтобы аванс отработать.

- Ладно, пиши. А я пошел. Надо похоронить отца, надо фраггийцев сбросить в море, надо... выбраться отсюда по крайней мере. - Арлин еще раз оглядел разрушенный зал, словно стараясь запомнить все до малейших подробностей, поднял и спрятал в кармане небольшой кусок камня, отколовшийся от Лика Эгрона, и скрылся в проломе.

- Эй, я с тобой. Статью мне здесь все равно не на чем писать - компьютеров, насколько я понимаю, у вас еще не изобрели. А даже если бы и написал, куда я ее дену? На Землю мне, видимо, в ближайшие дни не попасть. Так что... я с тобой. - Почерпнув, видимо, в этих словах решительности, Макс отправился за Арлином, зачем-то подобрав, как и тот, небольшой кусочек скалы.

По пути он хотел зашвырнуть куда подальше "макаров", но передумал. Хоть патроны кончились, и ПМ перестал быть смертоносным оружием, но какой землянин добровольно откажется иметь в арсенале пистолет. Пусть даже не стреляющий. Кто знает, а вдруг всего лишь временно не стреляющий.


Арлин, сказав про Сон Эгрона, ошибся. Последняя жертва, которой по роковому для него стечению обстоятельств стал сам Вершитель Воли, напитала Эгрона дополнительной силой, и тот повел плечами, сминая на время складки реальности, в результате чего артефакт выскользнул из рук Смотрителя и устремился к Земле.

The End.