Так больше не будет ни у кого

Были осень, лето, зима, весна – не все ли равно??? Она шла по Невскому, по Лиговке, по Литейному… тоже без разницы… Каждую секунду она смотрела на телефон, вы думаете она ждала звонка от своих друзей, которых у нее целый мир? не обманывайте себя, ей просто было интересно, если кто-то напишет смс то, что? Если кто-то позвонит, то кто? И она в тысячу раз больше обрадуется незнакомому номеру, чем звонку своего парня…своего – своей собственности, еще несколько шагов по этой неизвестной улице, и она наконец признается себе, что у нее больше никого нет: нет парня, нет друзей, нет чувств и нет мира!!!
Она идет по улице и не смотрит под ноги, а ведь в ее состоянии… (Помнится, когда она смотрела дома на диване сериалы, там было именно так)…в ее состоянии она должна идти по Невскому проспекту с рассеянным взглядом, ее задевают за плечи, говорят: «Девушка, что с вами?» По лицу текут слезы, мимо проходит компания молодых людей, хором сочувствуя: «Девушка, да не расстраивайтесь, все у вас будет хорошо». Она мило улыбнется сквозь слезы, а вы снова скажете про себя: «Ее не утешить. Она все еще верит, что лучше него она никого никогда не встретит, что сильнее никого никогда не полюбит, он один ей нужен». Я разочарую – она не думает так. Она думает: «Какие милые молодые люди, а вот тот повыше очень даже ничего, жаль, что это улица, а она принципиально не дает свой телефон, тем более глупо знакомиться, так как убивается-то она по другому. Шансов нет».
Идет и понимает, что толпа как будто уже и не замечает ее, в чем дело? Она не плачет, и даже от слез появился румянец, который скорее говорит о здоровье, чем о страданиях. Непорядок, надо подумать о чем-нибудь грустном…
«Я никогда его больше не увижу, он никогда больше не назовет меня «котенком», я не смогу прикоснуться к нему, не смогу поцеловать…никогда», слезы и впрямь застилают глаза, она действительно идет одна по Невскому проспекту и ей, действительно, не хочется жить, потому что человека, который подарил ей столько счастья больше нет, его нет рядом, он с кем-то другим, он оскорбил, обидел ее, а она все равно его любит, все равно верит ему и все еще хочет быть вместе. Пусть придет, она простит его, даст множество шансов, он будет укорять ее за то, что она дала эти шансы, за то, что не отпустила его, когда он так благородно говорил «Я люблю тебя, но я сделал тебе очень больно и я понимаю, что мы не можем быть больше вместе». Не нужны ей те парни, что утешали ее, и кто сказал, что все, что мы видим в фильмах неправда? Кто сказал, что она не может просить помощи у этих мрачных сторожил Питера: у Исакия, у Адмиралтейства, у маленькой собачки на Садовой? Они единственные, кто не пытался понять ее боль, они взяли ее себе, впитали вместе с солью слез, гранит под ногами поглотил стук ее каблуков, а люди, задевающие ее и бегущие по своим делам подмигнули ей без лишних слов. Они знают – ей не нужны слова утешения: «У меня тоже такое было», ей нужно знать: «Так больше не будет ни у кого».