Эхо надменного смеха

Был тихий вечер и казалось шум моря, каждый раз волной накатываясь на мягкий шуршащий песок пляжа, смывал часть жизни, смывал боль, радость, горе и счастье всех людей, всех живых существ, чья нога, лапа, клешня или тоненькая, как паутинка, ножка когда-либо ступала на этот песчаный берег.
Еле видные следы говорили о том, что даже холодная осень не способна отнять жизнь у этой корчащейся и изнывающей от боли вселенной, имя которой – море.
Медленно переступая, она направлялась к скале, к обрыву, сулившему погибель. Размеренные шаги, что оставляют след, были похожи на упрямство воды, мерно капающей из ржавого крана. Медленно открывая глаза, закрытые непроницаемой пленкой, она увидела яркий круг, многие сравнивают его с диском, она же видела переливающуюся ракушку на дне моря. Оно мешало, слепило, но теплота неизменно разливалась по телу. Вдруг она почувствовала, как что-то коснулось спины – легкое, летящее, она тихо прошептала:
- Откуда ты?
- Я с неба, отвези меня домой.
Она бы и рада да сил нет, или нет желания помогать? Он шуршит, извивается, просит спасти, боится сгореть под палящим солнцем. Она не поможет, эта новая смерть уготовлена ей, она знала это, но почему-то не решалась признаться, не могла примириться. Ей всегда было свойственно думать только «о сейчас»: «Почему я всегда должна соглашаться? А этот сухой, желтый, сморщенный березовый лист доживает последние секунды, и он знает, поверьте, знает, что всё сочтено, что он умирает и нет ему дела до движения. Он жил ради полета – полета на подхватившем его ветерке, но даже этого счастья он не осознает, потому что не будет жить той секундой, а будет ждать, когда его раздавят... А я? Я не хочу лететь, хочу быть здесь на мягком песке…хочу идти, идти, идти… я могу выбирать…ветер мне не помеха, солнце оно лишь смотрит на меня… а, может быть, и солнце, и ветер, возможно, даже море – враждебный дом – они боятся меня? Каждую секунду я делаю мерные шаги и нарушаю их покой, они наблюдают и все равно:
Я делаю шаг…, волна накатывает с шумом…, отступает…, вновь накатывает…, луч бьет в глаза…, закрываю их, и по телу растекается тепло… Шаг… волна… луч… тепло…, шаг… волна…подул легкий ветерок, и мой новый знакомый улетел, его не гложет одиночество…ему все равно…шаг…волна…луч…тепло…шаг…»
Пляж был длинным…до скалы, откуда можно было броситься вниз, в эту враждебную пучину, было очень далеко…и черепаха, не смея обогнать Ахиллеса все ползла и ползла…Прошло время…никто не знает день, два...год…Млекопитающие не имеют обыкновения, боязливо вылезая на берег, первым делом узнавать у прохожих, как считать секунды, минуты, часы на земле. Черепаха думала узнать, но на это уже не хватало времени…, она просто боялась сбиться: … шаг… волна… луч… тепло… шаг… День, два или год…это неважно…черепахи больше не было, а скала так и осталась где-то далеко, за волной, здесь же -  только:…вода…луч…тепло…и чье-то эхо надменного звонкого смеха…