Туда, где всё ещё деревья большие, и ветер ни кому не принадлежи

Вернувшись домой, он тупо смотрел в телевизор, измождая себя бессонницей, что то я не успел, зачем было столько выпито? Эти ненужные встречи. Выйдя на улицу, он подставил лицо ветру , радовался свежему дыханию весны, ему не было холодно ему было безразлично. Ветер ни кому не принадлежит. Он обожал ветер с детства, пытался его поймать, разгоняясь на велике, или забираясь на дерево, он плавал на волнах счастья и радости, качаясь вместе с ветками. А теперь он впервые боялся, боялся необратимости, своей нерешимости, да и бог знает чего ещё. Была вера- не было страха, но его так поломало, что он теперь боролся, то с прагматичностью, то с романтической глупостью, примеряя маски , нет не то- подумал он. Только ветер, старый велосипед и ещё туда, где всё ещё деревья большие, дедушка приходит с моря и ветер ни кому не принадлежит.
Он гнал машину за двести километров среди ночи, что бы стоять на самой вершине Клиффов, широко раскинув руки и глотать запах океана, более ста метров пропасти ... Внизу пожирают скалы волны атлантического океана. Всё стало понятно. Он как воздушный змей пытался лечь на ветер, и полететь. Пальцы постепенно превращались в когти а плечи в крылья, облака неслись с непостижимой скоростью , скоро рассвет. Всё как в замедленном кино. В какой то момент ветер перестал удерживать его тело, и он стремительно сорвался вниз. Страха не было , он свято верил, что может летать, всё возможно если параллели могут пересечься, то он точно сможет летать! Резкий удар о скалу вывернул его рёбра наружу, боли не было, было просто очень горячо, говорят человек в эти мгновения может вспомнить всю свою жизнь, солёные брызги волн, похожие на его вчерашние слёзы, омыли его лицо перед тем он неуклюже вошёл в океан. Океан и ветер, он так любил их с детства, и вода приняла его в свои объятия.
-Наконец, настоящая прохлада и покой, нет больше горячих рук, нет метро и музыки , теперь ничего нет...Даже нет расстояний и границ, паспортов и виз. Здесь пересекутся все параллели. Только здесь есть та самая кружка, из которой по утрам пили горячий кофе с молоком в Москве. Всё есть, его только нет. Он убил в себе себя. теперь всё будет по другому. Последнее, что он вспомнил из прошлой жизни это был памятник Пушкину и старик который играл джаз. Сирена скорой разрывала тишину ночной дороги и  везла его к новой жизни.