Любовь вороны

Полюбила ворона голубя, да зря, конечно. Она черная, он — белый, да и вообще, не пара они. Правда и ворона когда-то белой была, но всем известно, что в стае с белыми воронами делают. Вот, чтобы выжить, и выкрасилась. Стала, как все.
Голубь не то чтобы ее в упор не видел или избегал, просто не считал за птицу. По крайней мере птицу достойного полета. За голубками слегка ухаживал, а вообще-то еще слишком молод был, чтоб семью заводить, поэтому просто так жил-не тужил.
Жил бы так и дальше, да на крышу девятиэтажки, в его дом, забрались как-то мальчишки. Белого сразу среди серых заприметили (у голубей всякие цвета бывают, там свои своих не бьют за это). Пульнули камушком, сломали крыло. Стали ближе подбираться, чтобы забрать подранка, чучело они хотели сделать. Но белый голубь из последних сил, оставшимся крылом взмахнул и — за перила. А там не камнем, нет, одно-то крыло работало, но перевертываясь, роняя перья и все же — вниз.
Влюбленная ворона все это видела. Она всегда сидела на тополе, откуда любимого видно. Помешать мальчишкам не смогла, хоть и напугала, спикировав сверху на головы. Опоздала. Но главным в этот момент было не наказать обидчиков, а любимого спасти. И ворона полетела следом.
Хриплым от волнения голосом (первый раз со своей мечтой говорит) спросила, снижаясь вместе с голубем:
— Беда?
Голубь попытался печально пошевелить подбитым крылом в ответ, показать, но от этого только потерял и без того хрупкое равновесие и перевернулся вниз головой.
— Может, помощь нужна? — Спросила ворона совсем осипшим голосом, они ведь уже четыре этажа пролетели.
— Не знаю… Наверное, — любимый, судя по всему, еще никак не мог прийти в себя.
— Я сильная, я могла бы тебя в воздухе удержать, — похвасталась ворона перед возлюбленным и тут же устыдилась, — Но я ведь черная. Испачкаю тебя.
Голубь словно впервые увидел и разглядел того, кто летел рядом. Он изумленно рассматривал черную, некрасивую, однако единственную девушку, которая в трудную минуту захотела подставить крыло. Ему стало неловко, он ведь видел ее где-то раньше, даже слышал какие-то постыдные слухи, мол такой он раскрасавец, что даже вороны влюбляются. Как он был не прав, что не обратил внимания раньше! Черное оперенье, да, но какая белая душа!
Земля все приближалась.
У голубя сдавило в горле от стыда. Его, несчастного подбитого голубя кто-то любит, пусть это ворона, но какая птица! Как он мог раньше не замечать ее?!..
А ворона готова была проклясть себя. Он ведь презирает ее, ненавидит, зачем она только влезла, наверняка, если бы не она, толпа его товарищей уже бы мчалась голубю на помощь, но рядом с ней… стыдно, смешно. Еще и своего любимого опозорила…
За секунду до соприкосновения с асфальтом голубь сказал:
— Помоги. Я люблю тебя.
И ворона долго плакала над его мертвым разбитым телом.
Январь 2005