Город и Джин в бутылке колы

Город и Джин в бутылке "колы"


Музыкальный моноспектакль, звукопьеса.

На фоне человека играется спектакль, пантомима, сзади живет сюрный ГОРОД.
Первая сцена: идет прохожий, одет в желтое пальто, человек преклонного возраста и говорит:
Это пьеса о потерянном поколении, которое себя понемногу находит, понемногу…но находит, а вот, кстати, оно идет это поколение с вечной ухмылкой, грустью в глазах и бутылкой кока-коллы, идет, видите!?

На сцену выходит молодой человек, одетый, как в рекламе «МТВ», в руке бутылка «Коллы», чизбургер или хот-дог, кладет их в сумку,   в бутылке кока-коллы Джин, но никто об этом не знает, а может Джин просто придуман или снится. За спиной «Макдональдс», идет к витрине и говорит с отражением, в голосе ирония.


Вот жил ты так жил  и дожил…
 до своих двадцати лет. Кто-то, конечно, может,  дожил, и до сорока или  пятидесяти, или шестидесяти или даже  ста лет, но это не   важно, главное я, Я, Я сегодня дожил именно до двадцати. Кому-то это еще предстоит, кто-то, то есть Я, уже стоит перед вами, а остальные уже стояли вот так у «Макдональдса» или «Гастронома».
Мужики, трудно подумать, целые два десятка  лет. Хотя кто-нибудь скажет: ( Говорит Голос из Ниоткуда) «фу, какая ерунда, парень, двадцать лет это тебе не сто», а потом удивится: «ого, как ты вымахал, ну даешь». Вот выпал тебе этот твой двадак, стоишь ты возле какого-нибудь «Макдональда» и думаешь: а что мне с ним делать, с этими то двадцатью годами, куда их деть, нас этому не учат, но чего я могу от них  хотеть, что я не видел в своей жизни?
Но именно в этот момент появляется она (сценка за спиной, как бы воспоминание) и ты забываешь о том, чем думал. Она появляется и начинает говорить ну всякую ерунду. Учится уже на первом курсе университета, на первом курсе лучшего УНИВЕРСИТЕТА и говорит всякую ЕРУНДУ. Говорит  про какие-то дурацкие журналы (прохожий в пальто проходит и выбрасывает журнал, на котором реклама туши для ресниц), платья, помаду, тушь для ресниц, про своих подружек. Ну какое дело тебе до ее подружек, абсолютно никакого, никакого дела. Но, несмотря на это,  ты обнимаешь ее крепко, ну очень крепко обнимаешь ее тело  и целуешь в губы. И вы идете в кино. Выключается свет (на сцене выключается и до того не яркое освещение, луч, экран), и вы опять как будто случайно оказываетесь на задних креслах. А на экране играют модные актеры и, надо сказать,  играют очень, очень убедительно, так убедительно, что хочется встать и похлопать, а потом сказать: спасибо, спасибо, вы очень, очень хорошо играли. И ты говоришь им спасибо за то, что они играли именно твою, именно твою и ее ЖИЗНЬ. Ты   вместе с ней ездил в дорогих автомобилях, которые вам одолжили главные герои, вы пили их вина, курили их сигареты, носили их одежду,  и тебе казалось, что ты, то есть вы вдвоем, то есть ты и она, чувствуете вкус вина, такой вкус, неуловимый вкус с очень забавным ароматом.
Дальше вы выходите на улицу и вдруг видите, что ничего нет, есть только вы, то есть ты и она, а над вами, уже начинается открытый КОСМОС и от этого становится как-то не по себе, ведь как это получается, идешь ты по тротуару, держишь ее за руку, а вверху уже и КОСМОС.
От этого ощущения сразу хочется скрыться, и именно поэтому, именно поэтому, вы садитесь в такси и едете к ней домой, вернее, в квартиру, которую она снимает, заходите… И как бы тебе хотелось, что все было, как в этих фильмах, в этом черно-белом кино, чтобы падало платье и она сразу, сразу закрывала ресницы, но на самом деле она одета в джинсы, которые фиг расстегнешь и блузку, которую хрен снимешь! В этом ГОРОДЕ все одеты в эти дурацкие джинсы и блузки.
А  в самый ответственный момент, ну в самый ответственный для мужика момент она вдруг начинает смеяться, оказывается, она вспомнила какую-то шутку из того, вашего фильма и ты думаешь: ну женщины, ну они блин дают, в самый ответственный момент взять и засмеяться детской шутке. Но ты ее любишь, и она тебя любит,  и из-за этого ты прощаешь  всю эту ерунду.
А еще я понял, что в этом городе НЕТ НЕБА. (Берет лоскут ткани синего цвета и пытается изобразить небо). Как так спросите вы. Да потому, что в этом городе все хорошие вещи становятся другими, то есть не такими настоящими и взаправдашними, какими они должны быть: почему та штука сверху,  которую воспевали поэты, рисовали художники, снимали кинооператоры, превращается всего лишь в карикатуру на себя? Фонари перебивают свет звезд, а эти уютные окна, также пытаются привлечь к себе внимание людей, которые едут на такси и собственных машинах вглубь этого города.  ГОРОДА, В КОТОРОМ НЕТ НЕБА. Не фига себе, братцы, нет неба. Да разве такое бывает, но ты вновь смотришь вверх и видишь: ничего, ПУСТО, НЕТ НИЧЕГО, НЕТУ.
А в этом городе ведь нет не только НЕБА, в нем нет света, горячей воды, друзей, с которыми ты когда-то ездил  на море и видел настоящие горизонты и там была горячая вода.
Ну почему в этом городе все не так как надо…не так, как должно быть, почему все хорошие вещи в этом сумасшедшем городе превращаются во что-то другое. День рождения, да ребята, то самое День рождения, которое бывает только раз В ГОДУ с этими хлопушками, всегда пьяными гостями, вечно веселой бабушкой, конфетти, праздничным тортом и свечами, улыбками, счастливым смехом, обалденными анекдотами  превращается в банальный ОБМЕН ФЛАНЕЛЕВЫМИ РУБАШКАМИ, да всего лишь обмен глупыми и бездушными предметами, в которых нет ничего, пусто. Нет ничего, в твоих руках просто груда, космическая куча идиотских фланелевых рубашек. Нет души. А ведь ты же ЧЕЛОВЕК, а не камера хранения.
Почему ЛЮБОВЬ, да, ТА САМАЯ ЛЮБОВЬ, часто превращается в игру, в идиотскую, но такую приятную,  игру с этими бессмысленными барами, клубами и дискотеками.
Вот ты сидишь с очередной девушкой (очередной, потому что с той девушкой возле «Макдональдса» ты поссорился) за столиком, вы уже немного пьяные, она опять делает этот жест и говорит: поехали ко мне, а ты отвечаешь: «ага, поехали, ага, давай, только допьем вино, угу». И вы едете, значит, вы едете и едете  и ты вдруг понимаешь, что здесь кроме вас еще сотни тысяч, а по всей планете миллионы таких же тачек с парами внутри. Вы приезжаете в ее уютную квартиру, включается ночник, музыка, но тебе кажется, что вот ты слышишь, как  в это мгновение падает на пол ее платье и она закрывает ресницы…
А потом вы просыпаетесь и вам становится стыдно, стыдно за то, что вы разменяли настоящую любовь, ту самую любовь, которая есть в этих толстых романах и песнях и даже, наверное, во многих  художественных фильмах, вот на  эту постельную клоунаду. Вы понимаете, что вы просто озвучиваете и играете сценарий, которые еще тысячи лет  назад написали эти индусы в своей «Камасутре» и понятно, что во всем этом виноват город, с его пробками, барами, клубами, отсутствием неба и дискотеками…
Город с миллионами окон, которые загораются ночью, когда вы едете к ней,  к новой, совсем тебе не нужной,  девушке. Вы едете в  ее уютную квартиру  с таким же дурацким, совсем обыкновенным окном, каких миллионы в этом усталом большом городе. А это окно дурацкое и такое же, как остальные, именно потому, что эта девушка тебе не нужна. Она просто промежуточное звено, между тобой и той, ТОЙ НАСТОЯЩЕЙ ДЕВУШКОЙ.


И ты снова встаешь утром и начинаешь, как обычно,  заваривать кофе.
А знаете, как надо пить кофе, именно так, чтобы пить, а не сразу взять так и выпить и все не каких тебе «ого-го» и «ух-ты», да, вот так надо пить кофе…
Дальше ты принимаешь душ, как обычно и вдруг  понимаешь: блин ведь, здорово, как здорово, когда вот эти капли падают на твое тело, блин, вот здорово, когда они вот так падают на тело.
А потом ты берешь книгу и она вдруг тебя захватывает и ты начинаешь следить за сюжетом. Незаметно для себя. Да здесь все проходит незаметно для себя. И именно для того, чтобы хоть что-то запомнит вы иногда совершаете всякие идиотские, ну идиотские с точки зрения здравого разума,  поступки. Ну, например, напиваетесь и танцуете ламбаду на столе в ресторане, в дорогом ресторане, на который потратили все свои сбережения.
А иногда, иногда, знаете,  иногда вы начинаете жить жизнью лирического героя песен, книг, фильмов, спектаклей, вернее вы живете своей жизнью и проживаете ее снова и снова там, в этих кадрах, страницах, словах, а может,  это просто они живут в вас. Но, в общем,  это не важно. И от этого становится лучше, оттого, что ты понимаешь, что  в автомобиле под названием человеческая жизнь едет еще кто-то и его можно увидеть, можно увидеть в зеркала заднего вида.
А дальше, а дальше  ты выходишь на улицу, надеваешь наушники, включаешь сидипроигрыватель и вдруг понимаешь, что в тебе живет тот  город, город про который говорит картавый голос из плеера, твой голос, которым сейчас говорит Евгений Гришковец и тебе вдруг хочется «ПЕТЬ». Кстати именно так, именно так и называется новый альбом кемеровского человека-театра и группы со смешным названием  «Бигуди». Ну и что, что он не умеет «ПЕТЬ», ведь ты умеешь и вполне прилично играешь на музыкальном инструменте, умеешь плавать, ну не как рыба, зато очень быстро, но тебе также хочется иметь билет, один билет  во все страны. И ты узнаешь в главном герое себя, это же ты стоишь там,  в центре города, самого большого ГОРОДА.  И понимаешь ЭТО ЖЕ ПРО ТЕБЯ. И вдруг ты начинаешь жить жизнью героя этого музыкального моноспекталя. И ты начинаешь пить его вино, смотреть в его окна, курить его сигареты, ехать в его машине, любить его девушку. Извиняюсь, любить ту девушку из спектакля, но думать о ней как о своей, той, с которой сегодня встреча ровно в девять часов (не фига себе, мужики,  а ведь скоро девять часов!)  в кафе на площади Ленина или на какой-то другой площади, а может и просто возле магазина.
А дальше ты идешь по ГОРОДУ и напеваешь мелодию, ну ту самую мелодию, которая играет у тебя в плеере и «Настроение улучшается!», твое настроение, оно, оно  становится лучше, а это в наше,  такое интересное,  ну просто очень интересное время очень, очень дорого стоит.
Это сенсация, да,  это,  безусловно,  сенсация и спорить со мной не надо.
Представляете,  вечером усталые дядечки и тетечки возвращаются домой, возвращаются домой с работы, с этими дурацкими дипломатами в руках и решают отдохнуть. Просто так по ЧЕЛОВЕЧЕСКИ ОТДОХНУТЬ, с бутылкой вина, с домашним завтраком и включают музыку. А эта музыка совершенно случайно оказывается альбомом Евгения Гришковца, они ставят эту пластинку в старый  проигрыватель, ну такой с рекламной наклейкой на корпусе, ну вы должны знать, и  слышать  свой голос. Но им почему-то говорит какой-то странный небритый мужчина в матроске, который кажется таким веселым на обложке этого симпатичного диска, диска, который стоит всего-то сто рублей. И ты думаешь ведь сто рублей за то, чтобы твое «настроение улучшилось» это совсем немного, даже очень мало. Надо найти этого мужика и дать ему еще пару стольников, пусть напишет еще, еще чего-нибудь…  А завтра ты встаешь рано утром, завариваешь кофе и думаешь: а ведь надо дать послушать этого мужичка с этими «Бигудями» и своим друзьям, может и им понравится, может и им станет ЛУЧШЕ.

А кстати через пять минут уже будет девять часов и надо бежать, ведь ОНА ждет.
Меня снова ждет та самая, моя девушка. Ну, помните,  которая подходила ко мне возле «Макдональдса». Да, я уже с ней помирился, ну конечно. Ну конечно,  я не стал рассказывать ее про ту,  с которой  был в клубе, и про ту, с которой ходил недавно на дискотеку, ведь это неважно, НЕВАЖНО. Ведь мы друг друга любим, то есть ОНА ЛЮБИТ МЕНЯ, а Я ЛЮБЛЮ ЕЕ…