Он, она

Я вижу только себя. Смотрю на себя в это кривое зеркало, вижу себя. Ненавижу? Да! Да, да, они зажигаются – звезды зажигаются, для тебя? Для меня? Нет, для Него. Везде встречаю свой взгляд. Мои глаза, обрамленные черными ресницами, текут. Черная тушь течет.
- Чего плачешь?
- Горькая память. Стучит, стучит, там, в сознании эта мысль, что больше нельзя, больше нельзя лгать, надеяться, жить в мечтах.
- Дымка, тление, пепел, прах, отпусти меня! Я отпускаю тебя, разве ты не видишь, разве не слышишь? Вот. Смотри, руки скрещены на груди, уходи. Уходи, пока я не передумала.
- У нас было время? Да, было, было, но больше его нет. Оно покинуло нас. Серое небо, камни в воде, я вижу твое лицо, оно такое неповторимое, первозданное в этой комнате, оно как роза посреди сорной травы.
- А роза красива?
- Нет. Она под наркозом, кокаин. Белое вещество безразличия.
- Ты спустилась с небес?
- Нет, скорее меня выгнали из рая. «Она здесь больше не живет» У меня на груди повесили табличку – «Надежда здесь больше не живет». Она помахала мне рукой. Я глупая не поняла, просила снять деревянный прямоугольник, но мне сказали, что у каждого свой крест. Твой крест – повторять себе ежесекундно, ежечасно, каждый чертов, гребанный день – «Надежда здесь больше не живет».
Молчание.
- Когда я проснусь, снова буду одна, как вчера, сегодня, завтра и всегда.
- Темнеет в глазах?
- Да, помоги. Рука тянется к стакану с вином. Дай, прошу.
- Бери. Но ты не умеешь держать в руках свои надежды. Ведь сейчас ты веришь, свято веришь, что это вино – спасительный глоток, который оживит тебя.
Крик в темноте. Руки сжимают осколки стекла. Вино течет тонкими струйками по направлению ВНИЗ. Вниз, по рукам. Кровь. Кровь – искупление. Она гуще вина, гуще воды. Стакан вдребезги. Капли падают – тук, тук, тук…
Спросишь, что это? Сердце стучит? Нет. Это мысли стучат, их так много: миллион, четыреста тридцать тысяч и одна. И вот эта одна не дает покоя.
- Спи, моя радость, ты не одна сегодня. Я не оставлю тебя сегодня.
- Ты мне не нужен! Мне никто не нужен. Я живу, я вижу металлические ограды, я легче тумана, твои руки горячие, добрые, но не трогай меня. Ты тянешь меня оттуда, где мне предназначено быть. Нельзя. Мне больше нельзя…
- Ты любишь?
- Кого?
- Его.
- Да, люблю! Я ненормальная, люблю того, кого нет, люблю за то, что был! За то, что пришел и сказал: «Ты достойна лучшего. Там вдали есть свет, есть дверь, а ключи? А ключи у меня. Ты иди за мной на свет и увидишь, что твой путь отличен от их.
Я шла. Одна. С ней. С ними. Было удивительно. Было больно, было безразлично. Ночь. день. Дождь. Я вижу только себя.
Рука устала писать, строки съезжают то вниз, то вверх. Пальцы дрожат, губы дрожат, руки изменяют мне. Я шла. Куда ты вел меня? В пустоту. Зачем дал надежду, зачем дал поверить, что там есть дверь? Вот, я стою перед ней, смотрю на тебя, спрашиваю: «Где ключи?»
- Тебе нужны ключи?
- Иначе как открыть дверь?
- А ты уверена, что хочешь знать, что там, Лис?
- Да, да, конечно! Ведь мы так долго шли, зачем же мы тогда шли?
- Шли, чтобы идти, шли, чтобы ты поверила, что в мире есть нечто большее, чем твой искусственно-созданный мирок. Шли, чтобы показать тебе, что твое счастье заблудилось в этом городе, оно ищет тебя, но ты упрямо не хочешь, чтобы оно тебя нашло, ведь так?
- Что там за дверью? Дай, мне ключ.
- Держи, но это не тот ключ. Он откроет лишь нижний замок. Ключ от верхнего спрятан в тебе.
- Где?
- Подумай…
Он достал зеркальце, маленькое в металлической оправе.
- Взгляни.
Я смотрю в зеркало и вижу - Я ВИЖУ ТОЛЬКО СЕБЯ. Снова только себя, даже его отражения нет, хотя он тоже смотрит в него. Я поняла. Я поняла, что за этой дверью. Она открывается сама, произвольно, непроизвольно.
- Нет!!! Закрой! Прошу, пожалуйста, не дай ей открыться. Я знаю, что там, я не хочу видеть это.
- Поздно, Лис. Выхода нет, точнее он там, только за этой дверью. Оглянись, кого ты видишь?
- Темнота. Мгла. А еще я вижу Тебя. Тебя, твои глаза светятся, очертания твоих губ, они шепчут утешительный бред, малоутешительный бред. Я вижу твои руки, которые с каждой минутой отдаляются. Пожалуйста, прошу, только не сейчас. Останься! Не оставляй меня в этом новом дне без тебя.
- Меня никогда не было с тобой, Лис, и ты это знала, всегда. Меня никогда не было с тобой…
- Нет, ты был! В мыслях, в сознании, в сердце. Ты там и останешься, потому что люблю я только тебя! Я, которая считала ниже своего достоинства сказать три пресловутых слова, теперь говорю тебе. Только тебя люблю. Ты подарил надежду, и если ты уйдешь сейчас, уйдет все.
- Нет, милая. Уйдет многое, но не все. У нас ведь было время? И оно было прекрасным. Не многим выпадает такой шанс, не всем открывается возможность ощутить свое «я», увидеть его, потрогать собственное «эго». У тебя получилось. Ты не будешь прежней, никогда больше и это хорошо. То, что тебе сейчас нужно.
- Пустое. У меня глаза, как голограммы сейчас. Из рук ускользает любовь. Мы сами разбили её. Но так надо. Скажи, это было необходимо?
- Конечно. По-другому быть не может, сама же говорила. А помнишь ту эйфорию, когда ты шла по осенним улицам и думала: «Вот сегодня я увижу его» И ты видела…
Ветер? Да, он был сильным. В каждом жесте, в одиноких взглядах прохожих, ты видела надежду, Лис, ты думала, что это вечно или будет длиться сколько угодно долго, но теперь у нас нет времени…
- Звезды. Я считала их, сидя на холодном подоконнике. Не уходи. Не сейчас, ну нет…
- Я иллюзия, дымка. Меня никогда не было.
- Но ОНИ, ОНИ ВЕРИЛИ!
- А разве ты не верила, Лис? Больше них всех, верила ТЫ, Лис, иначе ты бы никогда не пошла на это.
- Я и сейчас верю.
- Нет. Сейчас это осколки, тление, пепел… При легком сквозняке он развеется на ветру, останется только воспоминание.
- Ты всегда будешь жить в моем сердце.
- Знаю, как и ты в моём. Никогда не забуду девушку с волосами цвета колосьев летом в ячменных полях, и как её руки обнимали меня, когда мне было невыносимо больно, и как её глаза следили за выражением….
- За выражением его лица, когда машина в вечерних огнях столицы, шла на поворот. Он делал очередную затяжку, она жадно вдыхала сигаретный дым. Да, помню.
Молчание.
- Я открою эту дверь ради тебя. Я вытерплю все. Все, что суждено и даже больше. И я никогда не передумаю терпеть, обещаю.
- Я знаю. Ты у меня такая. Ты лучше всех и я люблю именно ТЕБЯ. Ни твои глаза, волосы, походку, жесты или манеру говорить, а тебя. ТЕБЯ, такую, какую знаю, потому что у меня был смысл. Он был у тебя. А завтра станет лучше.
Я открыла дверь. Белым по-черному читаю слова:
«НАДЕЖДА ЗДЕСЬ БОЛЬШЕ НЕ ЖИВЕТ»
Назавтра был следующий день.