Люди. Волки

Сначала ОН услышал стон. Рычание, возня и несколько раз пронзительный визг.

Выбравшись на холм, ОН остановился, покрепче сжимая палку. Вдалеке, на берегу ручья, увидел двух охотников, вооруженных копьями. Они стояли и говорили о чем-то, а тот, что помоложе, вдруг поднял копье и с силой вонзил его в траву у себя перед ногами. Отчаянный щенячий крик скрытого от ЕГО глаз животного заставил кровь застыть на мгновение в жилах.

Постороннего заметили.

- Чего уставился, пилигрим? Грибы собираешь? Здесь нет грибов. Чеши, откуда пришел! - пригрозил Старый охотник, опершись на древко копья. Его кирпично-красное, изрытое оспой лицо ни с того ни с сего начало напряженно морщиться, рот обезобразил крысиный оскал.

Ничего не сказав в ответ, ОН торопливой походкой спустился с холма.

- Это семейство оборотней. Ты знаешь, что в этом лесу оборотни развелись? Мы их ловим, - сказал Молодой, видя, что «на испуг» незнакомца не взять.

ОН посмотрел в траву между двух невысоких кустов. На земле лежала волчица. Она часто дышала, вывалив из приоткрытой пасти свой длинный розовый язык, пуская пену. Из ее худого брюха торчала короткая арбалетная стрела. Волчица умирала.

Рядом с матерью лежали ее дети. Четыре серых щенка, забитых копьями, – пушистые, толстолапые, с черными потухшими глазами, затянутыми пленкой. Детям едва исполнилось полтора месяца.

Но вот из под куста высунулась еще одна трясущаяся от страха щенячья мордашка снежно-белого цвета.

- Добей последнего, - сказал Старый.

Его голос не дрогнул даже в присутствии постороннего, к которому он обратился с новой угрозой:

- Уходи. Последнее предупреждение.

Молодой приготовился ударить волчонка, поднял копье и прицелился.

- Мразь! - воскликнул ОН, обрушив свой посох на голову убийце, отчего непрочное оружие сломалось пополам.

Но даже такого удара оказалось достаточно, чтобы череп треснул. Что-то невразумительно промычав, Молодой медленно опустился на землю рядом с волчьим семейством. Лег на бок, свернулся в комок и прижал к себе мертвого щенка, словно это был плюшевый мишка.

- Да это же ты, ты и есть оборотень! - вдруг опомнился Старый, глядя на кровавый ручеек, побежавший по лицу его напарника.

Отвлекшись на безумие Молодого, он не сумел увернуться от тычка обломком посоха, который острыми щепками вонзился ему в щеку, пройдя вглубь между беззубыми челюстями. Охотник взвыл от боли; бой был закончен.

ОН склонился над матерью. Волчица так и лежала – взмокшая, истекающая кровью и пеной; ее влажные глаза, казалось, плакали, продолжая с мольбой следить за оставшимся в живых ребенком. ОН присел рядом с ней и начал осторожно гладить ее по шее, говоря что-то шепотом, успокаивая, пока, наконец, волчица не перестала дышать, и ее сердце не остановилось.

Затем ОН посмотрел на своих врагов. Старый бился в агонии, метался, не в силах вырвать обломок из щеки, в то время как Молодой теперь стоял на четвереньках, уставившись ошалелым взглядом в землю, с кончика его носа одна за одной срывались и исчезали в траве теплые капли крови.

ОН не собирался убивать, он хотел лишь убраться прочь, но знал, что его станут искать, пойдут по следу, а лес не был ему знаком, как и страна, в которой ОН оказался.

А теперь он должен был бежать. Ткнув напоследок Молодого сапогом в лицо, он подхватил щенка и поспешил прочь. Дорога, в пределах видимости от которой ОН поначалу шел, оказалась теперь за спиной и очень скоро затерялась среди кустов и деревьев.


Полдня ОН пробирался на восток, подгоняемый страхом погони, всю дорогу пытаясь совладать с волчонком, который оказался ощутимо тяжелым и, сидя под рубашкой, кусался и царапался, временами затихая, а временами высовывая свою мохнатую головку и испуганно тявкая. Его маленькие и острые как иголки коготки царапали кожу, так что к вечеру белая шерсть вся перепачкалась человеческой кровью.

Когда сумерки начали окутывать лес, ОН остановился и с облегчением освободил щенка. Странно, но убегать волчонок не стал, возможно его звериный инстинкт подсказал, что в таком возрасте одному ему в лесу не выжить.

- Держи! - сказал ОН и угостил малыша куском лепешки и вяленым мясом.

Брезгливо обнюхав предложенное, щенок покатал еду по траве, поиграв с ней немного, но быстро сообразил, что ни молока, ни свежеубитой туши не получит. Пришлось есть то, что дали.

К ЕГО удивлению волчонок лег рядом и быстро уснул.


Громкое тявканье разбудило ЕГО с рассветом.

- Ты прав парень, лучше нам поторопиться.

Сняв мешок с едой с дерева ОН поспешил в сторону полыхающей зари, а щенок потрусил следом.

- Как думаешь, пушистый, в этом лесу правда есть оборотни? Ты сам-то не из их племени? - посмеялся ОН, но волчонок не ответил, а просто шлепнулся посреди дороги, и принялся чесать за ухом.

- Нет, ты точно не оборотень...


Солнце уже высоко сияло над головой, когда с запада ветер донес человеческие голоса.

- Это за нами... - пробормотал ОН, побледнев. Голос мог принадлежать кому угодно, но интуиция подсказывала – беги, спасайся!

Щенок верил своей интуиции, он жалобно заскулил и побежал по дороге. Бросив корзинку с грибами в кусты, ОН побежал следом, сам не зная, чего боится. Может быть его просто возьмут под арест, может изобьют до полусмерти, а может быть и убьют, пустив в ход стрелы с серебряными наконечниками.

«Неужели они правда решили, что я оборотень?», «Я не смогу убежать...», «Зачем я дал малышу надежду? Теперь нам обоим конец!», «Кто были эти двое?», «Я все сделал правильно!».

Опять голоса. Уже ближе, ровно за спиной.

«Спрятаться... Надо спрятаться...», «Можно лечь в эту канаву, завалиться под берег... Бред!», «Не могу больше бежать...», «Я его не брошу, это мой сын!».

ОН упал в пыль, торопливо скинул сапоги, бежать в которых было невозможно, и, взяв их в руки, помчался босиком. Но волчонок отставал, его маленькие ножки не успевали за огромным шагом человека. Отшвырнув сапоги, ОН подхватил щенка, прижал к груди и на этот раз зверь боялся даже шевельнуться. ОН бежал, раздирая стопы в кровь, а иногда смотрел как испугано озирается маленькая головка, как тихо поскуливает на выдохе.

«Мой сын. Я им тебя не отдам!»

ОН свернул с дороги и попал в дикий лес.

Продираться становилось все труднее: ни единой тропы, ветки исхлестали лицо, торчащие из земли корни цепляются за штанины, ОН несколько раз спотыкался, чуть не падая, но продолжал бежать. Очень скоро его ноги начали заплетаться, а стопы превратились в кровавое месиво. Пряча зверя под курткой, он ощущал, как бьется от страха маленькое сердечко.

Неожиданно, словно по волшебству, лес кончился. На огромной поляне ОН увидел распаханную землю, колосящуюся рожь, грядки с картофелем, овощами, зеленью. А на краю опушки деревянный, грубо отстроенный дом без единого окна, больше напоминавший сарай или конюшню.

Дальше бежать было некуда, да и зачем? ОН остановился, бережно прижимая к себе волчонка.

- Помогите!

«Чьей помощи я прошу?»

Арбалетная стрела со свистом вонзилась в спину. От сильного толчка он упал на колени, выпустив щенка из рук. Через секунду новый удар, и наконечник стрелы, пробив тело насквозь, выглянул из груди, пониже сердца.

ОН посмотрел на него, и от увиденного, не смотря на отчаяние, боль и кровь, на ЕГО лице расползлась полубезумная улыбка.

«Серебряная...»

В это время из дома вышла женщина. Молодая, высокая, стройная; ее русые, с золотистым отливом волосы трепал ветер.

ОН смотрел на нее, на то, как она приближалась, как спокойно и уверенно, без тени страха держала себя. Что-то в ней было такого, отчего перехватывало дыхание и в то же время становилось спокойнее. Она обладала не особенно выразительным взглядом и не слишком чувственным разрезом губ, ее нос с горбинкой выглядел грубым. Истоки же ее удивительно мягкой, незатейливой красоты крылись в невыразимой гармонии абсолютно всех черт ее внешности.

При виде женщины волчонок испуганно затявкал и лег у ЕГО ног, а когда ОН упал, принялся лизать ЕГО в лицо, словно прося подняться, не бросать его одного. ОН не сопротивлялся. Смертный холод, навалившийся на НЕГО, поглотил даже боль, но еще раньше отнял возможность двигаться. ОН прикрыл влажные от слез глаза, и просто ждал, лежа на земле, слушая шум леса.

Женская ладонь осторожно коснулась плеча, погладила ЕГО по голове, по шее, мягко потрепала волосы. ОН чувствовал, с какой нежностью и состраданием женщина с русыми волосами гладит ЕГО, как она что-то тихо шепчет, успокаивая, помогая умереть, слышал, как рядом вертится и верещит волчонок, как топают его мягкие толстые лапы. Потом незнакомка встала и отошла куда-то в сторону, вместе с ней исчез и щенок.

И вот, сверху, будто с небес, сорвался волчий вой. Оглушительно громкий, холодный, тоскливый. ОН поднял веки и смотрел, как вой зарождается в женской груди, как взмывает ввысь, как звенит в воздухе, покрывая огромное пространство.

Она стояла, держа на руках щенка, и звала свою стаю. Со всех сторон к ней примыкали волчьи голоса, разнося тревожную весть по лесу. Но пели свою леденящую душу песнь лишь немногие. Большинство же, вняв призыву, бесшумно мчались к дому на опушке.

Минуту спустя, отбиваясь от волков, на поляну вылетели несколько вооруженных мечами и арбалетами мужчин. Взмыленные, в крови, обезумевшие от ужаса. Было видно, что это лишь остатки большого отряда. Два чудовища размашистыми прыжками выскочили вслед за ними, быстро нагнали и через несколько мгновений все было кончено.

Умертвив охотников, оборотни обступили ЕГО уже мертвое тело и еще долго смотрели на этого странного человека, который, родясь среди людей, носил в себе душу волка.