еще немного про тень

Всё в мире имеет единую основу: сочетание красок, звуки музыки, музыка поэзии, строение атома, стебель цветка, движение звезд, восходы и закаты – всё живет по единому закону, понять который Ветер, увы, не может.  Он умеет его только чувствовать и следовать ему. Следовать и знать, что пока противоположное является дополнительным, пока равновесие достигается гармоничным сочетанием разного, пока слово, обретшее цвет, становится музыкой, он будет находить все новые грани, перестав поражаться их бесчисленности, он будет знать, что прикасается к чуду. Ветер не будет бояться его или считать своим, ведь он знает слишком хорошо: и в том, и в другом случае чудо будет мертво.
Ветер поборол смущение и спросил свою тень. У тени оказался сиплый грубоватый голос учительницы пения, которую Ветер никогда не видел и не знал. На вопрос, о чем же тень молчит, последняя, кашлянув, проворчала, что важные вещи перестают быть важными, если открывать их какому-то Ветру, да и кому бы то ни было тоже. Странно, подумал Ветер, зачем же они тогда нужны, эти важности. По крайней мере, знающей их тени они не приносят ни пользы, ни радости, ни страданий. Спрашивать об этом Ветер уже не стал: вдруг это тоже входит в понятие «важных вещей»? Как бы там ни было, разговор не склеился, да, в общем-то, и не мог: кто же разговаривает с собственной тенью?
А вот в лужах отражается небо. Это известно всем. Небо там может принимать невообразимые очертания, особенно если пойдет дождь. Небо может потемнеть, поблекнуть, раздробиться, вспыхнуть, приблизиться, в него можно кинуть камень. Такое вот бутафорское небо. Ну и что с того? Очень здорово, пролетая, просто видеть небо там, где его нет. И пусть это будет грязная лужа – Ветру все равно, он не всколыхнет поверхность.
Даже в нелюбимых окнах есть это небо. И блики солнечных лучей.
Ветру это важно, но он не боится об этом говорить. Иначе «важные вещи» своей невысказанностью застрянут в горле, и голос станет сиплым и ворчливым. А Ветер не хочет повторять ошибку учительницы пения. Тени.