Про Тышку

На реке было тихо и спокойно. И совсем не страшно. И горелки стали какие-то уютные. Почти свои. Потому что знакомы. Уже.

Братья потихоньку продвигались к яме. Или дырке. Или тоннелю. Или... неважно.

Сзади раздался топот. Кто-то бежал.

-Это Шустрик. Не гляди. Мы обиделись,- быстро сказал Бармаглошка.
-Подождите, я с вами.
«Опять дежа-вю?», - подумал удивленно Барамбошка.
-А как же обед,- ехидно спросил Бармаглошка,- и эта… как ее... очевидность?
-Обед подождет. Тут интересней. А очевидность сейчас другая. Тышку надо спасать. Так что не злись.

«Ну, что тут возразишь,- затих Бармаглошка, но про себя добавил,- вечно он вывернется».

Все полезли в яму. Ту самую. Которая тоннель. Или тоннели. Которые растут. Друг из друга.

В яме было тихо. И темно. Но немножко светло. Пригляделись. Оказалось, светяшки. Ползают. Потому что им вкусно. Мокрые стенки. И мерцают. Как всегда.

А испугались. Сначала. То есть не светяшки, а братья и Шустрик.

Пошли дальше. «Яма-то теплая. Как Норка. И дышит. Но не страшно»,- подумал Барамбошка Бармаглошке.
А тот подхватил: «И куда-то делись эти...не то мебы, не то фибии...Видно, не нужны... Больше... Кому-то».

Постепенно дошли до уступов. Лавы тоже нет. Откуда ж тепло? И дышит?

Что-то вдруг мелькнуло. За углом. Вроде, Морок. Нет! Показалось. Откуда?

Дошли до площадки. Спустились. По лесенке. По ступенькам.
До этой..  Где были... все.. .сидели.. .окружане... запертые.

Заглянули в люк. А там...Паутины-то, паутины! И большие такие... висят... Как... бобины... вроде пустые. Нет, одна ...

 «Что за гул?» - спросил Бармаглошка.
Барамбошка прислушался.
Действительно. Вроде гул... глухое бормотанье... как древняя песня... И она манила, притягивала, как магнит, как песня сирены:

 «Звезды – тепло. И небо – тепло. Облака - тепло, и земля -тепло... Это тепло - основа жизни. В нем созревает семечко и просится наружу, чтоб удивить красотой и своими плодами. Это тепло рождает другое. Круговорот бесконечен».

Барамбошка и Бармаглошка, не чувствуя под собой лапок, как сомнанбулы, с застывшими мордочками, автоматически шагнули в люк и медленно двинулись к бобинам. Бобины засветились мерцающим светом и распахнулись, приглашая. А рядом сворачивались жгутами большие паутины, готовя новые гнезда. И к ним уже приближался Шустрик.

 «А-п-п-чхи,- звонко раздалось в гулкой тишине, заполненной бормотаньем, из кармашка Барамбошки, и Варварик высунул наружу свой любопытный носик, проорав возмущенно: «Опять я все проспал».

Братья вздрогнули, встрепенулись, переглянулись.
Крикнули: «Шустрик, за нами!» И рванули. Мол, потом разберемся.

Как пролетели тоннель - непонятно. Опомнились наверху. То есть на лужайке. Отфыркались, отдышались, огляделись. Вроде, все здесь.

Из кармана высунулся Варварик. Обиженный. «Что так сразу? Даже не предупредили. Я же - плюх! И бормотался всю дорогу. Чуть не вывалился».

Братья и Шустрик переглянулись, повалились на травку и, махая в воздухе лапками, весело захохотали. Потому что облегченно.

Все было тут. На месте. И солнышко тут. И речка тут. И округа тут.

 А там, вдалеке, видно, как мелькает Кышка. Ой, какая маленькая. Потому  что вдалеке...
А потом вспомнили. Кроме Тышки. Что делать?

Неожиданно Шустрик задрожал. Прямо перед глазами.
А Варварик забулькал, высунулся из кармана, зашевелил своим носиком и  как заорет: «Бежим!»

Ну вот! Опять! Понеслись. Руки в ноги...то есть лапы в лапы - и бегом.  Не спрашивая. Теперь уже на холмик. Повыше.


Потому что это не Шустрик... а земля... задрожала и... раскрылась. А оттуда - бабочка. Огромная. Прям, с полнеба. И красивая. С глазами Тышки.

А за ней - этот. Вертлявый. Морок. Или дядька. Смотри-ка, живой. То ли  схватить хотел, то ли крикнуть что-то. Напоследок А потом -  р-р-р-аз- и ввинтился. И пропал. В землю. Теперь, видно, насовсем.

Бабочка оглянулась...ну очень большая. А потом взмахнула левым крылом    - яма закрылась, взмахнула правым крылом - горелки исчезли. Как не было. Где-то это уже было. Кажется, дежа-вю. А, может, в сказке. В другой. Ну, ладно, неважно.

В общем, появилась травка. А потом она, то есть бабочка, развернула свои сверкающие на солнце  крылья и мелодично пропела: «Я свобо-о-о-д-на! Я свобо-о-о-д-на!»

Застывшие друзья, осевшие на холме, как зачарованные, наблюдали... за этим...или... все это.... То есть как бабочка, прощально взмахнув   крылами, полетела, стала уменьшаться вдалеке и исчезла за горизонтом. 

 «Кажется, все-таки подмигнула», - думал Барамбошка, вспоминая последний взгляд и с сожалением смотря ей вслед.

-И куда она теперь?
-Не знаю. Может, в некоторое царство...принцессой... А. может, в заоблачную даль.


На лужайку опустилась грусть. Даже Варварик приумолк. А  Бармаглошка насупился: «Жалко Тышку».