Красный

Радоваться, и радоваться, как ребёнок, тому, что она, а не он, тебе улыбнулась, когда вы говорили о такой пустой вещи, о чём раньше бы и не подумали...
Смеяться, и смеяться громко, над тем, что кто-то обвинил тебя в том, что это любовь...   Улыбаться, и улыбаться тихо самой себе, зная, что это не так, что это более глубокое чувство, не требующее объяснения...
Было?..

Она сидела в тесной душной комнате с белыми стенами и что-то писала в свой зелёный блокнот, лежащий рядом с небольшой красной стеклянной конфеткой. Девушка с волнистыми волосами и глазами чайного цвета, необычайно грустными.
Люди, знавшие её, раньше не видели этого отблеска печали, недавно появившегося на её смуглом лице. И этих людей, чувствующих что-то не то, больше всего мучила мысль, после чего она стала такой. Нет, она не изменилась внутренне, лишь чаще стала смотреть в окно на серое затянутое облаками небо с мыслью о непоправимости сделанного ею.
И ведь никто никогда не думал, что настолько ожидаемая поездка в Чехию так изменит их обеих. Да, наверно, они обе были неправы в чём-то, но узнать, чувствуют ли они одно и то же сейчас, ту же боль страдания, ей, видимо, было не суждено...
А всё так хорошо начиналось! Встретившись, они узнали друг друга. Два разбитых сердца в телах необычных, для многих странных людей. И даже сердца были разбиты не так, как у других: тем, что теперь могло случиться опять.
И, не зная, что делать дальше, что предпринять и как всё ещё больше не усложнить, она покинула мрачную белую комнату, никогда раньше не напоминавшую так ощутимо о боли, окружавшей её повсюду. Даже за каждой сосной в небольшом сквере её подстерегала ошибка. Её ошибка, её вина, за которую, не усвоив первого урока, она платит уже во второй раз.
Обходя старые деревья, она не могла выкинуть это из своей головы: красная конфетка   постоянно позвякивала в кармане, соприкасаясь с последними кронами.
Она шла, не смотря по сторонам, делала всё машинально, не думая, и лишь большая полая  луна периодически удостаивалась её грустного взгляда.
Да, а ведь этим они стали ещё более похожи: появившаяся рядом со зрачком крупица  обиды и боли оставалась там даже во время смеха...
Все мысли окружали её, но она шла, не смотря по сторонам, сжимая стекло, неживое, но дышащее и помнящее стекло в своём кармане.
Но всё же теперь она шла уверенной походкой, твёрдо решив, что делать дальше.
Всё произошло, как и было задумано.
Лязг шин красного Опеля, звук разбивающегося красного стекла, безжизненное тело перед   капотом, зелёный блокнот, как специально лежащий рядом, и белый выдранный из него клочок   бумаги с одним-единственным в спешке нацарапанным словом. Словом "зря".