СОН 3

Снова сон. Нет, не сон. Сон. Не сон. Не знаю. Вроде, похоже на наш офис. Нет, на сон похоже, у нас и офис-то совсем не такой. Этот даже рядом не валялся. У нас, отвечу, получше будет. А тут – первый этаж, стёкла, витрины – как в дешевом балаганчике. Пивнушка захудалая, а не офис, причём, похоже, где-то на окраине нашей столицы, не в центре. Уж наш офис точно в центральной части города, все знают – контора ведь серьёзная.
Ну да ладно, родной офис или чужой, какая, к чёрту, разница? Главное, сидим мы в нём – я, Димка и Фёдор, трейдеры наши, Антон, да ещё Гарик. Вечер уже, но мы здесь торчим, работаем. Все своё дело делают. Дима с Федей по порталу что-то лазят, Антон Гарику объясняет, не пойму сам зачем, как антенны рассчитывать (хотя, Гарику-то что, он сидит себе, слушает, и в ус не дует), а я наши служебные мобильные телефоны мягкой фланелью протираю. Беру по одному, аккуратненько так, аккумуляторы отстёгиваю, отдельно их, до блеска, значит, натираю и складываю на стол. «Эрикссонов» много, они хрупкие, повышенного ухода требуют, вот я и стараюсь.
Признаюсь, внутри контора совсем неплоха – стёкла тонированные от пола, от самой земли, до потолка – через них закат получается такой красивый-красивый, весь в дымке и цвета багряные сочнее как-то кажутся. По периметру столы деревянные расставлены, вплотную к стенам-стёклам. Дерево тёмного, благородного цвета, обработанное. На столах компьютеры стоят и вся остальная дребедень. И лишь в одном месте столешница эта прерывается – там, где дверь входная. Она стеклянная, сдвоенная, прозрачная. Лёгкие, чистые дверцы. Входить-выходить радостно.
Правда, замков на них нету. Охраны тоже никакой. Но мы кому нужны? Никому. Даже сами себе зачем нужны не представляю.
Короче, вечер, прекрасный летний вечер, убиваем на рабочих местах. Трудоголики, змеиное молоко! Таких поискать надо, как мы впятером. Пять даунов – заняться больше нечем, что ли?
Дальнейший разворот событий я, мирно морочащийся с целлюлярами, предвидеть не мог. Вот великий Нострадамус, сука, наверняка мог. Но не хотел. А я не мог. Иначе ушел бы домой пораньше. Ан, нет. Дурацкие телефончики, тряпочки, домашнее задание.
Вдруг распахивается дверь, разом нарушая спокойную атмосферу нашей комнаты. Резко, быстро, со скоростью, с которой закипает кровь, опасной бритвой отделяя сонное прошлое от настоящего, какой-то человек впрыгивает внутрь. В два прыжка он уже стоит посередине - весь в чёрном, в маске, под которой не разобрать лицо. С волыной в руке. Я нутром чую – этот мешкать не будет. На спуск надавит без промедления. Что самое ужасное, на коротком поводке он держит огромного, размером с взрослого бурундука, волосатого, мерзкого паука. Тот противно шевелит четырьмя свободными лапами и из стороны в сторону водит торчащими усами.
Хоп! Я не мешкаю ни доли секунды. Вот я уже и под столом. Сидел-сидел и нет меня, шмыг и заныкался, как мышь полевая – наблюдаю из норки, что будет.
Все примолчали. Разговоры смолкли, ребята головы вжали – делают вид, что ничего не происходит. Только Дима, есть у него такая особенность, когда в компьютер смотрит, ничего вокруг себя не замечает, внезапно как заорёт – «Федя! Смотри, как на нью-йоркской сбер подскочил! Надо фиксировать!». Я аж вздрогнул. А паук часто-часто заморгал своими фасетчатыми глазами и начал лаять. Димка от монитора оторвался, глянул на эту картину, и беззвучно рубанулся вниз с кресла – ноги отказали.
Этот петух, в маске, только стволом поводил, слегка цыкнул на паука, мол, успокойся, но ничего не сказал – немой, что ли? А паук-то заливается, уже хрипеть начал, изо рта пена белая; так и задохнуться недолго!
Непонятка выходит. Зачем, думаю про себя, он к нам пожаловал? Неужели это как-то связано с новым заказом, который мы делаем для министерства обороны? Что же он, дурак, думает, нас так вот с наскока взять? Думает, что ребята проболтаются, если он с пистолетом и дрессированным насекомым к нам ввалился? Нет, в ребятах я уверен, как в себе, эти не расколятся – слава Богу, не первое задание для силовиков делаем, все проверенные. Язык будут за зубами держать, мы секретов не выдаём – себе дороже выйдет.
Тут Антон, на правах старшего, спокойным таким голосом (так с нервными людьми надо разговаривать, нас учили) спрашивает его – «А ты кто?».
Он, бедняга, оцепенел. А потом начал говорить:
«Добрый вечер, господа! Прежде всего, разрешите мне представиться. Меня зовут Мигель. Я из колумбийской мафии. Моего спутника зовут Пингвин, у себя в картеле мы называем его просто Пигги. Я вооружен, поэтому вам лучше не дергаться, а спокойно, как будто в школе, у доски, отвечать на мои вопросы. Пигги, кстати, тоже давно не ел. Мы хотим…»
Какой-то дурак, гонит, решил я.
Ему не дали договорить – он не смог перекричать хохот Гарика и Антона, да и Фёдор от страха, наверное, очень громко икал. Гарик, наконец, успокоился, вытер слёзы с глаз – он иногда может быть весьма серьёзным, и начал тереть в ответ: «Какая мафия?! Какой Пигги?! Хули ты сюда при****ел, осёл? Иди лучше в зоопарк своей скотиной детей пугать!».
Незнакомец Мигель взбеленился. Он подскочил к пацанам, начал размахивать волыной перед носом у Димона (тот всё ещё был в отключке) и как давай орать – «…Мы хотим есть!!!».
При этих словах паук забрался на стол (всё понимает, подумал про себя я…) и начал суетливо перебегать туда обратно, раскидывая на пол бумаги и оставляя за собой липкую блювотную паутину толщиной с хорошую верёвку.
Вот уборщица прилипнет, тихонько позлорадствовал я в своей конуре. Запарится отчищать.
Напряжение спало, я немного расслабился, и здесь моя аккуратность меня подвела. Я, когда под столик смывался, так в одной руке телефон и держал. А в другой – аккумулятор. Руки заняты, неудобно, телефон не мой, собственность компании, жалко бросать, я батарею и прицепил обратно. На место. Звук при такой операции в этих старых «эрикссонах» получается один в один, как при взводе затвора – «клац!».
Паук перестал суетиться. Остановился. Повернул голову в мою сторону – услышал, догадался я, тренированный; потом как рванёт со стола. Поводок натянулся, но Мигель, надо отдать ему должное, не растерялся, на ногах устоях.
Короче, не успел я сказать «мама», как уже пялился на наставленное на меня дуло. А звук «клац!» был самым настоящим, смертельно холодным передёргиванием ствола немаленького калибра, который с такого смешного расстояния оставит у меня в голове на выходе дыру размером с теннисный мяч.
Время остановилось. Все заткнулись. Я во всех подробностях рассматривал уходящее в никуда огромное отверстие в стволе, которое теперь казалось мне гигантским трубопроводом. Руки предательски задрожали.
Он глянул повнимательнее, увидел в моей руке телефон – должно быть, под столом ему показалось, что это пестик, перепутал…
…И нажал на курок.
Хрясь!
Мне в лицо брызнула упругая струя воды!
«Это водяной пистолет!» – успел прокричать я проваливаясь в обморок.
Как потом рассказывал Антон, тут налетел ОМОН, все стёкла вдребезги, Мигеля на пол, повязали; паука посадили в клетку. Понаехали врачи, служба спасения, меня нашатырем привели в себя – всё закончилось.
Каких только психопатов не встретишь…