Хип-хопу нужны новые формы 0

У нас была группа, играли брит-поп и что-то напоминающее более менее литературный
Хип-хоп, до профессиональной студии так и не добрались, у многих учеба и работа вышли на первый план, но многие тексты, мне кажется, можно воспринимать и без музыки…
Не против, если кто-то возьмется за их музыкальное воплощение:)


          Цитаты из Оскара Уальда...


Люди меня интересуют больше, чем их принципы, а интереснее всего - люди без принципов. Поговорим о Дориане Грее. Часто вы встречаетесь?
     Люди меня интересуют больше, чем их принципы, а интереснее всего - люди без принципов. Поговорим о Дориане Грее. Часто вы встречаетесь?
   А Красота -- один из видов Гения, она еще выше Гения, ибо не требует понимания.

Шедевры


Где истинный шедевр,
Кто может называться первым,
Кто художник, а кто так, играющий на нервах
Тимоти, «Банда» - смешно, что это за консервы,
Блюда приготовлены на фабрике швеей неверно,


Экраны странно превращаются в капканы,
Поймали мальчика и девочку, крючки в карманы
Папы, мамы, телевизор- это мастерская, а не своды храма,
Груды хлама, пошлость размером с трактор, правда с граммы,
Апофеоз всего прикольная реклама,
В голове подростков растятся чудо-гаммы,

Где истинный шедевр,
Кто может называться первым,
Кто художник, а кто так, играющий на нервах
Тимоти, «Банда» - смешно, что это за консервы,
Блюда приготовлены на фабрике швеей неверно,

Достоевский, Гоголь, истина традиции
Противоречит этой некондиции,
Картинка, стоп-кадр, ложу под микроскоп понятий, вижу -  фикция,
Алмаз поддельный с тонкими границами,

Где истинный шедевр,
Кто может называться первым,
Кто художник, а кто так, играющий на нервах
Тимоти, «Банда» - смешно, что это за консервы,
Блюда приготовлены на фабрике швеей неверно,



Сшиты кафтаны людям верно,
Деталь портного  - дыра в карманах, в трамвай набились как консервы,
Очерчен график: на работу, к дому,
И каждый знает: против лому нет приему,
Усталость валит в комнате, как лошадь никотин, знакомо?
Пришел, включил ТВ, оттуда мажет  лажа,
Шедевра нет, мы видим: ничего, но  это кража

Где, где, где, где,
Где истинный шедевр,
Кто может называться первым,
Кто художник, а кто так, играющий на нервах
Тимоти, «Банда» - смешно, что это за консервы,
Блюда приготовлены на фабрике швеей неверно,



Все ставки поставлены, картежники хреновы,
Огородили шедевры Рафаэля  антрепренеры  стенами,
В этой песне видны люди с мускулами, с венами,
Смотри, идет критик-террорист, бомбу зажимает клеммами,
Потом загорает, отдыхает, мажет рожу кремами,
Но не смыть лживое лицо, знаешь, ты игрок морфемами,

Где истинный шедевр,
Кто может называться первым,
Кто художник, а кто так, играющий на нервах
Тимоти, «Банда» - смешно, что это за консервы,
Блюда приготовлены на фабрике швеей неверно,



Самоотречение, этот трагический пережиток тех диких времен, когда люди себя калечили, омрачает нам жизнь. И мы расплачиваемся за это самоограничение. Всякое желание, которое мы стараемся подавить, бродит в нашей душе и отравляет нас. А согрешив, человек избавляется от влечения к греху, ибо осуществление -- это путь к очищению. После этого остаются лишь воспоминания о наслаждении или сладострастие раскаяния. Единственный способ отделаться от искушения - уступить ему. Совесть - официальное название трусости, вот и все. В нем чувствовалась искренность и чистота юности, ее целомудренная пылкость. Легко было поверить, что жизнь еще ничем не загрязнила этой молодой души.
Оскар Уальд.
  Достав изящную серебряную спичечницу, лорд Генри закурил папиросу с самодовольным и удовлетворенным видом человека, сумевшего вместить в одну фразу всю житейскую мудрость.
 Да, он чувствовал, что несколько слов, сказанных этим другом Бэзила, сказанных, вероятно, просто так, между прочим, и намеренно парадоксальных, затронули в нем какую-то тайную струну, которой до сих пор не касался никто, и сейчас она трепетала, вибрировала порывистыми толчками.
   .
      Выйдя в сад, лорд Генри нашел Дориана у куста сирени: зарывшись лицом в прохладную массу цветов, он упивался их ароматом, как жаждущий -- вином. Лорд Генри подошел к нему вплотную и дотронулся до его плеча.
      -- Вот это правильно, -- сказал он тихо.-- Душу лучше всего лечить ощущениями, а от ощущений лечит только душа.
            

Притча о барах

Давно, много лет до рождества Христова
Не во времена Иегова,
Снова и снова
Мудрецы ходили, без золота и крова,
Искали старость в новом, новое в старом,
Вытирали пот рукою от солнечного жара,
Теперь мудрецы засели в бары,
Рай заменили винным паром,
В угаре старят,
Говорят, рассказывают друг другу легенды об Икаре,
Иммигранты топят небо  в винах в Абакане,
В Барселоне, в Риме, в Дели,
Смакуют взгляды, сутки и недели,
А разве этого хотели,
Вот и вся притча, смысл в чем, поймете сами все на деле,
Вино, текилла, водка, виски,
Винилы, девушки, играет диско,
Погружаемся на дно стаканов, дно так близко,
В голове картины импрессионистов, высоко и низко,
В телеэкранах Любовь Слизка, Жанна Фриске,
Каждый пишет на манжетах странные записки,

Спорят, говорят, доверяя чувства,
Обсуждают девок, шоу-бизнес, иногда искусство,
Включаешь телевизор, передача, очень гнусно,
Пошло, на лицо отсутствие вкуса,
Дальше фильм с участием Том Круза,
Очень грузит, будто иногда звук перегруза,
Караван верблюдов сквозь игольное ушко тащит на себе мегатонны груза,
В белом платье присела моя муза,
Читает нагло мне  стихи, улыбка официанта будто коркою арбуза,
На блюде выносят сердце под вином, говорят, что вкусно,
Все как в картинах Пикассо, девушки целуют в уста,
Персонал, смокинги, соусы, мангусты,
И вдруг понимаешь – никаких эмоций, пусто

Тогда я чувствую, Гарри, что отдал всю душу человеку, для которого она -- то же, что цветок в петлице, украшение, которым он будет тешить свое тщеславие только один летний день.
    

Хорошего влияния не существует, мистер Грей. Всякое влияние уже само по себе безнравственно, -- безнравственно с научной точки зрения.
      -- Почему же?
      -- Потому что влиять на другого человека -- это значит передать ему свою душу. Он начнет думать не своими мыслями, пылать не своими страстями. И добродетели у него будут не свои, и грехи, -- если предположить, что таковые вообще существуют, -- будут заимствованные. Он станет отголоском чужой мелодии, актером, выступающим в роли, которая не для него написана. Цель жизни -- самовыражение. Проявить во всей полноте свою сущность -- вот для чего мы живем. А в наш век люди стали бояться самих себя. Они забыли, что высший долг -- это долг перед самим собой. Разумеется, они милосердны. Они пакормят голодного, оденут нищего. Но их собственные души наги и умирают с голоду. Мы утратили мужество. А может быть, его у нас никогда и не было. Боязнь общественного мнения, эта основа морали, и страх перед богом, страх, на котором держится религия, -- вот что властвует над нами.
Не тратьте понапрасну золотые дни, слушая нудных святош, не пытайтесь исправлять то, что неисправимо, не отдавайте свою жизнь невеждам, пошлякам и ничтожествам, следуя ложным идеям и нездоровым стремлениям нашей эпохи.
Пристань



  Пристань

Это история стара как мир,
выпей ее будто эликсир,
Рассмотри как картину в галерее,
Ну давай, братан, смелее,
Шли воины от моря к океану,
Солью морскою зализывали раны,
Возле развилки решили расходиться,
Один тут и говорит: «Братцы, вот и граница,
Кто знает, что ждет нас дальше,
Сколько испытаний, сколько ведер фальши!?»,
«Никто, говоришь толково,
Но, дайте я молвлю слово» –
Сказал старший витязь, оставшийся без крова,
-«Мы пойдем все разными дорогами,
И разное будем искать: кто золото, кто Бога,
И по легенде только лишь один получит много»,
Выслушали воины и пошли куда несли их ноги,
Прошли годы один витязь стал царем богатым,
Другой разбойником, боялись его царские солдаты,
Третий купцом, возил с Багдада вина,
Четвертый рисовал картины,
Пятый стал звездочетом,
Ну шестой все шел, искал кого-то,
Оброс уж сединой, влачился в ветхой тоге,
Купец плыл из Египта, а старика несли куда-то ноги,
Прошло еще пять лет, все изменилось,
Царь стал снова воевать, победить не получилось,
Разбойника поймали, повесили на рее,
Художника не признали, не поняли его идеи,
Купца настигли в море бригантины,
Звездочет был изгнан, не верили раввины,
Ведь говорил он, что круглая земля, как апельсины,
Один старик все шел, домом была ему дорога
И говорили люди, а ведь нашел он Бога,
Старик лишь усмехался и гладил бороду рукою,
Рассказывал вот эту  притчу и говорил: «Мой сын, Бог всегда с тобою».


Видишь ли, Гарри, иногда я думаю, что в истории человечества есть только два важных момента. Первый - это появление в искусстве новых средств выражения, второй - появление в нем нового образа

Каждодневные открытия Америки


Есть время больших открытий в маленьких вещах,
Говорил старик, что нес время как Атлант на плечах
Небо, которому молились люди,
А тем временем Даная требовала голову пророка и на блюде,
На котором выносили сердце для гурманок,
А Старик все шел на полустанок, встав спозаранок,

Есть время, чтобы делать открытия,
Есть время купцам и мореходам для отплытия
Есть время, чтобы делать время,
Проращивая в людях его семя,
Оставляя солнце светить ярко с теми,
Которым даришь бесконечность времени

Старик все шел, превращаясь в молодого,
Затем в ребенка, но не удивлял тем Бога,
Седина превращалась в кудри яркие,
Затем он превратился в мальчишку, что черкал на стенах маркером,
А люди все смотрели «Сталкера»,
Есть время, чтобы делать открытия,
Есть время купцам и мореходам для отплытия
Есть время, чтобы делать время,
Проращивая в людях его семя,
Оставляя солнце светить ярко с теми,
Которым,  даришь бесконечность времени

Картина, как у Пикассо странная,
Понятной,  может быть, только с граммами,
Но в ней есть что-то, это не муть экранная,
Кастанеда и тот не слышал это под марихуаною,
В чем смысл, спроси у Чехова,
Может быть, расскажет тебе Эдита Пьеха,
Знаешь, в фейс бы тому заехал,
Кто делает себе шубы не из своего же меха,
А старик все ехал,

Говорил: есть время приятных открытий, новых,
Например, на море приятны волны,
Склонны   считать,   что Америка открыта,
Да черт с ней, у каждого свои Мадриды,
У каждого своя коррида,
Смотри,  боится, но не подает и вида,
Адреналин в крови, держит на себя обиду,
Поборол страх в себе, вот и новая сталь в себе открыта,
Луч солнца может стать сюрпризом,
Страна, в которую нет визы,
Банка с кофеем, открытая под утро,
Открытием может явиться даже улыбка Будды,
Пацаны, каждодневные открытия не терпят эти путы,
В бесконечность превращать умел старик минуты,
Шел по дороге днем и утром,
Видел старик улыбку Будды,
Не читал эти талмуды,
Но стал мудрым,
Но стал мудрым,
Стал молодым и очень мудрым


         Греки

Брэндон описывает своих гостей точь-в-точь как оценщик на аукционе продающиеся с молотка вещи: она - либо рассказывает о них самое сокровенное, -либо сообщает вам все, кроме того, что вы хотели бы узнать.
    

Люди, будто греки,
Уже не те, что в первом веке:
Пьют коллу, фанту,
Жуют снеки,
Сидят в библиотеке,
Взламывают крэки
этой древней Мекки,
мудрецам из книг задают вопросы,
смотрят в микроскопы, курят папиросы,
не видят дальше собственного носа,
спрашивают: «В чем смысл жизни, книги?»,
будто у тренера игроки из высшей лиги,
а ведь секрета нету, туннель –
в конце немного света,
чего: электропоезда, который едет  на тебя, или маяка, ищут ответы,
что написали древние аскеты,
а люди века двадцать первого не видят
дальше своей сметы,
километры
пройдены, но песни не спеты,
до пристани моряку-скитальцу остались метры,
но греки уже не те: затемненные очки, бутылка, гетры,
устали думать, лень, дескать,  в книгах все секреты,
не умеют наблюдать движение внутри себя,
жертвы внутренней вендетты,



       Гедонизм

В наше время люди всему знают цену,
но понятия не имеют о подлинной ценности,
идут к идолам, позади огонь, по бокам стены,
на плечах гранитные глыбы бренности

Как ни жаль, мне придется вас покинуть! –
 объявила леди Генри,
джентльмен осматривал картину,
изучая гаммы, светотени, гений кисти
нарисовал, забыв каноны и  сотни мнений,
истину, без зазрений совести и  лени,
на картине человек, познавший боль лишений,
нищий, в пустыне искавший тяжесть откровений,
стеревший в пыль миллион сомнений

В наше время люди всему знают цену,
но понятия не имеют о подлинной ценности,
идут к идолам, позади огонь, по бокам стены,
на плечах гранитные глыбы бренности


меценат, смотрите, ценитель Мане, Рембрандта,
но пропил  сам все свои таланты,
готов отдать за этот холст миллиарды, точно,
смотри, а на картине жизнь, краски подобранны как сочно

В наше время люди всему знают цену,
но понятия не имеют о подлинной ценности,
идут к идолам, позади огонь, по бокам стены,
на плечах гранитные глыбы бренности

Он говорил: Мой мальчик, женщины не бывают гениями.
Они - пол декоративный,
А ты играешь линиями, светотенями,
Глупец, наивный!


В наше время люди всему знают цену,
но понятия не имеют о подлинной ценности,
идут к идолам, позади огонь, по бокам стены,
на плечах гранитные глыбы бренности

Им нечего сказать миру,
но они говорят - и говорят так очень мило,
но возразил юнец,
говорит: в красоте сила
Женщина - это воплощение материи,
мужчина же торжество мысли над моралью,
 но, помилуй, Гарри,
о чем ты говоришь учитель, старец?
 
    
В наше время люди всему знают цену,
но понятия не имеют о подлинной ценности,
идут к идолам, позади огонь, по бокам стены,
на плечах гранитные глыбы бренности

Если женщина добилась всего и 
 выглядит на десять лет моложе своей дочери,
значит можно смерть отбросить
в конец, в конец этой бесконечной очереди

В наше время люди всему знают цену,
но понятия не имеют о подлинной ценности,
идут к идолам, позади огонь, по бокам стены,
на плечах гранитные глыбы бренности



Многих  мучила жажда новых впечатлений,
Люди ныряли в вина, стреляли в барах по мишеням,
Около половины девятого
я проходил мимо какого-то жалкого театра,
с виду небогатого, встретил прохожего,
как оказалось ферзя шахматного,
он оказался моей тенью, идущею обратною
дорогою, усыпанною стеклами, алмазами
во сто каратов и
я понял, что так и надо

В наше время люди всему знают цену,
но понятия не имеют о подлинной ценности,
идут к идолам, позади огонь, по бокам стены,
на плечах гранитные глыбы бренности


В вас всегда будут влюбляться,
и вы всегда будете влюблены в любовь,
говорил учитель снова,
повторял, как мазками по стенам, вновь и вновь,
Grande passion - привилегия людей,
которые проводят жизнь в праздности,
следят за прогнозами погоды, уровнями влажности,
с такою неподдельной важностью,
Влюбленность начинается с того, что человек обманывает себя,
а кончается тем, что он обманывает другого,
это было испокон веков всегда,
и будет повторяться снова и снова,
Встречал  таких, вставил лорд Генри,
разглядывая свои перстни,
мальчик, учись играть в любовь,
дальше будет интересней,
Я должен видеть Сибилу каждый вечер,
хотя бы в одном акте,
отвечал юнец учителю,
забыв о такте