Сюрреалистическая импровизация имени всех неоконченных судеб

Грязные улицы рождают в людях уныние. Особенно нервничают девушки. Если бы не они то, возможно, никто и не заметил бы, что вот уже две недели из города не вывозят мусор. Городские птицы, вороны и сороки, самозабвенно роются в пресыщенных отбросами мусорных баках, в глубине своих птичьих душ мечтая о руках. Хмурые люди, видя птичьи забавы, стыдливо отворачивают глаза и в глубине своих людских душ мечтают о крыльях. Каждый второй житель спит и видит, как он выходит из дома, расправляет огромные серые крылья и взлетает в небеса, а в воздухе, набирая высоту, он берёт курс в сторону чистых мест обитания. Но есть и те, кто о крыльях и не мечтает. Например, Хайди.
Она выходит из-за угла небольшого трёхэтажного дома и, набирая скорость с каждым шагом, движется в сторону своей резиденции. На пути её попадается мужчина средних лет. Они не замечают друг друга и, столкнувшись, она роняет, пакет с апельсинами.
- Здравствуйте, – говорит мужчина, потирая висок и улыбаясь упавшей Хайди.
- Соберите апельсины, пожалуйста, пока я встаю.
- Я вообще-то спешу.
- Я тоже, но, тем не менее, готова подождать пока вы соберёте апельсины, – говорит Хайди, отряхивая одежду.
- Как вас зовут?
- Меня зовут Хайди Вотерс. Пол женский. Я родилась в маленьком провинциальном городке на севере Франции. У меня карие глаза, светлые волосы, прямой нос, большие чувственные губы и аккуратные среднего размера ушки. Лицо моё таит на себе печать непонятных вам проблем. На мне широкое пальто, под ним черная вязаная кофта, под ней белая футболка и розовый лифчик. Ещё на мне джинсы, под ними чёрные трусики. На ногах у меня тёмно-зелёные носки и чёрные туфли с серебряной пряжкой. Вы довольно приятный молодой человек, но мне не нравится то, что вы не хотите собирать мои апельсины. Ещё в ваших глазах я вижу проблески страсти ко мне, но так как я вас совсем не знаю, то стянуть с меня трусики вам удастся только через полторы тысячи лет. Помимо всего этого я люблю крепкий чёрный кофе, маленькие булочки с подрумяненным бочком, разные салаты, овощи и фрукты. Сплю на правом боку и люблю, чтобы пятки упирались во что-то холодное, например, поручни дивана. А вас как зовут?
- Хетчет Флиндт. Пол мужской. У меня тёмные волосы, широкие брови, нос с горбинкой. Я небольшого роста. Глаза мои зелёного цвета. На мне надета зелёная куртка, под ней тёмно-синяя рубашка и белая футболка. Под чёрными джинсами на мне семейные трусы в клеточку. Ступни согревают чёрные туфли и чёрные тёплые носки. На голове люблю носить шляпу с полями. Люблю овсяное печенье с молоком, виски и вино пятидесятилетней выдержки. Сплю я на спине, без подушки, громко храплю, разговариваю во сне, иногда падаю с кровати.
Родился я 14 апреля в небольшом селе недалеко от испанской границы. Вес моего новорожденного тела составлял 3,5 килограмма. Разговаривать я ещё не умел, и меня это забавляло. Родители кормили меня молоком, и мне это нравилось. Лёжа в колыбельке, я с ужасом вспоминал тот момент, когда появился на свет. Дело в том, что я не закричал, и врачу пришлось шлёпнуть меня. Мне это не понравилось. Когда мне исполнился год, мы с родителями переехали в большой город. Ещё на мой первый день рожденье мне подарили плюшевую собаку. С этой собакой я прожил двенадцать лет. Потом она порвалась, и мы расстались.
В школе учился я хорошо. Учителя часто ставили меня в пример нерадивым одноклассникам. Одноклассники платили мне презрением. Страдать от этого я не хотел и потому не страдал.
Через три года с момента моего совершеннолетия мы отправились в Норвегию, где поселились в небольшом городке.
Однажды отец взял меня на охоту. Это было 21 мая. Солнце слепило глаза, когда мы неслись на нашем «Пикапе» к лесу. Остановив машину, на небольшой поляне, мы вышли. Взяли из багажника ружья и раздвигая мясистые листья плотных зарослей стальными стволами начали пробираться в глубь леса. Запахи, звуки, цвета – всё нахлынуло так внезапно, что я перестал слышать сердитое бормотание отца, когда он промахивался, звуки выстрелов и даже собственное дыхание, а полностью погрузился в извращённо трёхмерный мир дикой природы. В лесу было так хорошо, что не выжил никто. Когда с меня сошло оцепенение, я почувствовал себя настоящим охотником. Я почувствовал, что лес принял меня. Почувствовал в себе способность покорить всё видимое зелёное пространство. Так было нужно. Не мне, лесу и ещё отцу. Поэтому я поднял ружьё и начал палить во все стороны.
Когда патроны закончились, отец проверил заросли вокруг и приволок нескольких птиц и пару зайцев. Он с гордостью посмотрел на меня и сказал:
- Теперь ты настоящий охотник, сынок.
- Спасибо папа, – сказал я и возрадовался.
Мы решили устроить привал. Разожгли костёр, вскипятили воду, поели чего-то и удовлетворённые удачной охотой и сытным обедом принялись беседовать. У отца было хорошее настроение, поэтому он начал рассказывать свою историю.
- Мальчик мой, – сказал он, – меня зовут Эдуард Флиндт. Пол мужской. Я среднего роста, крепкого телосложения. У меня рыжие волосы, голубые глаза и большие, но тонкие уши. Широкий нос и рот отличается не вмеру толстыми губами. У меня нет усов и бороды, я никогда их не носил. На мне надет удобный комбинезон, под ним чёрная кофта, под ней красная футболка. Ещё на мне надеты отличные чёрные ботинки с мощной подошвой, чёрные носки и чёрные плавки. Ты знаешь меня уже двадцать один год. Я люблю пирожные с кремом, зелёный чай, шоколадное печенье из кафе в паре кварталов от нашего дома. Ещё я люблю мартини и ром, но в меру. Люблю твою мать. И сплю с ней каждую ночь, положив голову на свою красную подушку и укрывшись большим сшитым из лоскутов одеялом.
Когда я был маленький, лет эдак в шестнадцать, мы с отцом, то есть твоим дедушкой, тоже пошли на охоту. Тогда за весь день мы почти никого не подстрелили. Когда мы собрались устроить привал, то обнаружили, что спички отсырели. Пришлось коротать ночь, сидя на холодной и влажной земле. Страшно представить, что тогда по мне ползало! Впрочем, это не имеет значения. Утром, когда мы проснулись, отец, не завтракая, ушёл в чащу на несколько часов. А я остался на месте нашего привала, сторожил вещи и пытался развести костёр. Когда солнце почти достигло центра небесного купола, из леса послышался выстрел. Я притих и насторожился. Кусты с противоположной стороны поляны затрещали и из чащи выпал отец с простреленной грудью. За ним шёл человек в сером мундире и чёрной каске. Увидев меня, он остановился и зачем-то сменил обойму в своём люггере. Я медленно потянулся за ружьём, стараясь, чтобы он не заметил моих скрытых движений. Солдат прищурился, нахмурился, кажется, он плохо видел. Потом он оторвал листик с ближайшей берёзы, сунул его в рот и сказал:
- Schlussel, Suppe, Gurke .
Он хохотнул, сунул Люггер в кобуру и пошёл прочь. Я поднял ружьё и хохотнул в ответ выстрелом в спину. Как выбрался из леса, я не помню.
Когда он рассказал мне свою историю, мне стало грустно, и я уснул. Отца это не удивило. Все кто знал его, засыпали после этой истории. Когда я проснулся ни отца, ни вещей рядом не было. В остывающем костре лежал люггер. Я пошёл искать обратную дорогу. Выйдя из леса на ту поляну, где мы оставили «Пикап» я понял, что пропал. Потому что машины на поляне не было. Как выбрался из леса, я не помню.
Это последний апельсин?
- Да, спасибо вы очень добры.
- Хотите, я вас провожу?
- Нет, я сама смогу дойти, здесь нет людей в серых мундирах.
Только сейчас он заметил слёзы на глазах у Хайди.
- Вы плачете, – сказал он.
- Да, – всхлипнула Хайди.
- Прикольно, – сказал Хетчет, медленно отдаляясь от Хайди.
Хайди молчала. Слёзы текли по щекам, губам, подбородку, шее, затекали под кофточку. Минуя розовый лифчик и чёрные трусики, капельки слёз неслись под джинсами, словно поезда в метро. Доползая до носок слезы, стекали с них на ботинки и уже после ботинок, несмело касаясь асфальта, они разделялись на два ручья. Слёзы из одного глаза текли в сточную канаву. Слёзы из другого глаза текли за ним.