Life, save as1. Когда умрет Солнце

     Бежала. Задыхалась от недостатка воздуха. Прочь. Не видеть, не слышать, не вспоминать. Хотелось все забыть. Выкинуть детские игрушки, школьные тетрадки, институтские фотографии, диски с работы, документы, паспорта, билеты…
     Мимо проплывали лица, бессмысленные фразы дня, недели, жизни.
     Как же все это надоело. Как хотелось выбраться из этого запутанного клубка отношений, псевдопониманий, зависимостей, сокращений лицевых мышц соседей.
     Небо было затянуто бледно-серой паутиной формата A99E9E. Шел дождь, проходящий по людям, по подошвам, по асфальту, по газонам и уносящий всю собранную грязь вниз, в канализационные люки. Каблуки высотой минус один сантиметр только ускоряли движения, позволяя скользить сквозь струи очищающей жидкости. Ведь чем быстрее бежишь, тем меньше шансов попасть под дождь.
     А в небе не было ни малейшего намека на прощение или снисхождение. И люди прятались от его карающих капель. Кто успел - по домам, кто не успел – в магазинах или под навесом крыш.
     Минут через пятнадцать бежать в неизвестность уже расхотелось, поэтому Алиса исчезла в первой попавшейся открытой двери. Внутри оказался какой-то бар с претензиями на недорогой ресторанчик для людей без претензий. 
     За стойкой скучал бармен. Этому способствовала то ли погода за пределами этого ограниченного пространства, то ли полное отсутствие посетителей. Увидев потенциального клиента, бармен вдруг распрямился, растеряв всю свою древнерусскую тоску, доставшуюся по наследству, и улыбнулся.
     - Добрый вечер.
     - Добрый, - ответила девушка, подарив ему ответное движение губ.
     Иногда, кажется, что всех барменов можно разделить на две категории: пофигисты и дофигисты. Первые просто случайно попадают на это место, надеясь поскорее свалить на более перспективные. Вторые же придерживаются девиза: «Это – мое. Да и не умею я больше ничего».  Пытаются с первого взгляда полностью просканировать каждого человека, после чего впадают в особое состояние полной уверенности. Вот он – очередной человечек на ладошке, который настолько примитивен и предсказуем, из чего можно предсказать какие напитки он пьет, что ест и, вообще, что на уме, за душой и можно ли сделать из этого выгоду.
     Алиса поежилась, ощутив на себе сканирующий взгляд, пробегающий со скоростью нейросигналов по ее белым волосам, цветному шарфу, кожаному плащу и ботинкам. Как говорится, с ног до головы, но в обратном порядке.
     - Что будете заказывать, - через мгновение, показавшееся вечностью, спросил бармен.
     - Сок, просто сок. Он у Вас свежий?
     - Ну если недельные залежи можно назвать свежестью…
     - Тогда персиковый. Без трубочки. И поставьте какую-нибудь приятную музыку. Ну, чтобы приятней было сохнуть здесь.
     Через несколько мгновений она уже сидела за столиком у окна и пыталась сконцентрироваться под безумный бит, создаваемый идущим за стеклами дождем. А бар заполнялся легко узнаваемой и красивой мелодией  “Shape of My Heart” Стинга.
     - Блин, мерзавец, знает какие струны зацепить, - вдруг подумала Алиса, -
А все-таки, какая маска у моего сердца? У чужих сердец? И вообще, зачем она нужна?
Вопросы, на которые не существует правильного ответа. Хотя, быть может, они просто обязаны существовать без ответа, чтобы существовать всегда. Потому что вопросы, на которые есть ответы, уже просто перестают быть. Остаются ответы, забываются вопросы.
А может нет никакой формы, маски. Есть только а-ля стековый принцип работы сердца. Любовь приходит и уходит, мелькают лица, но только первая запоминается особо четко с какой-то непонятной нежностью. Еще бы, это ведь и есть своеобразное начало стека. А потом появляются другие – указатель стека смещается вверх, исчезают – вниз и забыты.   Блин, как сложно то все. Вот с соком проще. Он есть. Я его пью. Когда я его выпью – его не будет. Хотя, почему не будет? Он будет, но он уже будет частью меня, хотя до этого был чем-то чужим. Вот так я хожу по этой земле, постепенно собирая частички себя. Здоровская теория. Надо будет записать.
     И тут в дверях появился человек, которого Алиса меньше всего ожидала увидеть. На пороге стоял Кролл, бывший одноклассник, который помогал ей решать задачи по алгебре. Да и просто был другом. Они вместе после школы любили покупать огромную пачку пломбира и бродить по городу, рассуждая о трех теоремах подобия треугольников, причинах возникновения Базаровых и прочей ерунде давно ушедших веков.
     Образуя за собой мокрый след, Кролл спокойно прошел мимо бармена и уселся за столик рядом с Алисой.
     - Ну, здравствуй, одноклассница, - сказал он, обаятельно улыбнувшись.
     - Ну ты и засранец. Сначала ты исчез в никуда на семь лет, а потом вдруг появляешься и улыбаешься, как ни в чем не бывало, - поморщилась девушка.
     - Значит, так надо было. Надеюсь, не сильно скучали на Земле по мне?
     - Да у нас, на Земле, куча интересных событий произошло, между прочим. Технический прогресс не стоит на месте, впрочем, как и люди.
     - Нашла чем хвастаться. Мне нужно с тобой поговорить, только не здесь и не сейчас.
     - Я вот вчера на похоронах была.
     - Кто?
     - Вовка. Повесился. Утром на своей новой машине сбил обкуренную мамашу с коляской. Тетку спасли, а малыш мертвый лежал посреди дороги. Вечером Вовка и свел счеты со своей жизнью. А потом менты сказали, что ребенка мать еще за три часа до этого задушила, а потом положила в коляску трупик и так разгуливала по городу.
     - Жестко.
     - Да что ты вообще понимаешь о жесткости, романтичная натура? Ты, наверное, до сих пор не избавился от привычки плакать на берегу моря, слушая музыку ветра.
     Кролл немного смутился, отвел взгляд к окну.
Не вязался его образ у Алисы ни с этой песней, ни со звуком дождя. Тот Пашка с всегда растрепанными волосами и толстыми линзами в роговой оправе и этот псевдопанк, наряженный во все эти прибамбасы, назначения которых, пожалуй, и он сам не знает.
     Кролл все сидел и, казалось, прислушивался к звукам за окном. Хотя там все равно ловить нечего, кроме дождя. На подоконнике постепенно образовывалась лужа, проникших извне капель.
     - Знаешь, Алиса, - вдруг зазвучал Пашкин голос, - современный Научно-Технический Прогресс неразрывно связан с освоением новых материалов. Именно материалы стали ключевым звеном, определяющим успех многих инженерных решений.
     - Ну ты даешь, снова ты говоришь заученными по учебнику словами. Не проще ли сказать, что жизнь у нас сейчас пластмассовая, кремниевая? Ну, или в таком духе.
     - Ну тебе виднее, - ответил Кролл смотря на свои старые наручные часы с римскими цифрами, - ладно, мне пора уже сваливать. А я буду тебя ждать сегодня на нашем обычном месте.
     - А время?
     - Когда умрет Солнце. Я буду ждать. Как обычно.