Дом корень квадратный нет единицы отсих-досих Жизнь в Вечности

"...Ольвиев коротал сочное время на "Русском базаре".Он ходил,бродил,толкался,рассматривал товары,торговался.Добивался заниженных цен.И ровно ничего не покупал.Он забавлялся суетой.Вот его уговаривают,почти,взять килограммы отборного репчатого лука.Ему ссыпают в кошёлку килограммы.Но он видит(вот глазастый)лук,како бы подешевле и по-румянее.Эффектом на всю фотографию.Он рассторгает сделку.Ссыпает лук на недовольный прилавок.Уходит.Слышит вслед не спешное.
- Слушай,так не делай,да...- продавец акцентирут акцент на модном спецслове - "идьёт".
..."Не расставаться же мне с последним рублём из-за этого". - решает Ольвиев.Он разборчиво идёт пропежд прилавков.С купеческим размахом идьёт,прям,как истинный дворянин.Достойно.Он грызёт семечки подсолнуха,тыквы,ещё какого-то неизвестного мне растения.Он хрустит арахисом,грецкими,лесными орехами,грибами,трудными фисташками.Он методично пробует,попросив споласнуть,начисто вымыть,сливы,яблоки,арбуз,черешню,груши,солённые огурцы,чеснок,творог,курагу,разносортный и душистый мёд,белоснежно-синюю сметану.Он въедается в застенчивую сушённую дыну.Он чуть не лишается коренного зуба,увядшего в кунжутности халвы.И как его только понос не прошиб.Он видит интересное.Наконец-то он выходит к играющим в одурачивание.Какие-то шарики,очки.Я уж и не знаю,как это называется.Но Ольвиев упорно раздаёт советы играющим.Направо.И направо.К его советам прислушиваться не хотят.Но всё равно проигрывают.Время проходит и этого ему светится.И этому он рад.
- Я вам говорю,что эта шпонька не та,за ту бы 200 очков вперёд дали.
- Что?
- Я вам говорю.Принимайте сразу четыре подряд,а те как бы невзначай,выбрасывайте по одной.
- Ай,не видешь,так не выходит.
- А сколько вы приняли?
- Четыре подряд.
- Я же сказал,по одной.
- Эй.
- Ну,вот,мы с вами и проиграли.Слушать надо былов.
- Может ещё попробывать?
- А и вправду,давайте ещё попробуем...
...И так часто.Но бывало Ольвиеву не везло и кто-то выигрывал.Тогда окружающие хвалили его,Ольвиевскую мудрость.
- А и вправду,давайте ещё попробуем.- не унимался он,и портил свою мудрость следующим разом.Время шло...
- Убили её?
- Да.
 ...Ольвиева как ледяной водой ошпарило.Кто это сказал?Ольвиев обернулся в поиск.Кто это?Кто-то есть в толпе.В играющих.
- Советчик,как тут нам поступить? - обращались к нему.Он отмахивался.Кто же говорил об убийстве?Ольвиев поднял механические взгляды на уголок Универмага.И обомлел.Опять.Опять у универмага пропали боковые двери.Их заменяли старые серые стены с глазами зарешётчатых окон.
- Но ведь этого не может.Не может этого быть! - стучала стонущая кровь жил.
...Взгляд Вадика поволокло по соседним домам и зданиям.Результаты ужасали.И военторга и у других зданий исчезли входные-выходные двери.
- Этого не может быть!- заоткручивалась голова у Ольвиева.Его потёкший по извилинам мозг начал заполняться обвалами и всеми признаками землетрясения.
- Нее-ет.- рвался Ольвиев сквозь себя,рассталкивая неприветливость прохожих.По чужим лицам побежали мгновения.Через какое-то количество привидевшихся взглядов время остановилось совсем.Вадик замер посреди слепоты и глухоты.В эпицентре невидящего хрусталика...Кружащийся бутон зданий,в этой сутолоке нагромождённых образов,донёс до его сжавшейся души голос:"Сегодня в двенадцать."
...Душа Ольвиева интимно и протяжно вскрикнула.Время увидело,как Вадик заслонился от загоготавшего здания военторга бесполезной рукой и его спина попятилась назад,оставляя душу в пространстве невидящего хрусталика.
- Вадик,что с тобой? - обеспокоился тот,на кого налетела самостоятельно пятившаяся спина.
...Ольвиев обернулся.Его глаза дышали перепуганным волком,за которым рыскали,бежали след вслед,охотившиеся голодные зайцы с начищенными ружьями и сворой однодневных собак.Вадик стал сбивать и успокаивать дыхание в глазах.Уф-фуф.Перед затравленным обелиском стояла Эмка...Эмка Наниева...Эмка.И этим именем сказано всё.
- Эм,м-ка!?
- Она.Здравствуй,Вадик!Что это с тобой.Ты что на своих кидаешься.Вот,мне пальцы на ноге отдавил.
- А на кого мне кидаться,как не на своих? - стал приходить в себя Ольвиев. - Ты,что здесь делаешь?
- Ждала,когда ты мне ногу отдавишь.
- "Просто ты умела ждать,как никто другой".
- Хоть бы извинился,что ли?
- Ага,типа,извините.
- Ой,Вадик,где же твоя былая галантность?
- Это в ту бытность,в которой Тахир  меня пижоном - обозвал?
- Не знаю,я не слышала.Но не так давно,на днях наверное.
- Колорадская саранча ложками поела.
- Даааа.-вздох огорчения.
- Ты домой?
- Возможно.
- Я с тобой.
- Я всегда думала,что Ольвиев - это что-то безумное,но чтобы Ольвиев был нахалом...Я бы не сказала.
- С кем поведёшься...
- Это как понимать?
- Как крылатое выражение.
- Вадик,ты ли это?
- Я,можешь пощупать.
Эмка дотронулась до его руки.
- Да,Вадик,это - ты.Печально.
- Ничего не печально.- возразил тронутый. - Тебя долго ещё ждать.Идём же.Уж.
- Пошли,если тебе делать нечего.
- Мене нечего делать?Да у меня,вот такое необъятное количество дел.Целые династии дел.Но ты,так усердно просишь,разве я могу отказать.Ещё расплачешься.
- Нахал.
- Мерзавец.- подтвердил Ольвиев и продолжился. - Эмка,иди значит прямо,прямо,не сворачивая и не оглядываясь,а вон,у той будки с музыкой,видишь?Вот.Возле неё несколько секунд прошагай на месте.Я сейчас.Там тебя догоню.
...Через несколько секунд он будет робким,стесняясь и вообще,предлагать Эмке принять скромный букет цветов,уповая на то,что ему одному весь венок сонетов не унести.Естественно,что прошагая до самого порога Эмкиного дома,он начнёт уповать на то,что остальная часть букета,оказавшаяся в ненужное время,но в нужном месте в его руках,будет как бы стеснять его ноги в дальнейшем передвижении и,потому лучше и справедливей быть этой части,стоящей у Эмки дома в вазочках там,в баночках там,подрасти что ли?И т.д.,вообщим в этом ручейке нахальства.
...Как можно купить на рубль огромный двуэтапный букет.Не знаю.Для меня лично - это оставшаяся неразрешённой загадка товарооборота.
- Ты ещё не полностью потерян для общества. - прощалась Эмка.
- Общество для меня так же - не полностью,не массово.
- Спасибо,что проводил,что букет заставил нести,что навязался в попутчики - за всё спасибо.
- И это всё?
- А что?
- Скажи мне,Эмка,ты не заметила ничего странного в особенности или обстановочке,так скажем,строительном оформлении славного базара?
- Как ты на людей кидаешься?Заметила.
- Да нет же.Это мелочи.А ты не обратила внимание,допустим,на фасад,предположим,на фасад зданий славного базара.А?
- Не обратила.
- А у универмага двери были?
- Опять твои шуточки?
- Ничё себе шуточки.Это может для Тахира шуточки.Для меня это вопрос жизни и смерти.
- М-не знаю...Знаешь,месяца четыре назад Николай Николаевич два раза наряженно демонстрировал один и тот же вечер "Мандельштама".
- Мне не с чем их сравнить.Даже с собой.Ну,там,типа,никто не может посетить себя дважды.Кажись не был я на этих вечерах,по неуважительным для себя причинам.
- Тогда о чём нам с тобой вообще говорить?
- О дверях.
- Я тебе,о поэзии,о высокой вне материи,о Николае Николаевиче.А ты - о каких-то дверях.
- Не о каких-то,а о конкретных.- задумался Ольвиев.Когда он вернулся к способности воспринимать настоящее,Эмки уже не было.Она ушла.
- Так были там двери,или нет?"