Дуэлянтка

Поздний вечер. Ближе к полуночи. Московский новострой юго-запада. По направлению к метро быстрым шагом идёт человек. Он одет в бежевый хугобоссовский костюм, кремовой расцветки стильную рубашку и на голую ногу ботинки ручной работы. Его зовут Глеб. Глеб Градов. Во всём его облике и в манере поведения читаются: напряжение и досада.

Не сбавляя темп, Глеб лезет во внутренний карман пиджака. Достает пачку сигарет. Пачка пуста. Градов сминает пачку и, матерясь, кидает её себе под ноги.

Часто оглядываясь по сторонам, он резками жестами, словно отгоняя кого-то прочь, отмахивается от чьего-то незримого присутствия. То и дело Глеб опускает руку в боковой карман и ощупывает металлический предмет, сунутый ему секьюрити при выходе из заведения малодоступного рядовому люду. По форме и по характерному холоду металла, он догадывается о предназначении предмета. Таков порядок клуба, таковы его правила: проигравший получает, как в прошлом у цирюльников, опасное лезвие.

«Получи и действуй» — гласит это правило…

Градов заходит в вестибюль метрополитена. Нечего не видя перед собой, он преодолевает турникет прыжком. В спину раздается свисток. Глеб безразличен к нему. Он забегает в вагон и два больших зуба дверей щелкают позади него. Поезд трогается с места и мчит Градова от окраины к центру.

Мысли Глеба разнятся. Алкоголь и болтанка пустого вагона девальвируют его мысли, словно биржевая игра. Один к ста, то есть один воин яви против сотни ирреальных мыслишек. Иными словами, он не способен к рефлексии. Тому, что с ним произошло за последний час Градов не в состояние дать какой-либо оценки. Ведь он разом лишил себя всего: бизнеса, квартиры, машины и т.д. Для него это означает, только одно – гибель. Гибель всех и вся…

На следующей станции входит женщина. Молочная бледность овала её лица экзотична. Форма её лица и цвет странно перекликаются между собой, придавая таинственный намёк.
Она — женщина, — подобная льду и снегу, такая же бескровная и матово-прозрачная, — утвердительно садится супротив Градова. Глаза её полны угрюмой, как зверь, печали. Они внимательны и спокойны. В них омут глубины доступен рыбам, а взмах высоты горним птицам. Они, словно сон — темны своей особой, только им вверенной тайной. О них можно сказать так: глаза, в которых нет солнца…

Градов и его супротивница смотрят друг на друга, ненароком запуская вечность. И шестикрылые жернова, качнувшись против часовой стрелки, командуют вниз, по всей иерархии, что долгое и тягучие вращении вечности началось…

Этот ангелический механизм досаждает им своим откровением не более минуты. Но и этого вполне достаточно, чтобы принадлежать друг другу навсегда.

— Ты меня хочешь?
— Безусловно…
— Но я недосягаема...
— Тем лучше. Я буду настойчив…
— Так не бывает…
— Как?

На следующей остановке в вагон вваливается бомж и просит у Градова денег, на худой конец сигарет. Глеб не обращает внимания. Он продолжает в упор смотреть в лицо женщины, тем самым, подчеркивая нелепость своего поведения. Бомж, повторяя вопрос, с любопытством наблюдает за Градовым и тем, как видится ему, пустым местом, куда, не отрываясь, смотрит Глеб.

— Не мешай встрече, — произносит Градов. Бомж насторожено:
— С кем?
— С ней, — рявкает Глеб.

Бомжа пробивает оторопь. Его мыканное тело, словно в ломке, начинает лихорадить. Но, разобравшись в том, что ни сигарет, ни денег он не получит, бомж отправляется дрыхнуть в конец вагона…

— Ну, что догадался? — вопрошает Глеба его спутница.
— О чём?
— Да, ты так и не понял. Ну, ладно, есть одно условие…
— Какое?
— Не будет тебя…
— Чушь…

И тогда Градов неожиданно для себя самого выдергивает из кармана металлический предмет и нервно заявляет ей:

— Я убью тебя!
— Приступай!

На её лице застыла ухмылка, а в глазах сквозит пустота. Тонкие губы аристократки оголяют, словно кукурузный початок, крупные зёрна зубов. На её длинной шее мерцает серебром грубой выделки цепь, на конце которой зеленоватым отливом поблескивает кулон. А её голова, покрытая платком, словно капюшоном, немного покачиваться. Плотное прилегание ткани к черепу свидетельствует об отсутствии волос.

Градов мешкает. Он словно сожалеет о сделке.

— Ну, что же ты, никак передумал?
— Нееееаат! — кричит он и делает резкий выпад на два шага вперед. Мимо…

После молниеносной паузы Глеб совершает вторую попытку нанести удар. Не выходит. И вот именно тогда в руках супротивницы сверкает то же дугообразный металлический предмет на длинном древке и со словами:

— Теперь очередь за мной, — её силуэт двигается на Градова.

Крик Глеба — переходит в вопль. Спиной он чувствует, что бомж вскакивает и спешит в его сторону. Но было поздно...

Перед бомжом уже валялось распластанное тело Глеба Градова. Оно лежало навзничь с перерезанным горлом. Из широкого рта горла неудержимо катилась тягучей ртутью вязкая кровь. А в руке Градова была зажата опасная бритва с раскрытым нараспах стальным жалом смерти…

Бомж, сморщив лицо, попятился назад. Но обо что-то спотыкнувшись, резко обернулся и застыл, как вкопанный. Теперь он так же отчетливо, как некогда и Глеб Градов, видел перед собой — гибкий чёрно-очерченный силуэт и снежно-ледяное лицо изысканной дуэлянтки…


9-ого чис¬ла 6-го ме¬ся¬ца 1999 го¬да